— Ничего подобного, — громогласно заявил он. — Моя Лотти все делает на совесть.
— Ох, никудышная из нее, верно, хозяйка, сынок, — вздохнула вдова.
— Матушка, побойся Бога!..
— Еще раз повысишь на меня голос, — прервала она его, — и мало тебе не покажется. И рост не поможет!
«Дева Мария, — молился про себя Тимми, — не дай мне выйти из себя, ведь я здесь всего ничего пробуду — с матушкой, которая меня родила, и меньшой сестрицей».
В следующее воскресенье Пэтси с матерью договорились притвориться, что ничего не имеют против женитьбы. Когда священник огласил брак во второй раз и прихожане повернулись, чтобы позлорадствовать, миссис Мур с любезным поклоном им улыбнулась, а Пэтси одарил семейство Шон нежной улыбкой. Это вызвало всеобщее замешательство. После мессы прихожане сбились в кучки перед церковью и принялись обеспокоенно перешептываться. «Что же вдруг случилось? — спрашивали они друг у друга. — Он все-таки женится на девчонке?» Все испытывали огромное разочарование. Рыжий Верзила расслабился и подобрел. В конце концов он все сделал правильно.
Два дня спустя Патрик Деннис закинул за спину самодельный вещевой мешок из грубого льна. В нем лежали все его пожитки: шесть цветных носовых платков, сменная рубашка и пара шерстяных носков, связанных любящей матушкой.
— Так ты пошлешь за мной до конца года? — спросила мать в десятый раз.
— Обещаю, матушка.
— Поклянись!
Пэтси поклялся на маленьком молитвеннике в черном кожаном переплете, который она подарила ему на первое причастие.
— Да умереть мне на месте, если я не пошлю за тобой до конца года. Господь мне свидетель.
— Аминь, — сказала мать, засовывая молитвенник в его вещевой мешок.
Перед тем как сесть на велосипед, Пэтси еще раз оглянулся вокруг. На бархатные, зеленые, пологие холмы… голубое небо с легкими белыми облаками и розовые дикие розы, цеплявшиеся за ветхую серую каменную стену вокруг дома.
Ему не хотелось уезжать — не хотелось, и все тут. Но его закружил вихрь событий, дело было сделано, и уехать было легче, чем остаться.
Пэтси приплясывал от нетерпения, пока мать опрыскивала велосипед и его самого святой водой и торжественно прикалывала ему к нательной фуфайке значок со святым Христофором[2]. Когда с этим было покончено, он взлетел на велосипед одним махом. Прощальным напутствием матери было:
— Не приведи Господь, сынок, чтобы ее аспид-братец поймал тебя, пока ты бежишь из Ирландии.
Пэтси обернулся, чтобы помахать рукой, и покатил из жизни своей матушки и из Ирландии — навсегда.
Глава четвертая
Патрик Деннис Мур стоял на американской земле, которую когда-то заменили на сланцевую мостовую. Его первым впечатлением от Америки было то, что половина населения Нового Света разъезжала на велосипедах.
«Здесь их точно даром раздают с фунтом чая в придачу, иначе откуда у всех этих людей на них деньги?»
Пэтси стоял на обочине с котомкой за спиной и сжимал в руке бумажку с адресом Мориарити. «Спроси у полицейского, — наставлял его один из попутчиков по трюму. — Обязательно обратись к нему „констебль“, и он скажет тебе, как сесть на паром до Бруклина». Пэтси увидел полицейского на другой стороне улицы, но поток транспорта поверг его в такое замешательство, что он не знал, как перейти дорогу.
Мимо тарахтели огромные телеги с пивом, причем на некоторые требовалось по шесть першеронов, громыхали по металлическим рельсам конки. Ползла похоронная процессия, состоявшая из катафалка, открытой повозки, полной венков, и десяти экипажей со скорбящими. Покойник, судя по всему преуспевший в жизни, и после смерти обладал достаточной важностью, чтобы на десять минут парализовать движение.
Мужчины с длинными, патриархального вида бородами толкали двухколесные тачки, груженные то фруктами, то каким-нибудь хламом. На повозках с хламом имелись колокольчики, подвешенные на натянутый поперек кожаный ремешок. Колокольчики издавали жуткую какофонию, тонущую в джунглях прочих звуков. Доносившиеся со всех сторон ругательства, в основном в адрес бородачей, были явно необходимы, чтобы все эти участники транспортного потока не остановились окончательно.
Движению мешали снующие туда-сюда велосипеды. Ездоки раздражали всех нервным перезвоном велосипедных звонков. Они постоянно оглядывались через плечо, из-за чего велосипеды мотало из стороны в сторону.
Под звон колокола громыхала телега с пожарным расчетом, от копыт запряженных в нее лошадей отлетали искры. Пэтси в изумлении пялился на пятнистую собаку, бежавшую под пожарной телегой, каким-то чудом избегая смерти в бешеной мясорубке колес.
Нервные, холеные лошади тянули хэнсом-кэбы[3], лакированные двуколки на рессорах и отполированные экипажи с откинувшимися на подушки элегантно одетыми господами и дамами.
