Денни пошел домой и расспросил Милочку Мэгги. Сестра сказала ему, что, да, она как-то раз провела вечер в гостях у ее матери, Анни, когда Деннис был маленьким. А потом она видела Анни в универсаме, где та работала, но миссис Вернахт ее не узнала.
— Они католики?
— Здесь все католики. А это тебе зачем?
— О, она увидела меня на улице и сказала: «Привет, Деннис!» — и я подумал, что, может быть, ты знакома с ее матерью или еще чего.
В ближайшее воскресенье Денни пошел на все мессы, начиная с шестичасовой. После каждой мессы он выходил из церкви и стоял на ступеньках, ожидая, когда выйдет Тесси. Она вышла с полуденной мессы.
Денни схватил Тесси за руку.
— Послушай, Тесси, прости меня за то, что я тебе тогда наговорил. Я не знал, что это ты. Ты была права, что устроила мне разнос, и мне хочется все исправить. Давай как-нибудь сходим в кино?
Тесси было приятно получить извинения Денни, и ей было жаль, что она отругала его перед друзьями.
— Деннис, я не против, но сначала мне надо спросить у мамы.
В следующее воскресенье Деннис ждал Тесси у выхода из церкви.
— Спросила?
— Да.
— И что она сказала?
— Что мне нельзя с тобой встречаться.
— А сказала почему?
— Потому что ты слишком большой сумасброд.
— Эй, Тесси, ты уже достаточно взрослая. Мне восемнадцать, и тебе, наверное, почти столько же. Чтобы встречаться со мной, тебе не нужно спрашивать разрешения.
— Деннис, мне бы очень хотелось с тобой встречаться. Но если я обману маму, то ты станешь думать, что я и тебя могу обмануть.
— Ты говоришь, как Милочка Мэгги.
— Я бы очень гордилась, если бы смогла стать такой же доброй и порядочной, как твоя сестра.
— Послушай, — Денни пнул воображаемый камешек. — Может, твоя мать права, и я сумасброд. Но если бы у меня была девушка — такая же порядочная, как ты, — может, я бы и изменился.
— Я спрошу еще раз.
— Мне не хочется быть таким, какой я есть, — невнятно произнес Денни, — но я не знаю, как быть кем-то еще.
— Я спрошу, — повторила Тесси.
— Нет! — заявила мать Тесси. — Ты не будешь встречаться с этим парнем.
— Но, мама, мне уже восемнадцать.
— Я сказала «нет»!
— Но почему?
— Он слишком сумасбродный для такой порядочной девушки, как ты.
— Иногда хорошая девушка может заставить сумасбродного парня измениться.
— Я не для того тебя растила, чтобы ты превращала демонов в ангелов.
— Но, мама…
— Я сказала нет! — крикнула ей мать.
В следующее воскресенье у выхода из церкви Тесси сказала Денни, что не сможет пойти с ним в кино. Ей только восемнадцать, и она должна слушаться мать. Но если он подождет, пока ей исполнится девятнадцать, то она пойдет с ним в кино.
Денни привык провожать Тесси от церкви до дома, но только до угла, чтобы ее мать об этом не узнала.
Но однажды Денни забылся и проводил Тесси до двери. Ее мать увидела их и устроила ему нагоняй.
— Держись от моей Тесси подальше. Слышал? Она хорошая девушка и не для таких шалопаев, как ты.
— Но я хожу в церковь. Это делает из меня шалопая?
— Ты ходишь только для того, чтобы с ней увидеться. Держись от нее подальше, слышал?
Но Деннис не стал держаться от Тесси подальше. И миссис Вернахт отправилась навестить Милочку Мэгги.
— Может быть, вы меня не узнали, но…
— Конечно же, я вас узнала, миссис Вернахт. Я помню, как заходила к вам в гости, когда Денни был еще малышом. А потом я как-то раз видела вас в универсаме, и это вы меня не узнали. Присядете?
— Я пришла сказать кое-что такое, что говорят стоя. Насчет вашего брата.
— Денниса?
— Его. Я не знаю, как выразиться, но… ваш брат ухаживает за моей дочерью, Тесси, а она девушка порядочная.
— Рада это слышать.
— Может, вы и не согласны, но она слишком хороша для вашего брата.
— Простите? Мой брат хорош для любой девушки!
— Тем, что околачивается в бильярдных? Тем, что играет в кости на улице? И тем, что предпочитает шалопайничать вместо того, чтобы работать?
— Думаю, вы сами найдете, где выход.
Когда Деннис вернулся домой, сестра рассказала ему о визите миссис Вернахт.
— Как по мне, Денни, то с тобой все в порядке. Но раз мать Тесси не хочет, чтобы ты с ней встречался, думаю…
— Ладно! Ладно! Я всего-то пожалел бедняжку. Просто в кино ее пригласил. Скажи старухе, чтобы больше не волновалась, с этого дня ее малышка для меня все равно что отрава.
Денни добавил:
— Этой Тесси и «привет» не сказать без того, чтобы она не решила, что мы уже помолвлены.
«Она ему нравится», — догадалась Милочка Мэгги.
Денни взял за правило гулять допоздна. Пэт устал говорить ему приходить пораньше. В итоге он вынес простой ультиматум: «С этого дня, если ты не возвращаешься до десяти вечера, я иду тебя искать со своей большой дубинкой».
