После тренировки Эмма с Фейт решили прогуляться по набережной и понежиться на солнышке. Они сели на скамейку, потягивая чай со льдом. В ветвях деревьев щебетали птицы. Лениво несла свои воды река Гудзон.
— А ты, оказывается, в отличной форме. Ты точно раньше не увлекалась смешанными боевыми искусствами? — спросила Эмма.
Фейт весело рассмеялась.
— Нет, но спортом всегда занималась. Всякий раз, когда пробуешь что-то новенькое, извлекаешь для себя урок. Так и учишься всю жизнь.
А ведь ей довелось хлебнуть горя, но она все равно радуется жизни и с оптимизмом смотрит в будущее. Жаль, что подобный настрой не заразен. Вот бы и мне так.
— Как у тебя в целом дела, Фейт?
— Просто отлично! Бен пригласил меня на свидание.
— Да ладно! — Когда мы с ней общались в последний раз, она себе места не могла найти из-за разрыва с Карлосом. Когда ж это было? На прошлой неделе? — Бен? Наш Бен?
— Ага. Он пригласил меня на концерт.
— Но… мне казалось, он женат.
— Да, но они с женой вечно ругаются. И вообще уже поговаривают о разводе.
— Но ведь у него недавно близняшки родились.
— Да, пару месяцев назад.
Эмма немного подумала.
— По-твоему, это правильно? Ну, идти с ним на свидание?
— Я ведь не собираюсь сейчас вступать в отношения, — пожала плечами Фейт. — Да и вообще, не думаю, что он серьезно настроен. Бен пригласил меня на свидание, чтобы позлить Карлоса.
— И что ты сама об этом думаешь?
— По мне, так прикольная затея. Я буду только рада, если Карлос взбесится.
— А почему Бен так сильно ненавидит Карлоса? Из-за того случая, когда у нас пытался сбежать пациент?
— На самом деле это долгая история. Бен с Карлосом познакомились очень давно. Когда мы переехали сюда из Нью-Гемпшира, они быстро сдружились. Ну просто не разлей вода. А потом что-то случилось. Сама не знаю, что именно, но это как-то связано с доктором Амбером. Бен был его другом, а Карлос Амбера ненавидел. Вот они с Беном и переругались. А та стычка, когда пациент пытался сбежать, была всего лишь эпизодом.
Опять этот Амбер. Продолжает людям жизни ломать.
— Бен в последнее время постоянно крутится возле меня. То улыбнется, то слово ласковое скажет, то поможет, то кофе принесет. Ну, знаете, как обычно ведут себя мужчины. — Фейт чуть развела руками.
Эмма не знала. Подобное поведение было для нее необычным. Ей кофе никто не приносил. Да, к ней приходили на помощь, когда она об этом просила, но Эмма могла быть уверена, что подобные знаки внимания не являются завуалированной попыткой залезть к ней под юбку.
— Ну да, — покивала заведующая. — Но разве тебя не смущает, что он женат? И что у него совсем недавно родились дети?
Фейт отмахнулась:
— Так ведь это же его забота, а не моя. У меня и своих проблем хватает. И вообще, уж больно мне хочется посмотреть, как мучается Карлос.
Вот это Эмме было понятно. Чего она сама только не желала Эмбер в свое время — и прыщей, и облысения, и чесотки, и прочих гадких болезней из медицинского справочника от «А» до «Я». И все же, как бы Эмма ни хотела отомстить разлучнице, она ни за что не стала бы ради этого встречаться с женатым человеком.
— Кроме того, ужасно приятно осознавать, что ты кому-то нужна. Даже если приходится идти на свидание ради истерики Карлоса.
— Думаешь, ему не все равно? Он ведь сам от тебя ушел.
— О-о-о… — протянула Фейт. — Ему далеко не все равно. Он просто не желает этого признать. Да если Карлос увидит меня с Беном, с ним случится печеночная колика. А у вас, Эмма, как дела? Вам кто-нибудь нравится?
— Я замужем за своей работой, — рассмеялась заведующая. — Больше меня ничего не интересует.
— Вот почему вы такой классный врач! В жизни не встречала никого лучше вас. Но каждый вечер залезать в холодную постель… Б-р-р-р… — Фейт передернула плечами.
— Ничего страшного, у меня есть грелка и толстое одеяло, набитое гусиным пухом.
И вино.
Огромные голубые глаза Фейт лучились теплом. Девушка положила ладонь Эмме на колено:
— Вы достойны лучшего.
Эмма вся съежилась и попыталась выдавить из себя улыбку. Я просто отвыкла от такой доброты. Когда к тебе относятся по-людски. Даже не знаю, как себя вести.
Она потянулась, чтобы убрать ладонь Фейт со своего колена, но передумала и вместо этого поправила волосы.
А дружба, оказывается, очень сложная штука!
Глава 37
После тренировки минуло уже два дня, а тело у Эммы по-прежнему ныло. Было больно сидеть, стоять и даже кашлять. К счастью, на работе скопилось столько дел, что просто не оставалось времени обращать внимание на боль. Надо думать не о себе, а о пациентах. Например, о старушке из пятнадцатой палаты. Ей явно давно нездоровилось. Плоть на запавших висках истаяла — осталась лишь тонкая, как пергамент, кожа, обтягивающая кости. Старушка издавала всхрипы, силясь вдохнуть в грудь воздух. Разговаривать она не могла.
