«Фейт» что?
«Фейт — убийца?»
Так, мне кажется, я слишком тороплюсь. Но версия выглядит правдоподобно.
Жаль, что Карлос не дописал до конца.
Глава 80
Глубоко погрузившись в раздумья, Эмма медленно отправилась обратно к своей машине. Она не желала никого видеть и потому оставила автомобиль далеко, на платной парковке. Не хотелось, чтобы коллеги на нее пялились, гадая, из-за чего заведующую с позором отстранили от работы. При мысли о том, что придется отвечать на неприятные вопросы, заранее мутило.
Она открыла дверцу и застыла на месте.
Ее будто что-то не пускало в машину. Какая-то сила тянула назад, в больницу.
Загляну-ка я в неотложку.
Эмма захлопнула дверцу и, ругая себя последними словами, побрела обратно.
Что я там забыла? Меня же отстранили. Это всем известно.
Щеки горели от унижения. Отчаянно хотелось вернуться домой и напиться, причем в хлам. Сейчас речь шла вовсе не о желании посмаковать изысканное вино. Ей требовалось унять боль, забыть о собственной бестолковости и бесполезности, о которой твердила ей мать.
Я ведь знала, что Карлос в опасности. И хотела его защитить. Молодец! Защитила!
Эмме показалось, что в ушах раздается язвительный смех матери: «Это ты виновата в его смерти. Ты снова облажалась».
Вот бы оказаться дома с бутылкой в руках. Позабыть о том, как она профукала свою жизнь. В болезни Альцгеймера есть один несомненный плюс: забываешь кучу всякой ерунды. Я бы не отказалась забыть слова матери.
Эмме совсем не хотелось идти в неотложку, но она шла, сама не зная зачем. Нутром чуяла, что так надо. А нутро ее никогда не подводило.
Она ввела код. Дверь открылась. Эмма переступила порог, не зная, куда направиться. Она не могла объяснить, зачем здесь оказалась. Коллеги улыбались ей, и Эмма ощетинилась. Вот дьявол, они насмехаются надо мной!
Она направилась к стойке. Кайла, нахмурившись, следила за мониторами, куда выводилась информация с камер, расположенных в коридорах, кладовой с медикаментами и палатах, где содержались душевнобольные. При виде Эммы Кайла просияла.
— Вы не могли бы заглянуть в подсобку?
Эмма не стала спрашивать зачем, а просто помчалась туда. Остановившись у двери, ввела код. Внутри кладовой тускло светила лампа. Тейлор лежала на полу, устремив взгляд в потолок. Фейт, склонившись над ней, сжимала в руке скальпель.
Так скальпель не держат. Это тебе не кухонный нож.
Скальпель устремился к груди Тейлор.
Нет, не к груди: к животу.
Эмма бросилась вперед. Фейт повернулась к ней.
Эмма попыталась правой ногой выбить скальпель. Промахнулась.
Вместо этого удар пришелся Фейт по ребрам. Медсестра покачнулась, но не упала.
Нога у Эммы предательски заныла. Странно. На тренировках ощущения совсем иные. Впрочем, там лупишь по воздуху. А тут — полный контакт.
Не сводя взгляда со скальпеля, Эмма нанесла хук правой Фейт в челюсть. Попала. Что-то громко хрустнуло. Адская боль. Боксерский перелом?[13] И как я теперь буду работать? Впрочем, меня все равно отстранили.
Она приготовилась нанести хук левой, но сначала глянула на Тейлор.
Почему она не шевелится?
Эмма на секунду отвлеклась от скальпеля и тут же за это поплатилась: Фейт полоснула ей по руке. Пламенем полыхнула обжигающая боль. Хлынула кровь.
Ладно, левой рукой я все равно плохо владею. Жаль, у меня нет оружия. Скальпеля или хотя бы стетоскопа.
И тут она вспомнила о поводке. Его принесла Гиннесс перед тем, как Эмма отправилась в больницу. Овчарка решила, что они сейчас пойдут гулять. Эмма ее прогнала, а тяжелый поводок свернула и сунула в карман.
Плавным движением Эмма выхватила кожаную ленту из кармана и взмахнула ею. Тяжелая металлическая застежка со свистом рассекла воздух. Лицо Фейт перечеркнула красная полоса. Медсестра выронила скальпель.
Прикрывая лицо рукой, она крутанулась и подсекла правой ногой Эмму под колени, и та, не удержавшись, повалилась на пол.
Фейт наклонилась, подобрала скальпель и снова кинулась к Тейлор.
Эмма перекатилась поближе к ним. Фейт больше не обращала на нее внимания, целиком сосредоточившись на Тейлор. Впившись взглядом в живот девушки, медсестра поднесла к нему скальпель. Рука тряслась, и Фейт пришлось обхватить запястье другой рукой, чтобы унять дрожь.
Лезвие коснулась пупка Тейлор.
Эмма схватилась за стеллаж, сделанный из металлических планок, и дернула изо всех сил. Стеллаж наклонился, тяжелые связки одеял на полках поехали вбок. Одна из них упала Фейт на плечо. Медсестра выронила скальпель — и снова его подобрала.
Эмма потянула еще сильнее. Стеллаж заскрипел, покачнулся и повалился Фейт на спину. Та закричала.
Распахнулась дверь. На пороге стоял Джордж, мрачнее тучи. Фейт увидела его. Потом кинула взгляд на Тейлор, лежащую на полу. И наконец, бросив скальпель, вылетела вон.
