ывших в отель или проводить в ресторан, — словом, целую ораву людей, которые спешат предложить свои услуги пассажирам.
В этот день, прочитав в газете у папаши Сольеса, что почтовое судно «Д’Артаньян», принадлежащее Почтово-пассажирской морской компании и возвращающееся с Дальнего Востока, ожидается ранним утром, Мило пошел в гавань Насьональ, где судно должно было пришвартоваться у мола Б. Может быть, там ему удастся немножко подработать? Ну, например, поднести или постеречь багаж.
В течение получаса ему пришлось идти вдоль причалов, и, когда он добрался до пакгаузов, прилепившихся к молу Б, «Д’Артаньян» только что бросил якорь; трап уже был спущен.
Через четверть часа мальчик увидел, как на набережную в окружении друзей выходят и рассаживаются в машины элегантные господа. Багажа при них не было, они доверили его агентству. Потом появились японцы и китайцы, все изящно одетые в европейские костюмы, прошел индус в рединготе и в тюрбане, группа французских офицеров, возвратившихся вместе с семьями из Индокитая, какая-то дама с преподнесенным ей друзьями букетом роз, — видимо, жена высокопоставленного чиновника или крупного дельца, прошагали несколько американцев и множество богатых и вульгарных левантинцев, переговаривавшихся громкими голосами и нещадно дымивших огромными сигарами.
Вдруг вся толпа комиссионеров и «стрелков» устремилась к другому выходу, где замелькали пассажиры из третьего класса.
Мило увидел, как тянутся мимо него люди тех же самых национальностей, но уже пониже рангом. Сначала прошествовало пятнадцать солдат-вьетнамцев в полной походной форме во главе с белыми унтер-офицерами. Потом появились молодые китайцы с чемоданами, в которых хранился весь их скарб. Один из соотечественников, пришедший их встречать, крикнул им по-французски:
— Студенты, сюда!
Мило заметил строго одетых людей, а рядом — мужчин без воротничков и плохо причесанных женщин; вот группа озабоченных актеров в поношенной одежде, возвращающихся из далекого турне; вот выходцы с Ближнего Востока в засаленных фесках и потертых пальто.
Всем этим пассажирам, нагруженным чемоданами и узлами, приходилось проходить сквозь строй назойливых людишек, которые вопили взахлеб:
— Такси?
— Носильщика?
— Здесь под боком шикарный отель, мосье! Полный комфорт, умеренные цены, ресторан с твердыми ценами или на выбор!
— Вам нужно на поезд?
— Желаете машину до вокзала Сен-Шарль?
Мило пробился сквозь беснующуюся толпу и сам превратился в одного из тех «доброжелателей», которые надоедали ему у вокзала в день приезда.
Но сам он не набивался; просто подходил поближе к толпившимся в проходе пассажирам и робко спрашивал:
— Мосье, хотите, я помогу вам поднести вещи?
— Сделай милость! — отозвался средних лет мужчина, тащивший чемодан и плетеную корзинку. — Донеси мне только до трамвайной остановки.
И он протянул Мило чемодан, а жене, которая шествовала за ним с ребенком на руках, сказал:
— Возьми корзину и передай мне малыша — тебе трудно его нести.
Чемодан был тяжелый. Мило тащил его, семеня ногами и часто меняя руки. Но вот наконец он дошел до ближайшей трамвайной остановки, которая оказалась не близко.
Владелец чемодана дал ему франк.
«Не богато, — подумал Мило, — но ведь всегда так и получается. Давай-ка вернемся к выходу, старина!» Он уже собрался было туда бежать, как вдруг какой-то человек с чемоданом в руках, видимо только что сошедший с «Д’Артаньяна», жестом остановил Мило, произнес несколько слов на иностранном языке и, улыбнувшись, протянул ему карточку, на которой был начертан следующий адрес:
Гостиница «Армения», улица Тлемсен, 21.
ГЛАВА XXXIII
Человек ткнул пальцем на карточке в слово «Армения», а потом приложил руку к груди. Мило понял и, окинув любопытным взглядом армянина, убедился, что он не представляет собой ничего особенного. Человек как человек: маленький, седой, смуглый, с тонкими чертами лица. Одет он был в габардиновое пальто, светло-коричневую шляпу и совсем не казался богачом.
— Я не знаю, где находится улица Тлемсен, — сказал Мило, — но сейчас я разузнаю.
Армянин, ничего не поняв, поставил чемодан на землю, полистал маленький карманный словарик, вынул из кармана карандаш и написал на карточке одно-единственное слово: «проводить». Потом ткнул пальцем в Мило. Мальчик улыбнулся и согласно кивнул головой. Он хотел понести чемодан, но пассажир ласково воспротивился. Ничего не поделаешь! И они двинулись в путь. Наш юный гид, решивший было пойти по набережной, был несказанно рад, когда наткнулся на почтальона и от него узнал, что улица Тлемсен находится по соседству с улицей Жольет, к которой ведет улица Республики.
— Садитесь на трамвай, — посоветовал почтальон, — и через десять минут будете на улице Жольет.
Мило заколебался. Как поступить? Он боялся, что они слишком быстро доберутся до улицы Тлемсен и это умалит его труды. Но улица Республики была такая длинная, да и чемодан пассажира мог оказаться тяжелым…
Что делать? И как раз подошел трамвай. Тогда Мило, уже не раздумывая, усадил в него армянина и, прежде чем иностранец опомнился, торопливо заплатил шестьдесят сантимов за два места.