Эмма просмотрела документы, поступившие из дома престарелых. «Два дня — повышенная температура, низкая сатурация. Плохо ориентируется в пространстве. Заботиться о себе не в состоянии».
Старухе можно только посочувствовать. Ну что это за жизнь? Пройтись не можешь, сходить в туалет не можешь, поесть сама не можешь. Эмма вздохнула и полистала бумаги: вдруг у пациентки есть письменный отказ от долгосрочного подключения к системам жизнеобеспечения. Увы, такого не обнаружилось. Только доверенность на какого-то человека, проживающего во Флориде.
— Я сама свяжусь с доверенным лицом, — предложила Эмма. — Джордж, сделаем стандартную проверку на сепсис. Не забудь анализ на лактат и бакпосев. Скажу Сэлу, чтобы начал ввод антибиотиков.
— НИВЛ?
— Да, я распоряжусь, чтобы прикатили аппарат. Еще выпишу ей стероиды и препараты для ингаляции.
— Это мало что изменит, — покачал головой Джордж. — Она слишком плоха. Понадобится интубация.
— Ничего, сейчас просто выиграем время, пока ищем родных. Вдруг они согласятся на паллиативную помощь?
— Хороший план. Она и так уже намучилась. — Голос Джорджа дрогнул.
Ему вспомнилась Мэри. Как же он изменился после ее смерти. Нет, он по-прежнему отличный работник, но у него пропало желание спасать пациентам жизнь.
— Мы будем делать все, что в наших силах.
Она позвонила по номеру, указанному в документах, но трубку никто не взял. Эмма оставила сообщение и занялась другими пациентами. Когда она снова заглянула в пятнадцатую палату, то обнаружила там полную блондинку, сидевшую у койки. В палате стоял густой аромат сладкого парфюма, от которого першило в горле. На Эмму накатил приступ дурноты.
— Меня зовут доктор Стил. А вы?..
— Я ее дочь. Как она?
— Мне очень жаль, но ваша мать сейчас в очень тяжелом состоянии.
— Но вы же ее вылечите? Делайте что угодно, только спасите ее, умоляю! — Женщина всхлипнула.
А вот теперь пора предложить паллиативную помощь.
— Она в очень тяжелом состоянии, — повторила доктор Стил. — Боюсь, что мы мало чем можем ей помочь.
— Хотите сказать, что она умирает?
— У вашей матери весьма преклонный возраст, кроме того, она уже давно тяжело болеет…
— Когда мы последний раз с ней виделись, у нее все было в порядке.
— И когда это было?
Женщина извлекла из коробочки салфетку и промокнула глаза.
— В этом году? В прошлом? — подсказала Эмма.
— Это не имеет никакого значения! Вы обязаны ее спасти. Мне надо с ней поговорить. Как хотите, но вы должны привести ее в чувство! Мне необходимо сказать ей, что я не виновата! — Всхлипывания сменились рыданиями. В палату заглянуло несколько сестер: вдруг Эмме нужна помощь?
— У вашей мамы проблемы с дыханием. Чтобы ей помочь, нам придется вставить ей в горло пластиковую трубку и подключить к аппарату искусственной вентиляции легких. Чтобы вводить лекарства, понадобится вставить ей в шею катетер. Будет больно.
— Но это ведь поможет ее спасти?
— Спасти? Нет, это ее не спасет. Но так она проживет чуть дольше. Может быть. А может быть, и нет. Простите, что говорю вам такие вещи, но ваша мама уже никогда не поправится. Скорее всего, ей станет только хуже. Но есть альтернатива. Мы можем сделать все возможное, чтобы она чувствовала себя максимально комфортно.
— Она будет жить?
— Будет, но недолго. Но вы хотя бы избавите ее от страданий. Она уйдет достойно, не испытывая мучительной боли. Вы можете находиться рядом и разговаривать с ней.
— А она мне ответит?
— Скорее всего, нет.
— Мне нужно, чтобы она со мной поговорила. Она должна меня простить.
— Не получится, — покачал головой Джордж. — Она не может разговаривать.
— Вы обязаны сделать все, чтобы моя мама жила дальше. Постарайтесь как следует. Доверенность оформлена на меня. Я подпишу любой документ! Что вам там надо подмахнуть?
— Думаете, ей понравится, что жизнь в ней поддерживается искусственно? Как по-вашему, она сама бы себе такого пожелала? — спросил Джордж.
Женщина сжала кулаки и, развернувшись к медбрату, обожгла его полыхающим взглядом:
— Делайте, что сказано! Мне больше нечего добавить! Вы обязаны сохранить маме жизнь!
Джордж пожал плечами.
— А мы можем еще с кем-нибудь пообщаться? У вас есть братья или сестры? Какие-нибудь родственники?
— Я сама с ними пообщаюсь. С кем хочу, с тем и буду говорить! А вы делайте, что велено! Это, между прочим, ваша работа! Моя мама должна жить! Остальное не ваше дело.
Эмма вздохнула.
— Посмотрим, как она будет реагировать на терапию.
Дочь пока не готова. Нет смысла на нее давить.
Глава 38
Через час Джордж отпросился в столовую. Карлос согласился его прикрыть. Прежде чем отправиться в пятнадцатую палату и проверить состояние пациентки, Карлос заскочил в комнату отдыха за кофе. В последнее время по ночам его мучила бессонница, а днем веки наливались свинцовой тяжестью и начинало дико клонить в сон.