Троянов наблюдал за сценой со стороны.
Глава 16: Ломка
На этот раз Веров не считал нужным скрывать презрительное отношение к несчастному Крюкову. Атмосфера встречи ничем не напоминала вежливую беседу, состоявшуюся между ними около двух месяцев тому назад.
– Генеральный директор «Интер-Полюса» Максимов задержан на месте преступления – переводил похищенные средства на теневые счета в зарубежных банках. Следствие считает, что он действовал в сговоре с вами. Что можете сказать по этому поводу? – Веров с удовольствием наблюдал, как «старый проходимец» нервно трет ладонью занемевший затылок.
«Лишь бы не окочурился тут же, на моих глазах. Все же официальное здание. Потом будут сплетничать, что я бизнесменов пытаю. Хотя это тоже полезно. Пусть говорят!»
– Абсурдное обвинение! Максимов представляет консалтинговую компанию Рюмина, его и спрашивайте о сговоре, – обиженно заявил Крюков.
– Нехорошо валить с больной головы на здоровую. Максимов ранее работал у Рюмина, но генеральным директором компании назначали его вы и другие акционеры. А в последнее время, по агентурным данным, вы активно продвигали Максимова, расширили его полномочия, хвалили на совещаниях.
– «По агентурным данным»! Это, извините, тридцать седьмым годом попахивает!
– Год сейчас не тридцать седьмой, это вы верно заметили. Но от жуликов и предателей страну почистить было бы нелишним, – заметил Веров.
– Извините, я погорячился. Вы же специалист по борьбе с коррупцией... – попытался зайти с другого бока Крюков, но его резко прервал «инквизитор», как он успел окрестить про себя беспощадного Верова:
– Сейчас этим вопросом занимаются Следственный комитет и другие компетентные органы. Да, я участвовал в подготовке первых концептуальных документов о борьбе с коррупцией, но в данный момент это не моя функция. Давайте не будем отвлекаться от темы. Вы признаете, что Максимов действовал по вашим указаниям?
– Смотря что вы имеете в виду. В компании он работал под моим руководством. Я же возглавляю Наблюдательный совет...
– Вот видите, вы признаете, что он действовал в рамках ваших директив, – вновь прервал крюковские рыдания Веров.
– Указаний красть со счетов компании я ему не давал, – сообщил Крюков.
«Действительно не давал, он же украл мои деньги! Кстати, где они?»
– В деталях будете разбираться со следователями. Думаю, что завтра вас вызовут на первый допрос. Меня интересует, так сказать, политический аспект. Совершено крупное хищение средств, которые незаконно выведены из-под налогообложения. Нанесен ущерб государственным интересам. Это вы не отрицаете?
– Если имело место хищение, не отрицаю, что государство пострадало.
– Кроме того, пострадали и акционеры. Оказалось, что Наблюдательный совет под вашим мудрым руководством не способен обеспечить интересы акционеров.
«Зря я согласился, что совершено хищение, пусть это доказывает суд, – пожалел Крюков. – Вообще, на каком основании он меня допрашивает? Он разве следователь?»
– Вы можете и не отвечать, – пришел на помощь Крюкову «инквизитор». – Я вас не заставляю. Если нечего сказать, насиловать вас не буду.
– Почему же нечего! Необходимо провести собрание акционеров. Пусть следствие ознакомит их с предъявленными обвинениями, а они уже решат, ущемлены их интересы или нет.
– Это демагогия. Существует тайна следствия. Почему следователи должны отчитываться перед вашими акционерами? Это недопустимо. Тем более что некоторые из акционеров могут быть вовлечены в организованную группу лиц, которые по сговору занимались хищениями из бюджета «Интер-Полюса».
– Скажите, что от меня конкретно требуется? – устало попросил Крюков. – Признать ошибки и принять меры к их исправлению? Нет вопросов. Наказать виновных? Накажем. Передать часть акций государству? Я готов.
– Откупиться хотите?
– Хоть горшком называйте, только в печь не суйте! – пытался пошутить Крюков.
– Пока идет следствие, никаких требований предъявлять не буду. Хотел с вами поговорить по душам, но вижу, что вы не расположены к откровенности.
– Почему же?.. – пытался возразить Крюков.
– Не расположены, – жестко сказал Веров. – Приторговываете государственными интересами, ущемляете права акционеров и не хотите признать очевидное. На данный момент условимся о следующем. Никакого противодействия ходу следствия. Только максимальное содействие! И все переводы средств из компании должны быть заморожены, за исключением исполнения обязательств по заключенным контрактам. На условиях полной прозрачности этих обязательств! Шаг влево, шаг вправо – побег. Я вас предупредил.
«Хреновые дела», – подумал Крюков, неразборчиво буркнув вместо прощания и закрывая за собой дверь.
После обеда к Верову зашел улыбающийся Рюмин. Ему даже не пришлось выписывать пропуск. При содействии Верова он был оформлен нештатным советником с удостоверением, дающим право посещать практически все государственные ведомства, кроме силовых структур.