Они сошли на улице Жольет, и им потребовалось еще десять минут, чтобы дойти до улицы Тлемсен, ибо Мило заблудился и ему дважды пришлось расспрашивать прохожих. Пока они шли, с лица армянина почти не сходило выражение тревоги, но попутчик подбадривал его взглядом и жестами.
Улица Тлемсен оказалась многолюдной, а гостиница «Армения» — очень скромной. Лицо пассажира сразу же прояснилось, когда он увидел сбоку от двери вывеску на родном языке.
Он остановился, поставил чемодан на тротуар и вынул из пиджака старый бумажник. Мило с беретом в руке ждал. Армянин только что обменял отечественные деньги на французские франки в бюро обмена Трансатлантической компании и, будучи не осведомленным о стоимости полученных банкнотов и не зная, какой суммой можно по-честному отблагодарить Мило, казалось, совсем растерялся. В конце концов он показал своему юному проводнику два банкнота: в десять и в пять франков. Протягивая ему поочередно то одну, то другую бумажку, он как бы говорил: «Сколько я должен вам заплатить? Решайте сами!»
На мгновение Мило заколебался, но, вдруг охваченный жадностью, уверенно ткнул в десятифранковый билет.
Армянин отдал ему бумажку, что-то спрашивая у него насчет трамвая: видимо, хотел знать, входит ли в эту сумму и трамвай.
— Да, да… и трамвай… — пробормотал Мило. — Спасибо!..
И едва армянин переступил порог гостиницы, Мило торопливо зашагал прочь, будто спасаясь бегством.
Сначала его просто распирало от радости, но потом, кладя бумажку в кошелек, он смутился. Ведь он злоупотребил доверчивостью этого славного человека!
Сойдя с парохода, армянин, конечно, побоялся обратиться к типам, которые тянули его за рукав.
Он видел, как Мило нес чемодан до остановки трамвая, и наверняка подумал, что мальчуган сможет довести его до гостиницы, ничего не украв.
«Я ничего у него и не украл! — протестовал в душе Мило. — Но все-таки… все-таки я взял с него слишком много. Пять франков — красная цена, включая трамвай! За десять франков он мог взять такси у порта; если он не сделал так, значит, человек он небогатый».
Мило терзали муки совести. Он все думал, что нужно бы вернуться в гостиницу и вернуть пассажиру пять лишних франков. Сделав это, он бы избавился от мучительного стыда. Но… но у Мило не хватило смелости на такой шаг!..
«Что сделано, то сделано, — вздохнув, подумал он, — но в следующий раз…»
ГЛАВА XXXIV
«Во всяком случае, — размышлял Мило, — нужно, чтобы эти деньги пошли мне на еду. Мне не хочется отдавать их мадам Одибер, да она все равно не возьмет их у меня… Но зато завтра я позавтракаю в ресторане. Под каким же предлогом? Одиберы будут недовольны, если сказать, что ради экономии я буду завтракать в ресторане. До чего же все это сложно! Надо что-то придумать!»
Было еще рано. Мило вернулся в гавань Жольет, расположенную неподалеку от гавани Насьональ, и стал разгуливать по набережным. Он остановился как раз напротив небольшого закрытого павильончика на дамбе и принялся разглядывать бутерброды с печеночным паштетом, сложенные на две тарелки. Буфетчик поднял голову, кого-то поискал взглядом на набережной, потом уставился на Мило:
— Эй, приятель! Если у тебя есть время, то не можешь ли помочь мне донести завтрак докерам вот в это здание?
Мило поспешил согласиться и взял в руки две тарелки с бутербродами. Буфетчик же захватил пять или шесть стаканов и литра два вина.
По возвращении мальчик получил за свои труды большой кусок хлеба с печеночным паштетом, который и съел с превеликим аппетитом.
— Вам, случайно, не нужен помощник? — спросил он у буфетчика. — Я, видите ли, ищу работу.
— Нет, — рассмеялся буфетчик, — мне помогает жена, но сейчас она пошла за хлебом.
Мило ушел, размышляя о том, что завтра опять придет сюда в полдень — разумеется, но как помощник, а как покупатель. Час спустя, заявившись к мадам Одибер, чтоб помочь ей накрыть на стол и приготовить салат, он положил на стол только что купленные им великолепные яблоки и рассказал ей, что за утро заработал одиннадцать франков. Правда, он поостерегся уточнять, каким образом он заполучил десять франков от армянина.
— Это же замечательно! — воскликнула она и, помолчав, добавила: — Может быть, этот приехавший иностранец еще не понимал, сколько он тебе дает денег?
Мило почувствовал, что краска бросилась ему в лицо, и, чтобы переменить тему разговора, выпалил:
— Я приготовил для вас приятный сюрприз: завтра я не буду завтракать у вас!
И, захлебываясь, он поведал ей, как носил завтрак докерам, как буфетчик якобы попросил его прийти завтра в полдень, чтоб помочь ему, и как он угостил его бутербродами с паштетом.
— Просто прелестно! — умилилась и рассмеялась мадам Одибер. — Вот ты и вознагражден за свою отзывчивость!