Милочка Мэгги потрясла флакон с гвоздичным маслом, которым отец пользовался от зубной боли, прикоснулась пробкой к обеим ладоням (на случай, если ее руки все еще пахли луком) и принялась тереть их друг о друга до тех пор, пока резкий запах не истончился, превратившись в аромат маленьких пряных гвоздик. Она достала из коробки, в которой лежало саше с фиалковым корнем, чистый носовой платок, пролежавший там всю неделю, и на этом подготовка к свиданию с церковью и Клодом подошла к концу.
Клод ждал Милочку Мэгги у входа в церковь. На нем был свежевыглаженный костюм и начищенные туфли. Под мышкой он держал сверток и книгу. Детская месса только что закончилась, и Денни подбежал к ним поздороваться. Клод попросил его отнести сверток и книгу домой.
— И не разворачивай сверток, — наказала брату Милочка Мэгги.
— Не буду, — пообещал он.
— И раз дома никого, не подходи к плите, слышал?
— Я никогда не подхожу к плите.
— Просто пообещай.
— Я не буду подходить к плите.
Денни пошел по улице, приложив сверток к уху и потряхивая им.
— Маргарет, — прошептал Клод, когда они вошли в церковь, — как я пойму, что мне делать?
— Повторяй за мной, — прошептала в ответ Милочка Мэгги.
После мессы они задержались в церкви, потому что Клоду хотелось осмотреть кальварии[37] и увидеть алтарь вблизи. Он с нежностью наблюдал, как Милочка Мэгги преклонила колени перед статуей святого Антония, зажгла свечу и на мгновение склонила голову. Она встала и улыбнулась ему.
— Зачем ты все это делала?
— Я загадала желание.
— И какое?
— Не скажу.
Милочка Мэгги не могла рассказать Клоду, что молилась святому, чтобы тот посодействовал ей в обретении Клодовой любви.
У выхода из церкви стоял отец Флинн в сутане и биретте[38], наслаждаясь весенним воздухом и предвкушая великолепие пасхального обеда, который должен был положить конец его долгому посту. Он поздоровался с Милочкой Мэгги и изучающе посмотрел на Клода.
— Святой отец, — обратилась к священнику Милочка Мэгги, — позвольте представить вам мистера Бассетта. Клод Бассетт.
И повернулась к Клоду:
— Это отец Флинн.
Клод протянул было руку, но тут же отдернул ее обратно. Он не знал, следует ли ему поклониться, преклонить колени или пожать руку. Заметив его смятение, священник поймал руку Клода и пожал ее. Клод не знал, как обращаться к новому знакомому: «святой отец», «преподобный» или «мистер». Он выбрал обращение «сэр».
— Как поживаете, сэр?
— Рад с вами познакомиться, — ответил священник.
Отец Флинн смотрел, как Милочка Мэгги с Клодом пошли по улице. «Стало быть, она нашла себе избранника, — думал он. — И он — иноверец». Он глубоко вздохнул.
Денни сидел на крыльце со свертками, потому что дверь была заперта и он не мог попасть внутрь. Клод разочаровал его, взяв у него и сверток, и книгу. Он надеялся, что тот скажет: «Оставь сверток себе — это твой подарок».
Войдя в дом, Клод произнес то же самое, что в это же время говорили тысячи мужчин по всей стране: «Чем-то вкусно пахнет».
На что женщины отвечали: «Надеюсь, будет вкусно» или «Так и должно пахнуть. Ведь я все утро это готовила». Но Милочка Мэгги сказала: «Ничего особенного. Просто мясо с картошкой».
Клод проследовал за ней на кухню, сообщив, что относится к тому типу людей, которые обожают заглядывать в кастрюли, чтобы выяснить, что в них готовится. Он заявил, что ее кухня — самая красивая из тех, что ему доводилось видеть.
Милочка Мэгги оглядела большую комнату, удивляясь, что красивого посторонний человек мог в ней увидеть. Стены опоясывала полка с прислоненными к ним фарфоровыми тарелочками, расписанными ее матерью. На другой полке стояли деревянные пиалы для утренней овсянки и фарфоровые тарелки с синим узором в китайском стиле. На вделанных в дно полки крючках висели чашки.
— Она напоминает мне кухни в Девоне[39]. Там любят синий фарфор в китайском стиле, и чашки вешают точно так же.
— А, ты про те тарелки. Такие у всех есть. Их дают на купоны к покупкам. Узор такой примитивный.
— Правда, моя китаяночка?
Денни заскучал. Он ушел в гостиную и уселся на диван рядом со свертком, с нетерпением ожидая, когда Клод либо откроет его сам, либо отдаст ему, Денни.
Милочка Мэгги на кухне трещала вовсю:
— Но они мне все равно нравятся. У многих хозяек они хранятся в шкафах, но мне нравится, чтобы они стояли там, где я могу ими любоваться. Как иные люди любуются книгами.
За разговором Милочка Мэгги добавила в подливу муки, чтобы та загустела, и подмешала чайную ложку тертого хрена. На каждую из трех тарелок она положила щедрый кусок баранины, три маленькие молодые картофелины с отслаивающейся кожурой, пару мягких, но сохранивших форму молодых морковок и полную ложку мягких, почти прозрачных, крошечных луковок. Баранину Милочка Мэгги щедро полила пикантной подливой и позвала Денни к столу. Прежде чем сесть, она поставила в центр стола деревянную миску с салатом.