Валентин Борисович втянул носом воздух и сморщился:
– Запах неприятный, но знакомый. Что, Крюков побывал?
– Пахнет разлагающимся трупом. Поплыл твой Крюков, готов делиться, но уже поздно. Пусть скажет спасибо, если не попадет за решетку вместе с Максимовым.
– Так и не нашелся что сказать?
– Почему же! Нашелся. Заявил, что Максимов был с тобой в сговоре.
– Пусть докажет.
– Ему не нужно ничего доказывать. Максимов работал у тебя. Это неоспоримый факт. Именно ты привел его в «Интер-Полюс». Для следаков этого достаточно, чтобы тебя вызвать и полюбопытствовать, почему с твоей подачи козла запустили в огород с капустой и не поделился ли этот самый козел с тобой, благодетелем.
«Он меня предупреждает, или это угроза?» – забеспокоился Рюмин, которого насторожили хамские манеры Верова, еще недавно такого вежливого и осмотрительного.
Сейчас он вел себя так, как будто от него зависело, кто пойдет в тюрьму – Крюков или Рюмин.
«Ничего, я его быстро укорочу, зазнался мальчик», – успокаивал себя Валентин Борисович, но тревога не проходила. «Выпустил джинна из бутылки, теперь держись!»
– Что будем делать? – почтительно спросил Рюмин.
– Все в соответствии с утвержденным планом, шеф. По максимально выгодному варианту. Эконом-класс! – откровенно издевательски пошутил Веров.
«М-да, здесь пахнет не только трупом Крюкова», – подумал Рюмин.
Директор известной в тусовке рекламной компании Гудков горестно составлял список неотложных дел на отпуск.
На листе значилось уже двадцать шесть пунктов.
Дальнейшее развитие событий предполагало два возможных варианта.
Первый из них Гудков условно называл студенческим. Накануне экзаменов в университете, когда катастрофически не хватало времени на подготовку, он вновь и вновь просматривал список вопросов и сортировал их: «Так, эту тему я знаю, в общих чертах. Об этом можно догадаться. По этому вопросу что-то слышал – обойдемся».
«Расстрельный список» худел на глазах.
Потом времени опять не хватало, и проводилась новая ревизия.
Аналогичная участь ожидала и список дел, но ближе к завершению отпуска, когда окажется, что из срочного не сделано ровным счетом ничего или почти ничего.
Другой, более неприятный вариант состоял в том, что каждый пункт методом самооплодотворения множился на подпункты – «а», «б», «в» и так далее. Непонятно откуда к ним добавлялись римские цифры, потом происходила тотальная путаница, и приходилось прибегать к проверенному временем «студенческому варианту».
В конечном итоге Гудков, конечно, махнет рукой на несбывшиеся планы и надежды – «Ну и хрен с ним!» – но сейчас, авансом он чувствовал угрызения совести.
От этого увлекательного занятия его отвлек резкий звонок телефона.
– Саша арестован, – услышал он голос Екатерины.
– Какой Саша? – не сразу понял Гудков.
– Максимов, мой муж.
От неожиданности Гудков чуть было не сказал «Поздравляю!», но вовремя спохватился.
– Ты меня слышишь? Саша арестован, – повторила Екатерина, – захвачен с поличным на месте преступления.
– Он пытался похитить собор Василия Блаженного? – все же не удержался от сарказма Гудков.
– Твой юмор сейчас неуместен.
– Согласен. Извини. За что его задержали?
– Подробностей я не знаю, но говорят, что он похитил и перевел в зарубежные банки крупные средства.
– Из своей компании?
– Да, из «Интер-Полюса».
– Нужен хороший адвокат. Иначе он попадет под такую раздачу, что страшно представить, – вздохнул Гудков. – Я, конечно, постараюсь все выяснить, но дело уже перешло в юридическую плоскость. Тебе не угрожают?
– Пока нет.
– Может, переберешься пока ко мне, по соображениям безопасности? Я найду где тебя спрятать, – предложил Гудков.
– Это лишнее. Я прятаться не собираюсь, – сказала Екатерина. – Если удастся что-либо выяснить, звони. Сразу же!
«Смелая женщина», – подумал Гудков и представил, как Екатерина говорит сейчас по телефону, стоя у окна.
Во время разговоров она любила сидеть в кресле, а когда волновалась, подходила к окну и вглядывалась в арбатский переулок.
– Екатерина? – Голос в телефонной трубке был незнакомым.
– Да, это я.
– Говорит Петр Троянов, школьный друг Александра.
– Да, я помню. Он говорил о вас. Предупреждал, что, возможно, будете звонить.
«Предупреждал! – подумал Троянов, – Раньше нужно было думать».
В момент захвата Максимова стало очевидным, что его ждали на месте. Работали профессионалы – быстро, четко, надежно. И маскировались так, что Троянов не смог их заметить.
Дали Максимову возможность отъехать – убедились, что с ним нет сообщников, и лишь потом захватили.
«Сашку подставили. Кто – вот в чем вопрос».
– Екатерина, я рядом с вашим домом. Хотел бы зайти, – сказал Троянов.
– Заходите. У нас домофон.