Денни не захотел испытывать судьбу и стал возвращаться домой до десяти. Отец всегда сидел у окна, зажав дубинку между колен, с лицом, мрачным от разочарования, оттого что Денни снова пришел вовремя и он не смог отправиться на его поиски.
Однажды Денни не вернулся к десяти, и Пэт пошел его искать. Он нашел его в проходе у заброшенной лавки. Денни с четырьмя парнями кружком сидели на корточках. Они играли в кости. Взгляд Пэта уперся в жирную задницу, туго обтянутую трещавшими в паху брюками. Пэт словно всю жизнь только этого и ждал. Он от души вмазал по этой заднице сучковатой дубинкой. Мальчишки бросились врассыпную — все, кроме Денни, который знал, что бежать бесполезно, и толстяка, которому было слишком больно двигаться.
Пэт вежливо обратился к сыну:
— Вот, мальчик мой. Подержи-ка.
Денни взял дубинку, а Пэт опустился на колени и сгреб лежавшие на земле монеты по пять и десять центов.
— Эй, мистер, — проскулил толстяк, — это наши деньги.
— Отнесу их в церковь, пусть искупят ваши грехи.
(Разумеется, церковь не увидела ни цента.)
После того случая Денни стал околачиваться в бильярдной. В дни сухого закона почти каждая бильярдная Бруклина являлась штаб-квартирой какого-нибудь преступного синдиката или гангстерской группировки. Та бильярдная, куда хаживал Денни, была крышей для главаря местной банды.
Сэл (Хромой) Хаззетти (прозвище он получил, потому что одна его нога была на полдюйма короче другой) превратил свою бильярдную в своего рода гангстерский колледж. Требования к поступлению были минимальны. Будущий студент должен был быть всего-навсего никчемным бездельником.
Время от времени к Денни подходили и спрашивали, не хочет ли он, не особо напрягаясь, заработать десятку. Конечно, Денни был бы счастлив, не особо напрягаясь, заработать десятку, но не таким способом. Он всегда отвечал «нет». Почему? Он боялся отца Флинна. Каждую неделю Денни ходил на исповедь. Он начал это делать, когда ему исполнилось восемь лет. Это было такой же частью его жизни, как обед в полдень и ужин в шесть. Ему пришлось бы покаяться отцу Флинну. Священник не нарушил бы тайну исповеди, но он мог отказать Денни в причастии, пока тот не пойдет в полицию и не признается. Денни никогда не приходило в голову не пойти на исповедь или что-нибудь во время нее утаить.
Кроме того, Денни боялся отца. Ему всегда казалось, что тот ждет… ждет, когда Денни сделает что-то по-настоящему плохое, чтобы забить его до смерти своей дубинкой.
Однако, несмотря на то что Денни просто сидел в бильярдной, и ничего больше, по району пошла молва, что он связался с плохой компанией, и это запятнало его репутацию.
В конце концов Пэт устроил Денни на работу к зеленщику.
Глава пятидесятая
Босс Денни, Чеппи-зеленщик, всегда приносил обед из дома. Но однажды он забыл его на буфете, о чем вспомнил только в полдень. Он вызвал Денни из подсобки, где тот сортировал помидоры: в одну корзину крепкие — на еду, в салат или просто так, а в другую — мягкие, на суп или рагу.
— Эй, Уольо[62]! Сбегай к мяснику Винеру и купи мне шесть кружков твердой салями толщиной с папиросную бумагу, только Винеру скажи, чтобы нарезал их «динни»[63], он же у нас фриц.
Отто Винер в белом фартуке, белой куртке поверх свитера, с соломенными нарукавниками и в соломенной шляпе, какие носили все мясники даже зимой, воспользовался полуденным затишьем в торговле и ушел в примыкавшую к лавке комнату, чтобы съесть дымящийся обед.
Денни вошел в пустой магазин и увидел, что Винер ест в подсобке.
— Эй, Отто, — проорал он, — Чеппи-босс хочет шесть кружков твердой салями и чтобы они были «динни»!
— Выручка будет грошовая, — сухо ответил Винер, — а у меня обед стынет.
— Ох ну же. Чоп-чоп! По-китайски это значит «принимайся за дело».
— Уймись. Пойди купи колбасы у другого мясника, у Блайфуса.
— Босс сказал купить здесь. Смени гнев на милость. Я же только отрабатываю свой хлеб.
В ожидании салями Денни пробрался за мясной прилавок. Его взгляд уперся в колоду для рубки мяса. Денни вспомнил, что в детстве он уже бывал в этом магазине, в тот раз, когда Милочка Мэгги покупала баранью ногу для первого домашнего обеда с Клодом. Ему живо припомнилось, как тогда его заворожила эта колода.
На этот раз Денни рассмотрел колоду как следует. Твердое дерево было вычищено добела, а в середине имелось небольшое углубление, отчего верх колоды напоминал большую мелкую миску. Денни провел рукой по гладкому дереву, и у него по спине пробежали мурашки — он даже вздрогнул от восторга. Он влюбился в эту колоду. Денни взглянул на пристегнутый к ней сбоку держатель для ножей. И поддался внезапному порыву:
— Эй, Отто! Можно, я сам нарежу салями?
То ли в голосе Денни прозвучало что-то особенное, то ли Винеру стало совестно, что он нагрубил покупателю, то ли он испытал приступ душевной щедрости от сытной, здоровой еды, но он дал ответ, который оказал огромное влияние на жизнь Денни.