— Тесси рада до смерти. Она говорит, что никто не управляется с Рейни лучше тебя. Мы сможем есть все вместе, Тесси не особенно любит готовить. Вместе нам будет надежнее, и…
«Как чудесно! Как чудесно, что они будут жить здесь! Я смогу заботиться о Рейни и снова буду готовить — для кого-нибудь еще, кроме себя… И у меня будет, с кем поговорить…»
— Денни, ты уверен, что ты этого хочешь?
— Мне бы хотелось управлять тем новым магазином и жить на новом месте. Да, хотелось бы! Но, во-первых, Тесси не хочет переселяться так далеко. Во-вторых, нельзя, чтобы ты осталась здесь одна и умерла с голоду. Кроме того, Тесси говорит, что нужна своей матери.
— Как раз наоборот. Это Тесси нужна мать, или ей так кажется.
— Да какая разница! — Денни с улыбкой пожал плечами.
Милочка Мэгги немного подождала, смакуя прекрасную идею Денни, прежде чем от нее отказаться. «Я о таком и мечтать не могла. Тесси позволила бы мне заботиться о Рейни, и это было бы все равно что нянчить собственного ребенка. И мой любимый брат был бы рядом. И Тесси! Я научила бы ее шить… И Анни стала бы заходить почаще, и… Ах, это было бы просто прекрасно».
— Нет, Денни! Я не позволю тебе это сделать.
— Что?
— Не строй из себя чертова дурака! — Денни впервые за всю жизнь услышал от сестры бранное слово. — Послушай меня! Анни в состоянии сама о себе позаботиться. Пока что у нее есть Олби. И я тоже рядом, если вдруг ей что-то понадобится.
— Но как же ты?
— Я справлюсь. Я всегда справлялась. Снова сдам комнаты. Найду, что делать. Может быть, сдам весь дом или закрою его и поеду в Атлантик-Сити или еще куда-нибудь, подыщу работу. Я ведь никогда не была нигде, кроме Бруклина, разве что когда ездила в Бостон с мамой и на Манхэттен с одним парнем много лет назад. Может быть, мне хотелось бы посмотреть и другие места.
— То есть ты не хочешь, чтобы мы жили с тобой? — ошеломленно спросил Денни.
— Я очень-очень хочу, чтобы ты и твоя семья жили со мной. Но мне нельзя этого хотеть. И тебе нельзя идти на это.
— Но Тесс хочет…
— Тесси — прекрасная девушка. И умная. Но у нее есть один прекрасный недостаток. Это ее молодость. Не спрашивай у нее, чего ей хочется, скажи ей, чего хочется тебе самому. Скажи ей, какая она прекрасная и как тебе повезло, что она за тебя вышла. Скажи ей, что ты не можешь без нее жить, а потом скажи, что вы всей семьей переезжаете на новое место, потому что так для всех будет лучше. И переезжай без оглядки.
Денни встал, сунул руки в карманы, широко улыбнулся и принялся ходить туда-сюда по комнате. Потом он подошел к Милочке Мэгги и крепко ее обнял.
— Если Тесси начнет спорить, скажи ей, что я устала заботиться о других. Что я хочу немного пожить для себя. И скажи ей, что, если она перестанет путаться у матери под ногами, может быть, у мистера Ван-Клиса с Анни что-нибудь выйдет.
Когда Денни ушел, Милочка Мэгги села на кухне и разрыдалась.
«Что же мне делать? Что мне здесь делать совсем одной?»
Глава шестидесятая
Пэт с Мик-Маком только что покончили с обильным завтраком, который подала им элегантная и туго затянутая вдова.
— Муженек, милый, — обратилась она к Пэту, — сегодня прекрасный день, чтобы выбить ковер. Просто прекрасный! — Она вручила Пэту две выбивалки из ротанга. — И я уверена, что мистер Мак с удовольствием тебе поможет.
Мик-Мак вынес ковер во двор. Пэт шел следом, неся выбивалки.
— Перекинь эту чертову пыльную хрень через веревку для белья, — приказал Пэт. Мик-Мак принялся сражаться с ковром. Дул легкий ветерок.
— Эй, Мик-Мак!
— В чем дело, Патрик?
— Чувствуешь ветер? Это кинуки… Как там тот аспид его называл? Ах да! Шинук!
— Прощай, — сказал Мик-Мак.
— Ты куда?
— Я просто говорю, что по-эскимосски это означает «прощай». Разве ты не так говорил?
— К черту ковер. День настал. Пойдем.
Они вернулись в дом.
— Послушай, О’Кроули, — обратился Пэт к жене, — сегодня мы не сможем выбить ковер.
— А почему нет, муженек милый?
— Потому что мне нужно похоронить своего зятя.
— Но он уже три недели как умер.