Джордж проводил ее взглядом. Посмотрел на окровавленную Эмму, которая стояла на коленях на полу. В метре от нее неподвижно лежала Тейлор. Кожа девушки приобрела синеватый оттенок.
Джордж не стал гнаться за Фейт.
Глава 81
Эмма подползла к дочери и тяжело выдохнула:
— Тейлор.
— Она не дышит, — отрывисто произнес Джордж.
— Пульс?
— Есть.
Эмма склонилась над Тейлор и принялась делать ей искусственное дыхание рот в рот. Джордж тем временем поднял тревогу.
Я никогда не целовала ее в губы. Даже когда она была маленькой.
Эмма встала на колени у головы Тейлор и запрокинула ей голову, чтобы избежать перегиба дыхательных путей. Вот так я прикладывалась губами только к Винсенту. Когда он уже окоченел.
Ни о каком окоченении в случае с Тейлор речи не шло. Ее синюшное лицо казалось расслабленным. Широко распахнутые зеленые глаза смотрели в пустоту. Сукцинилхолин. А может быть, бромид векурония или рокурония. Эта стерва ее парализовала и оставила умирать. Эмма с силой вдула воздух в грудь Тейлор. Сейчас не время злиться.
Ей нужен кислород. Она беременна. В подобных обстоятельствах у женщин в положении сатурация падает со страшной скоростью. А потам происходит остановка сердца.
Еще один выдох. Ребенок. Если Тейлор не дышит, к плоду кислород не поступает и подавно.
Не буду об этом думать. Не время. Вдох-выдох-вдох…
— Эмма, я принес! — выпалил Джордж.
В руках он сжимал дыхательную маску с мешком.
Эмма схватила маску и закрепила ее на лице Тейлор. Джордж тут же принялся качать воздух.
Подоспела помощь. Прикатили носилки.
С десяток рук подняли Тейлор и уложили на койку. Джордж по-прежнему качал воздух. Бренда взялась за носилки — в третьей палате все уже было готово для реанимации.
Эмма попыталась встать и не смогла. Левое колено подогнулось, и она упала.
Кто-то подхватил ее под руки и поставил на пол.
Энн.
— Мы ее вытащим, Эмма.
Прихрамывая, Эмма поковыляла за носилками в третью палату. Отошла, чтобы не мешать, и прислонилась к раковине, наблюдая за происходящим.
— Отсутствие тонуса мышц. Ей, скорее всего, вкололи какой-то релаксант, — произнесла Эмма.
Энн кивнула:
— Будем интубировать.
Джордж снял с Тейлор кислородную маску, Энн взялась за ларингоскоп.
Кривая сердечного ритма на мониторе сменилась прямой. Запищал датчик.
Остановка сердца.
Энн замерла на мгновение.
— Массаж сердца, — распорядилась она и, насупив брови, воззрилась на живот Тейлор.
Она думает об экстренном кесаревом сечении. В случае смерти матери есть всего четыре минуты, чтобы вытащить из нее плод. Если Энн решится на кесарево, Тейлор с ребенком могут погибнуть. А если не решится, исход может быть тем же.
Энн устремила на Эмму взгляд, в котором горел немой вопрос.
— Не надо, — помотала головой Эмма. — Срок слишком ранний. Ребенок не выживет. Давай ИВЛ. Сейчас это самое правильное.
Энн кивнула и отложила ларингоскоп.
Подали чистый кислород. Ввели адреналин.
Пятнадцать секунд — или целую вечность спустя кардиомонитор снова начал издавать ритмичный писк. Сердце билось.
Спасли.
А ребенок? Пока рано делать выводы.
Главное, Тейлор жива.
Глава 82
Эмме чудилось, что минули столетия с тех пор, как она вышла из дома. И вот наконец вернулась. Дверь удалось открыть с большим трудом: левая рука ныла. Да и правая тоже.
Как же у меня все болит. И как же здорово снова оказаться дома и осознать, что ты жива.
Правая рука почти до локтя была в гипсе. Как Эмма и предполагала: боксерский перелом, пятая пястная кость, соединяющая кисть и мизинец. А на левой руке порез длиной пятнадцать сантиметров. Двенадцать скрепок. Курт собирался зашить рану, но Эмма отказалась, зная, что у нее не хватит терпения. Ей хотелось домой. Ее там ждала Гиннесс.
И вино.
Тейлор шла на поправку. С физической точки зрения. Действие мышечного релаксанта закончилось. Ее сняли с ИВЛ. Что же до психического состояния…
Воспоминания о тех кошмарных минутах будут мучить ее всю оставшуюся жизнь: лежишь парализованная и беспомощно смотришь, как съехавшая с катушек маньячка готовится вырезать у тебя из живота ребенка. Хоть фильм ужасов снимай.
Эмма содрогнулась. Она ненавидела ужастики. Страшного и неприглядного хватало и в жизни.
Заходил Виктор — проведать Тейлор. Эрик не отходил от нее ни на шаг. Девушку осмотрел и гинеколог. С ребенком вроде бы все было в порядке. И все же Тейлор решили подержать в больнице ночь и понаблюдать. Эрик остался с ней.
Эмма не без труда добралась до машины: одна рука в гипсе, вторая с порезом, колено ноет. Виктор предложил ее подбросить, но она отказалась. Не надо ей лишних сложностей. Поездка на машине оказалась пыткой, но Эмма все же дотянула. Закрыв дверь гаража, она вошла в дом. Ее уже ждала Гиннесс.