Полицейский на противоположной стороне улицы уходил все дальше. Пэтси испугался, что потеряет его, и сделал попытку перейти дорогу. Что тут началось! Свистки засвистели, колокола зазвонили, гонги загремели, кучера разразились бранью, лошади встали на дыбы, какой-то мужчина свалился с пенни-фартинга[4]. На Пэтси заорали:
— Салабон окаянный, убирайся с дороги! — Таково было первое приветствие Пэтси от Нового Света.
— Уши прочисть, грязный Мик[5]! — заорал итальянец, разносчик рыбы.
Таково было первое полученное Пэтси наставление.
А его первый бесплатный американский совет был получен от мальчишки-газетчика, словно сошедшего со страниц Горацио Элджера[6], и звучал так: «Езжай туда, откуда приехал, чего зеваешь».
Пэтси с позором бежал обратно на тротуар. «Со временем я освою этот язык, потому что он очень похож на английский», — решил он про себя.
К обочине тротуара, где стоял Пэтси, из дорожного бедлама выбрался хэнсом-кэб. Кучер сидел высоко наверху, позади пассажирских мест. Разумеется, он был обладателем красного носа и помятого цилиндра.
— Кэб, сэр?
Пэтси с поспешностью и благодарностью протянул вверх карточку с бруклинским адресом Мориарити.
— Дедуля, не подбросите меня до этого места?
— Совсем до него не подброшу, сынок, сэр. Лошади не умеют плавать. Но я довезу тебя до пристани, а там ты сядешь на паром.
— Как мне тогда забраться в вашу повозку? Или у вас найдется местечко наверху, чтобы я мог рассмотреть город?
— Давай сначала посмотрим, какого цвета твои деньжата, — заявил кучер.
Пэтси показал ему однофунтовую банкноту.
— Фальшивка! — выдохнул тот. — Не, так не пойдет, мил человек. Считай, что тебе повезло, что я не сдал тебя полицейским. — Он стеганул лошадь кнутом и встроился обратно в поток уличного движения.
К Пэтси подошел деловитый парень с пачкой бумаг в руке, который уже давно за ним наблюдал.
— Ваше имя? — выпалил он, бросив на Пэтси проницательный взгляд.
— Патрик Деннис Мур, — послушно ответил Пэтси.
Парень полистал бумаги.
— И вы направляетесь?..
Пэтси подал ему карточку. Парень прочитал имя и адрес.
— Ах да, — он вытащил из пачки документ. — Вот он. Фух!
Парень вытер лицо рукой:
— Я думал, вы потерялись. Я везде вас ищу с тех пор, как причалил корабль.
— Так вы меня знаете? — изумился Пэтси.
— Я знаю, кто вы такой. Я тоже работаю на мистера Мориарити, — парень протянул ему руку. Вне себя от радости, Пэтси поспешил ее пожать.
— Вот еще что, мистер Мур, — голос парня зазвучал умоляюще, — пожалуйста, не говорите мистеру Мориарити, что я поздно вас встретил. Он меня уволит.
— Про меня разное болтают, — великодушно ответил Пэтси, — но доносчиком я никогда не был.
— Как только я вас увидел, — заявил парень, — я тут же понял, что вы — честный человек. Так, — продолжал строчить он, — где ваш багаж?
— Все, что у меня есть, — у меня за спиной.
— Я освобожу вас от этой ноши.
— Я сам понесу. Там ничего тяжелого.
Парень посмотрел в документ.
— Мистеру Муру, — прочитал он вслух, — необходимо оказать всяческое внимание. Ты понесешь его багаж… — парень пожал плечами и бодро заявил: — Приказ босса.
Пэтси отдал ему вещевой мешок. Парень скатал его и сунул под мышку.
— В путь, к вашему новому дому в Америке.
Парень со знанием дела перевел Пэтси через дорогу.
— Я посажу вас на конку, и она довезет вас до паромной пристани. Там сядете на паром и, когда тот остановится, сойдете, и мистер Мориарити будет ждать вас там в своем экипаже, чтобы отвезти домой.
— Я так вам обязан… — начал было Пэтси.
— Не благодарите меня, мистер Мур. Это моя работа. Итак! — Он окинул улицу быстрым взглядом. — У вас есть деньги?
Пэтси тут же сощурился.
— Я имею в виду на конку и паром? — быстро добавил парень.
— Ну-у… — осторожно протянул Пэтси.
— Тогда вот, что, — парень протянул Пэтси четыре монеты по пять центов. — Этого хватит, чтобы добраться до Бруклина, и еще на пиво останется.
Пэтси устыдился своих подозрений.
— У меня есть две банкноты, но возчик заявил, что они фальшивые.
— Покажите-ка.
Пэтси отдал парню банкноты, он тщательно их изучил.
— Да эти купюры все равно что золото! — с негодованием воскликнул он. — Только вам нужно обменять их на американские деньги. — Он снова зыркнул по сторонам. — Подождите! Я забегу в одно место и обменяю. Всего на минуту. Сейчас вернусь.
Парень метнулся в качающиеся двери ближайшего бара. Через минуту он не вернулся. Пэтси все больше одолевало дурное предчувствие. Он подождал еще несколько минут. Потом он вошел в бар.
Внутри никого не было, кроме человека за барной стойкой. Это был высокий грузный мужчина с длинными усами и волосами торчком. От бармена словно шел густой пар из запаха мокрых опилок, прогорклого пива и промозглой кладбищенской сырости.