Дурея от страха, Карлос смотрел на девушку.
— Хочешь знать, что я вколола? Это маленький секрет.
Фейт помахала ему рукой и вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.
Карлос принялся ждать. Но никто не спешил на помощь.
Его охватил черный, липкий ужас. Карлос умирал и прекрасно это понимал. Умирал с опороченным именем. А Фейт уйдет от ответа. Точно так же, как и в предыдущие разы.
Надо как-то сообщить, что она убийца. Блокнот!
Сердце бешено колотилось в груди. В глазах помутилось, словно он раскрыл их под водой. Карлос заморгал, надеясь, что зрение прояснится. Ничего не вышло. Окружающий мир расплывался.
Он принялся корябать в блокноте.
Сердце трепетало, как птица, запертая в клетке.
Сознание стало затуманиваться. Он забыл, что хотел написать.
Он забыл, что вообще писал.
Он забыл…
Глава 78
Тейлор посмотрела на часы в отделении неотложной помощи и тяжело вздохнула. Приближался конец ее смены. Она выпрямила ноющую спину. Ноги тоже болели, хотя чему удивляться — смена-то двенадцать часов. Хотя в целом чувствовала она себя гораздо лучше. Приступы тошноты практически сошли на нет. Теперь она только и думала о еде. Когда она представила сочный гамбургер, рот наполнился слюной. Вот она впивается в него зубами, соус течет по подбородку. Тейлор сглотнула. Еще два часа потерпеть. А потом она отправится в «Бургер Кинг» и возьмет двойной гамбургер с сыром. Нет, два двойных гамбургера. Девушка сделала глоток воды, жалея, что это не смузи, и вернулась к работе.
Сегодня ее поставили в пару к Фейт. Очень славная, чуткая девушка. А как услышала, что у Тейлор ребенок от Амбера, стала еще заботливее.
В тот день, когда Тейлор грохнулась в обморок, Фейт долго сидела с ней.
— Тебе, наверное, тяжко. Такая молоденькая, а уже беременная. И одна.
— Я не одна.
— Ну как же не одна…
— У меня есть Эрик.
— Это другое. Он ведь не отец твоего ребенка.
— Ну и что. Зато он хороший парень и любит меня. Какая ты храбрая! Ты по нему скучаешь?
— По Амберу?
— Да, — кивнула Фейт.
Тейлор по Амберу не скучала. Пусть горит в аду. Надеюсь, сокамерники отрежут ему член и заставят сожрать. Он лгал ей. Предал ее. Подонок. В личном рейтинге Тейлор любой червяк стоял выше доктора Дика Амбера.
— Нет, — покачала она головой.
— Что, ни капельки?
— Ни капельки.
Фейт улыбнулась и кивнула. Похоже, она не особенно поверила, но отнеслась к Тейлор с трепетной заботой, и Тейлор была благодарна ей.
Она сделала еще один глоток воды и отправилась в приемный покой за новой пациенткой, крупной девицей с фиолетовыми волосами и кольцом в носу. Ей запретили выходить из дому, после того как она угнала мамину машину, а когда родители отобрали у нее и мобильный телефон, дочурка пригрозила самоубийством. Подруга, узнав о ее планах свести счеты с жизнью, позвонила в службу спасения, и полиция доставила девушку в больницу для психологической экспертизы.
Пару месяцев назад на ее месте запросто могла бы оказаться и я. Слава богу, я уже не та, что была в феврале. А может, слава работе в неотложке? Смотрю я на эту глупышку и думаю: господи боже…
— Ей надо переодеться, — напомнила Фейт.
По правилам клиники, пациентов с подозрениями на психические отклонения обряжали в больничные пижамы из синей бумаги, чтобы больные не смогли причинить вреда ни себе, ни медицинским работникам. Все личные вещи поступивших тщательно, до последней ниточки осматривались, а затем сдавались в камеру хранения.
— Я все принесу, — кивнула Тейлор.
Кладовка располагалась в самом дальнем конце отделения. Введя код, девушка открыла тяжелую металлическую дверь и оказалась в тускло освещенной комнате, напоминавшей пещеру. Тут стояли массивные металлические шкафы, их полки прогибались от веса одеял, подушек и коробок с униформой.
Нужная коробка с больничными пижамами пятьдесят второго размера отыскалась на нижней полке. Тейлор наклонилась, взялась за коробку и потянула ее на себя. Не поддается. В этот момент хлопнула дверь. Тейлор дернула сильнее, и коробка наконец сдвинулась с места.
Вдруг ее что-то кольнуло в бедро. Чьи-то пальцы схватили за шею и потянули вниз.
Тейлор повалилась на коробку, прикрывая ладонями живот.
Ее прижали к полу, навалившись сверху и не позволяя встать. Девушка попыталась вырваться. Тщетно.
Она перекатилась на спину.
Над ней нависала Фейт. Ее лицо было искажено от ненависти. Синие глаза не мигая смотрели в лицо Тейлор. Хищно скалились белоснежные зубы, словно Фейт собиралась впиться ей в глотку.
— Маленькая мерзкая сучка. Увела у меня мужика. Увела и бросила! Избавилась от него. Гадина. — В ее низком надтреснутом голосе не было ничего человеческого.
Тейлор с трудом дышала. Бешено билось сердце. В голове метались мысли. Фейт сошла сума. Что она несет? Я на Карлоса даже не смотрела.
