мбр, но именно «Разбитая любовь», всегда будила во мне несвойственные эмоции и чувства. Мне безумно нравилось развитие этого сюжета, когда любовь перерастала в одержимость и сводила сума, уничтожая до самого основания обоих. Было в этом что-то близкое мне по духу. Только ни разу мне еще не удалось поймать это нежное чувство.
Вода начала остывать и набирать ванную, в третий раз уже не было желания. Поднявшись и еще раз посмотрев на просыпающийся город, запустила систему сушки. Теплый воздух начал кружиться вокруг меня, подбирая мелкие бисеринки воды, стекающих по коже.
Встряхнув белоснежной гривой, что завилась в локоны, которые меня раздражали, но почему-то всех остальных приводили в неописуемый восторг. Подумав, махнула рукой и не, вызывать парикмахерский колпак, для разглаживания волос. Отцу мои волнистые кудри всегда были по душе. Почему бы и не сыграть себе на руку оставив их нетронутыми.
К окончанию водных процедур, доставка сработала четко, и на стойке дымился обжигающий лесной кофе и нежнейшие булочки с корицей и курагой. Жаль, что в нашей семье сохранились только записи ювелирного производства. Правда или нет, но ходят слухи, что мой прадед их незаконно выкрал. Но пока это не доказано, обсуждают только шепотом и вдалеке от нас. Адвокаты по миру пустят и даже без трусов.
Когда я начала заниматься косметикой, об этой давней истории вспомнили, и даже хотели припомнить. Только все косметические фирмы, как одна встали на мою защиту. Конкурент ладно, а вот если начнут копаться в грязном белье, то у каждой влиятельной и богатой семьи всплывет такое, что уже вовек не отмыться. Позора будет не избежать, и адвокаты только и успевали иски строчить на все СМИ разом.
Неспешно позавтракав, мысленно прикинула, встал уже любимый родитель, или еще соблаговолит почивать на мягких перинах. Посчитав время, поняла, что вообще-то бессовестно опаздываю на встречу с родителем. Наскоро впрыгнув в брючный костюм классического черного цвета, перевела взгляд на длинный ряд обуви и сумочек.
Если в одежде я придерживалась традиционных решений, то в аксессуарах позволяла себе разнообразие и нередко пренебрежение традициями и этикетом. Так на званый вечер могла заявиться в облегающем платье и кроссовках, как видела в той самой добытой социальной сети погибшего мира.
Это не мешало мне оставаться самой элегантной и стильной. Мой вкус и инновационные решения принимались общественностью и фанатами на ура. Вот и сейчас я дополнила строгий костюм веселыми белыми босоножками в мелкую розочку. Сумку решила вообще не брать, все же к родителям еду, а не на переговорный пункт. Кроме ключ-карты от капсулы, мне ничего с собой не надо.
До паркинга я спустилась по лестнице, как говорит мой тренер, лишними калории бывают, а вот сжигать их надо при каждом удобном моменте. Этому правилу последние шесть лет я неуклонно следовала. Когда после головокружительной карьеры я начала замечать, что размер одежды постепенно начал увеличиваться, то испытала неописуемый ужас. А когда весы показали семьдесят один, едва в обморок не упала. И теперь старалась поддерживать себя в рамках шестидесяти, что служило мне отличным стимулом.
Вот и теперь, бегая по лестнице с двадцать пятого этажа, я четко дышала на ритм, так же как на тренировках, и радовалась жизни. Большинства болезней, о которых я читала, в настоящее время не существуют или решаются за пару минут в клинике. Мама еще до замужества увлекалась странной наукой генетикой и биоинженерией, сейчас с легкостью глядя на людей, могла предугадать какие дети у них получатся. Половина влиятельных личностей ошивается на нашей частной планете, каждый раз перед ответственным шагом по созданию наследников.
Как она признается, единственный неудавшийся эксперимент — это я. Мама слишком сильно любила папу, чтобы в тот момент задумываться о каких-то там забытых знаниях и науках. И появилась на свет я. Метр шестьдесят один с непропорционально длинными ногами. Блондинка с пшеничным отливом волос. Серые глаза, словно вечно подернуты пеленой задумчивости. И при всем этом, остальные мои достоинства вписывались в понятия идеально. Лицо, кожа, пропорции — все идеально, кроме роста и цветовой масти. Только я этим гордилась и при каждом удобном случае хвасталась.
Вот и сейчас, блондинистая шевелюра спускалась по моей спине, прикрывая идеально круглую попку. Локоны весело подпрыгивали в такт моих движений. В следующий раз надо их накрутить и похвастаться всем пушистой гривой локонов. Так, размышляя, я и добежала до собственной капсулы. Темно-изумрудная она приветливо мне мигнула и открыла плавный бок, пуская внутрь сего чуда технических мыслей.
Кожаный солон встретил теплом и запахом дороговизны. Активировав капсулу, подняла ее в воздух и настроила схему движения по почти пустым транспортным магистралям. До резиденции отца от моей квартиры в элитном районе центра было около часа езды, даже по пустым магистралям. И лучше я прибуду заранее, чем буду толкаться в пробках, ожидая, когда система разведет капсулы по нужным направлениям.