Милочка Мэгги с волнением наблюдала, как Клод положил в рот первый кусок баранины.
— Оленина! — заявил он.
— Нет. Просто баранина.
— Нет, моя китаяночка. Оленина, или что-то получше.
Милочка Мэгги покраснела от удовольствия.
Денни, чувствуя себя третьим лишним, обделенным вниманием, оттолкнул свою тарелку. Результат оправдал его ожидания. Ему удалось отвлечь внимание сестры от Клода.
— В чем дело?
— Я не голоден.
— Ешь!
— Но мне это не нравится.
— Ешь, тебе говорят.
Милочка Мэгги пояснила Клоду:
— Он наелся яиц из пасхальной корзинки, поэтому и не хочет обедать.
— Я съел только два, — пробормотал себе под нос Денни.
Тем не менее он съел все, что было положено на тарелку. Как и Клод с Милочкой Мэгги. У Клода на тарелке осталось немного подливы. Он взглянул на стол, удивляясь, почему на нем не было хлеба с маслом.
— Эта прекрасная подлива просит, чтобы ее подобрали куском хлеба.
Денни открыл было рот, чтобы что-то сказать.
— Денни, молчи, — резко оборвала его Милочка Мэгги.
— Молчать о чем? — с улыбкой спросил Клод.
— О десерте. Это должен быть сюрприз. Хочешь еще подливы?
Клод хотел. Милочка Мэгги налила ему добавки и вручила ложку.
— Вот, это тебе для подливы, — любезно сказала она.
— Денни, ты смелешь кофе, пока я схожу за десертом?
— Хорошо.
— Денни, — обратился к мальчику Клод, — если ты разрешишь мне смолоть кофе, я дам тебе пять центов.
Сделка состоялась.
Милочка Мэгги почти бегом отправилась в еврейскую кулинарию в двух кварталах от дома. Хлебный фургон только что отъехал. Миссис Файн раскладывала на витрине теплые, пышные кругляши.
— Ты как раз вовремя. Хлеб только что привезли. Еще теплый. Половину, как обычно?
— Как обычно, — улыбнулась Милочка Мэгги.
Женщина завернула хлеб в чистое полотенце.
— Чтобы не остыл до дома, — заботливо сказала она.
Милочка Мэгги зашла в молочную лавку по соседству с кулинарией. Из-за прилавка выглядывали три бочонка с маслом, лежавшие на боку содержимым к покупателям. Бочонки были снабжены этикетками: «хорошее», «лучше» и «самое лучшее».
— Полфунта лучшего сливочного масла, — попросила Милочка Мэгги. Продавец поднял стеклянную дверку и взял деревянный шпатель.
— И одним куском, — добавила она. — Без крошек!
Продавец повернулся к Милочке Мэгги, уперев руки в бока.
— Без крошек! Без крошек, ишь какая! Значит, я волшебник и могу отрезать точно полфунта! Кто бы сомневался! Взгляни-ка на дно бочонка. Там куски, от которых отказались те, кто хотел без крошек. Эти куски, — театрально изрек лавочник, — эти куски — моя прибыль.
— У меня хлеб стынет.
Лавочник положил на весы ломтик масла. Рука у него дрожала, потому что он опасался худшего. И его опасения оправдались. Ломтик весил на целую унцию больше половины фунта. Он стукнул себя по голове ладонью.
— Моя прибыль! Моя прибыль! — воскликнул лавочник. — Теперь я должен буду отрезать свою прибыль и швырнуть ее на дно бочки!
— Ох, давайте, я возьму все.
— Только не надо мне одолжений, — горько заявил лавочник, заворачивая масло в бумагу.
Милочка Мэгги сварила очень крепкий кофе и наполовину разбавила его согретым в кастрюльке молоком. Она принесла еще теплый хлеб к столу и встала перед Клодом, держа его на вытянутых руках.
— Церера![40] — воскликнул Клод.
— Наверное, тебе это покажется смешным — подавать на десерт хлеб с маслом.
— Нет, моя китаяночка, эта идея кажется мне превосходной.
— По воскресеньям у нас всегда такой десерт, потому что это лучше любого домашнего пирога или торта из кондитерской.
Клод встал.
— Маргарет, десерт великолепен. Это прекрасный хлеб. На вид замечательный и так хорошо пахнет. К нему приятно притронуться, и будет еще приятнее попробовать его на вкус. Подобно хорошему вину, он услаждает все чувства, кроме слуха.
— Послушай! — воскликнула Милочка Мэгги.
Она нажала указательным пальцем на тонкую, как яичная скорлупа, но твердую корочку. Кусочек корочки длиной с дюйм рассыпался в хлопья со звуком, похожим на тихий вздох.
— Звук хорошего вина — это звон бокалов, — изрек Клод.
— Можно мне кусок прямо сейчас? — поинтересовался Денни.
Милочка Мэгги нарезала хлеб. Она наблюдала, как Клод отломил краешек своего куска и тонко намазал маслом.
— Дай, я сделаю, — она взяла его кусок хлеба и густо намазала отличным маслом. — Вот теперь — это десерт. Откусывай побольше.
Клод откусил.
— Прекрасно! Прекрасно! Этот десерт заслуживает того, чтобы его подавали к столу под стеклянной крышкой, как фазанов с грибами.
«Ну вот, снова заговорили по-дурацки», — возмутился про