— Фейт, ты чего?! У меня с Карлосом ничего не было. Клянусь! Он просто помог взять мне анализы…
Лицо медсестры перекосилось от злости. Совсем как на картинках из учебников. Как там на латыни? Risus sardonicus, сардоническая улыбка. Ни черта не смешно.
Тейлор почувствовала, как ее руки, а затем и все тело наливаются свинцом.
— Ах ты, лживая шлюха! Что ты дуру из себя строишь?! Мужика отобрала, но мой ребенок тебе не достанется!
Ее ребенок?
Тейлор содрогнулась. По телу прошла судорога. И еще одна, и еще.
Она поняла, что не может пошевелиться.
Фейт отпустила ее.
Тейлор попыталась встать, но не смогла. Тело отказывалось слушаться.
Фейт сунула руку в карман и достала скальпель.
— Сейчас я заберу своего ребенка.
Она окончательно сошла сума. Полностью слетела с катушек.
Рука со скальпелем двинулась к животу Тейлор.
Она собирается вырезать из меня ребенка! Что за идиотизм! Тейлор хотелось сказать, что еще слишком рано и младенец не выживет, он погибнет вне ее утробы. Нужна еще как минимум пара месяцев!
Язык отяжелел и не слушался. Да и руки теперь словно весили каждая по тонне.
Не в силах пошевелиться, Тейлор могла только лежать и наблюдать за происходящим.
Фейт развязала пояс на медицинском костюме Тейлор. Задрала верх. В тусклом свете лампочки розовый живот девушки, казалось, лучится сиянием. Какой абсурд. Фейт достала из кармана флакончик с йодом, открыла и плеснула Тейлор на живот, окрасив его в желто-коричневый цвет.
От паров йода жгло глаза, но Тейлор даже мигнуть не могла. Над ней зависло лезвие ножа.
Фейт улыбнулась. Сверкнуло острие инструмента, и сознание Тейлор стало погружаться во тьму. Мрак окутал весь мир, и лишь скальпель сиял отраженным светом. Лезвие устремилось к ее животу.
К ее ребенку.
Глава 79
Ha следующее утро Эмма чуть ли не за шкирку притащила себя в больницу. Идти на работу не хотелось страшно, до дрожи. Сейчас, когда ее отстранили, Эмма, будь ее воля, не приблизилась бы к больнице даже на пушечный выстрел. В особенности к отделению неотложки. Но все же она понимала: Карлосу нужна помощь. Только он может вывести Фейт на чистую воду.
Она открыла двери реанимации. В отделении царил хаос. В палате Карлоса надрывались датчики, туда спешили врачи. Эмма похолодела. Только не Карлос! Он ведь шел на поправку. Был в отличном состоянии. Мы вложили столько сил в его спасение.
И тем не менее Карлос был мертв.
Взмокшая медсестра, делавшая массаж сердца, отошла от койки, уступая место сменщице.
— Что случилось? — спросила Эмма.
— Остановка сердца.
Спасибо, а то я слепая. Что, твою мать, здесь произошло?
Она застыла в ожидании, надеясь, что сердце Карлоса удастся запустить.
Не удалось. Реаниматолог отрывисто попросил зафиксировать время смерти.
— Что все-таки случилось? — спросила его Эмма.
— Понятия не имею, — пожал тот плечами.
Эмма вздохнула.
Все, с Карлосом не поговоришь. Он мне больше не помощник. Разве что…
Она быстро вернулась в палату. Ее как раз убирали, как обычно готовя к визиту родных и близких умершего.
Нет ни родных, ни близких. Кроме Фейт.
Эмма села на стул у койки и посмотрела на Карлоса. Мертвый, он выглядел удивительно спокойным. Эмме вспомнилось, каким он был при жизни — страстным, бурлящим энергией. Она подумала о его тяжелой судьбе. Как он шел к цели наперекор всему. Вспомнила о его тревогах и печалях. О том, как он работал у нее медбратом. О больных, которых они вместе спасли.
Карлос уверял ее, что не убивал пациентов. Будто она сама не знала. Блокнот…
— А блокнот вы не находили? — спросила Эмма медсестру. — Я оставляла ему блокнот. Хотелось бы забрать.
Медсестра полезла в пакет, куда были сложены вещи Карлоса: ключи, ремень и телефон. Там же отыскался и блокнот. Она протянула его Эмме. Та схватила блокнот и ушла. Ей очень хотелось взять еще и ключи, но она так и не придумала причину.
Ничего, потом соображу и вернусь.
Понурившись, с тяжелым сердцем, она поплелась в столовую. Села за дальний угловой столик и принялась листать блокнот, потягивая холодный невкусный кофе. Листков с записями было немного.
На первой странице криво накорябано: «Я не делал этого».
Вторая страница: «Не убивал».
Эмму замутило. Это, наверное, кофе. Она отодвинула стаканчик в сторону. Так, что дальше? Следующие страницы хранили свидетельства общения с медсестрами: «Холодно». «Поверните меня». «Болит в груди».
«Зачем?» — значилось на последней странице.
Эмма задумалась. К чему Карлос задал этот вопрос? Может, медсестра сообщила, что его подержат на ИВЛ еще один день?
Ниже дрожащей рукой были бледно выведены две буквы: «Фе…» Их с трудом удалось разглядеть: Карлос почти не нажимал на карандаш, когда писал.
Эти две буквы могут означать что угодно. Начало любого слова. «Фентанил»? Или «Фейт»?