Пока тянулось время по городским магистралям, я с головой ушла в работу, рассматривая новую рекламную концепцию, которую мы решили приурочить к моему тридцатому дню рождения. Сейчас моя аудитория выросла вместе со мной, и от девочек-подростков мы решили перейти к даме-работающей.
И фотографии, предложенные к моему рассмотрению, отвратительно мне не нравились. Кроме шаблонности, я не могла найти в них ничего. Словно я смотрела чью-то старую подборку.
Быстро надиктовав сообщение для рекламщиков, подумала, а не уволить их заодно? Это был третий проект за месяц, который нам пришлось переделывать с начала и до конца. Настолько халтурно они начали работать. Закрадывались подозрения, что им конкуренты начали доплачивать за срыв работ и сроков. Такие работнички мне и за даром были не нужны, а тут такие гонорары им платим.
За очередными рассуждениями не заметила, как проскочила весь город насквозь и уже была на территории элитного частного сектора галактической столицы экономики. Тут были особняки всех богатых и влиятельных семей из экономической отросли. Жениха мне тут искать даже не пытались. С пеленок было понятно, кто и кому подойдет в пары. А с маминой генетикой не спорили.
Большая половина уже была с детьми и полным домом вечных проблем. И только на меня родители жаловались и обзывали трудоголиком. И как только одиннадцать лет назад у меня появилась возможность, я сбежала на другой край города в объятия небоскребов и стекла. Сюда же я возвращалась по заранее оговоренным дням на семейные торжества. Сейчас был первый мой визит сюда по — другому делу, можно даже сказать по собственному желанию.
Сглотнув ком в горле, осмотрела родной дом. Трехэтажное здание, облицованное белым и розовым мрамором, даже в дорогом районе бросалось в глаза. Ни у кого не хватало духу на такие безумные траты денег. А мой папы был на седьмом небе от счастья, когда родилась я и переделал строгий черный особняк в шикарное бело-розовое произведение искусства. Красавица и гордость отца, дочка, а когда еще и сказали, что с редчайшей внешностью чистого холста, он едва в обморок от счастья не свалился.
Дворецкий уже держал для меня дверь, позволяя вступить на белоснежный паркет, любуясь высокими сводчатыми потолками в золоченой лепнине и росписью художника старой школы. Интерьер подходил этому семейному гнезду как никогда хорошо. Любой, кто попадал сюда впервые терялся и тушевался. Говорить на равных с моей семьей могли не многие, а те, кто мог и так неплохо справлялись при помощи почты и звонков.
Отцовский кабинет встретил меня непривычной мрачностью, это опять же сбивало многих. Темное дерево и мрачные цвета в декоре неприятно резали по глазам после всего воздушного и эфемерного в других комнатах открытого для гостей пространства. Хозяйская часть была другой, там было уютно и тепло, и не сквозило ледяной чистотой и педантичностью, как в гостевой.
Без зазрения совести рухнула в черное кресло с золотой нитью в отделке и закинула ноги на стеклянное произведение столового мастерства. Отец еще завтрака, и у меня была пара минут перевести дух после дороги. Не стоило показывать, что даже перед переговорами с собственным родителем волнуюсь, словно первоклассница.
Папа появился спустя минут десять, когда служанки уже подали чай в тонких розово-бежевых чашках и расставили вазочки с разнообразными вкусняшками для меня. И все же было приятно возвращаться домой, где тебя все так же считают маленькой и милой, а не злой и коварной.
— Аналуиза, — папа подхватил меня как в детстве и подбросил.
— Папуля, — щекой прижалась к теплому плечу.
— Ну, рассказывай, — мы расселись по креслам, — с чем пожаловала?
— Все документы и так уже отправляла по сто раз, — притянула ароматный чай к себе поближе.
— Вот именно, — отец увлекся горьким шоколадом, — что у тебя только бумажки в голове.
— Пап! — я подавилась чаем от такого, — Не начинай, прошу.
— Дочка, я еще и слова не сказал, — мне строго погрозили пальчиком.
— Я не выйду замуж, — кажется, я вспомнила почему не люблю появляться дома чаще положенного.
— Не про нее я сейчас, — грустно вздохнул папуля.
— А о чем? — тут признаться я заинтересовалась, обычна тема свадьбы стояла в приоритете.
— Тебе тридцать скоро, — указали мне календарь, — а ты о собственном празднике и думать не думала.
— Да что о нем думать? — отмахнулась я от него.
— И правильно мы с мамой уже подумали, — список гостей меня впечатлил.
— Зачем так много? — удивленно пялилась на двадцать семь листов, скрепленных между собой.
— Тебе только раз будет тридцать, — ткнул он в потолок, — мы уже все решили.
— И в каком из залов мы их будем принимать? — самый большой был рубиновый, но я его ненавидела.
— В «ГелаксиСтар» твоего крестного, — теперь некрасиво челюсть отвисла у меня окончательно.
— Вы что выкупили целый курорт? — припомнила размеры этого шедевра туризма и отдыха.