— Значит, мы припозднились, — увидев потрясенное выражение на лице жены, Пэт довольно осклабился.
— Может быть, пока ты занят, ковром займется мистер Мак?
— Он пойдет со мной. Мне нужен свидетель.
Пэт нес урну с прахом в бумажном пакете. Пересаживаясь с трамвая на метро, они добрались до Манхэттена.
— Где ты собираешься его похоронить?
— Развеять с высоты, где ветер и птицы.
— С Вулворт-билдинг?[73]
— Дурак чертов! — сухо ответил Пэт.
Они сели на маленький паром, который довез их до острова Бедлоу. Пэт был крайне удивлен, что им пришлось заплатить за проезд.
— Заплати ты, — приказал он Мик-Маку. — Я оставил деньги в другом костюме.
Мик-Мак знал, что у Пэта не было другого костюма, но все равно заплатил.
— Ты собираешься похоронить его с парома?
— Нет. Со статуи Свободы. Мы поднимемся на факел и сделаем это оттуда.
— Но я боюсь высоты.
— Ты специально ждал случая, чтобы мне об этом сказать?
— Но ты не говорил мне, куда мы собираемся.
— Почему ты все время споришь?
Лифт поднял их до пьедестала, откуда им предстояло карабкаться по винтовой лестнице. Мик-Мак начал отставать. Пэт оглянулся. Коротышка весь побледнел и прижимал руку к сердцу. Ему явно было тяжело дышать.
Пэт ощутил укол жалости. «Я и не замечал, что он так постарел. И сил у него явно поубавилось». Он вернулся к Мик-Маку.
— Старина, мне так совестно, что я тебя сюда затащил, ведь у тебя на это уже сил нет. Дай я тебя обхвачу и помогу подняться.
К удивлению Пэта, Мик-Мак расплакался.
— Тебе очень больно, дружище? — участливо спросил он.
— Нет. Это оттого, что ты так ласково со мной говоришь, от доброты твоих слов. Это на тебя не похоже. Я больше не знаю тебя, злонамеренный незнакомец.
Пэт вышел из себя:
— Вот мне награда за мою доброту — от твоего брата только такого и жди. Вот! Неси сам, чертов дурак! — Пэт сунул урну Мик-Маку. — Всю работу на меня скинул! Давай, пошел! И чтобы больше никаких мне жалоб.
Коротышка посмотрел на Пэта снизу вверх и расплылся в улыбке.
В те дни посетителям разрешалось подниматься на факел. Пэт с Мик-Маком медленно, преодолевая мучения, карабкались вверх по руке. Факел вмещал двенадцать человек, но в тот раз Пэт с Мик-Маком оказались единственными посетителями.
Ветер дул ужасающий. Им пришлось придерживать шляпы, а с урны сорвало бумажный пакет.
— Дай мне! — проорал Пэт против ветра, — пока не уронил. — Мик-Мак отдал ему урну.
Над головой мисс Свободы носились сотни чаек, которые с криками нарезали круги, закладывали виражи и пикировали вниз.
— Смотри, какие голуби! — сказал Мик-Мак.
— Это не голуби! — проорал Пэт.
— А кто тогда? — прокричал в ответ коротышка.
— Кто угодно, только не голуби! Сними шляпу!
— Что?
— Сними шляпу! И мою подержи. — Волосы у обоих тут же стали дыбом от ветра.
Пэт склонил голову и тихо обратился к урне. Мик-Мак решил, что тот читает поминальную молитву. Он опустил глаза и тоже прочитал молитву. Но Пэт не молился, он прощался с мужем дочери.
«Клод, ты хотел, чтобы тебя развеяли с высоты, и это самое высокое место, куда я смог забратся. И ты хотел, чтобы тебя развеяли над морем. Вот тебе целый океан. И здесь даже птицы есть — именно такие, как ты любишь. Упокой, Господи, твою душу».
Пэт снял с урны крышку. Не успел он высыпать прах, как ветер выхватил его из урны почти весь целиком. Пэт на мгновение пришел в ужас. Он был всего лишь крошечной точкой посреди криков чаек, ветра и бесконечности неба и моря.
«Есть вещи, которых мне знать не дано, — подумал он, — и да простит мне Господь мои грехи».
Мик-Мак закричал:
— Скажи что-нибудь! Ради бога, скажи что-нибудь! Нельзя, чтобы он ушел без напутствия! Скажи что-нибудь!
— Что? — проорал Пэт.
— Прощай! Прощай! — выкрикнул Мик-Мак.
И замахал Пэтовой шляпой. Ветер подхватил ее и унес в море.
На этом терпение Пэта лопнуло. Он схватил урну, в которой еще оставалось немного праха, и изо всех сил запустил ее в ветер.
— Я вас всех закопаю! — крикнул Патрик Деннис Мур.