Эмма терпеть не могла, когда сталкивалась с чем-то непостижимым. Она всю себя отдавала лечению людей. Ничего другого она не умела делать. Я паршивая мать, жена из меня тоже вышла никудышная, петь я не умею, рисовать тоже, спортом не занимаюсь. Вот только врач я толковый. А сейчас выясняется, что и тут мне похвастаться нечем. Надо поскорее разобраться, что происходит у меня в отделении.
И успеть, прежде чем умрет еще один пациент.
Глава 13Ангел
И снова все оказалось проще простого.
Бедная бабулечка. Нарывы. Окровавленные губы.
Ну, думаю, пора идти за фентанилом. И вдруг — вот удача! — вижу на стойке инсулин. Сразу хватаю его.
— Что это? — спрашивает бабуля.
— Лекарство. Вам очень быстро от него полегчает.
— Спасибо. Можно мне воды?
Отчего же не принести. И тебе принесу, и мужу твоему.
— Как вас зовут? — спрашивает больная.
— Некоторые кличут меня ангелом.
— Вы и вправду ангел, — вздыхает дедуля.
Бедный старикан слепой. Ну как он может позаботиться о жене? Это ей приходится его опекать. Что он станет без нее делать? Эх, как же не хочется их разлучать, но бабуля заслужила покой. Вот бы они ушли вместе, но как? Два человека одновременно умирают в одной палате? Это уже перебор. Хотя… Может, угарный газ — окись углерода? Тогда погибнут оба. Достаточно только закрыть дверь. Стоп, а как же детекторы? И где я возьму окись углерода? Не могу же я загнать в палату автомобиль.
Цианистый калий? Ядовитые грибы? Надо подумать.
Ладно, как-нибудь в другой раз.
Глава 14
Закончив с последним пациентом, Эмма отправилась по лестнице на верхний этаж. Какая же тяжелая выдалась смена! Хорошо, что она закончилась. Эмме страшно хотелось домой. Надо заняться поисками Тейлор. Надо выпить вина и залезть в горячую ванну.
Вместо этого она отправилась искать Карлоса: заместитель главного врача попросил ее с ним поговорить. Карлос требовал, чтобы Бена уволили, и грозился подать на больницу в суд. Эмме предстояло его успокоить. Черта с два у меня получится.
Она вошла в конференц-зал. Карлос уже ждал заведующую. Он был один, если не считать сваленной в углу груды манекенов, на которых стажеры отрабатывали интубацию. Лысые головы и торсы без рук. Резиновые лица с разинутыми беззубыми ртами. Поблескивающие глаза таращились в никуда.
Не будь у Карлоса рук и ног, он запросто сошел бы за один из манекенов.
Смерть на пороге.
Эмма сама не поняла, откуда у нее взялась эта мысль. Заведующую охватило дурное предчувствие. По телу прошла судорога. Возникло непреодолимое желание убежать.
— Давай пройдем ко мне в кабинет.
Карлос послушно проследовал за ней, сел за стол напротив Эммы и уставился на свои руки.
— Скажи мне, Карлос, что происходит?
Медбрат заерзал на стуле, стараясь не смотреть Эмме в глаза.
— Карлос, в чем дело? Ты так хорошо начал. О тебе прекрасно отзывались, всем нравилось работать с тобой. Всегда терпеливый, с улыбкой, готовый прийти на помощь. А потом что-то случилось. На тебя стали жаловаться. Говорят, в последнее время ты стал грубым, резким. Что происходит?
— Доктор Стил, вы сами все видели. И слышали, что он сказал.
— Дело не только в этом. У вас с Беном конфликт. И начался он не сегодня.
Карлос задрожал.
— Тебе плохо?
— Мне нужно съесть что-нибудь сладкое. Я не обедал, у меня сахар упал.
Эмма протянула ему свой протеиновый батончик и почувствовала, как рот наполняется слюной. Мне он все равно не нужен. Я скоро буду дома.
— У тебя диабет?
— С двенадцати лет. — Карлос развернул батончик, откусил от него и с явным усилием принялся жевать. Лицо у него было в ссадинах и кровоподтеках, нос расквашен. Доев, Карлос скатал обертку в шарик и сунул в карман. — Спасибо. — Его черные, как два дула, глаза уставились на Эмму. Она поежилась.
— Карлос, дело в Фейт?
— Откуда вы знаете?
— Она сама мне рассказала. Я очень сочувствую вам обоим. Вам сейчас нелегко.
— Что есть, то есть. Мне было некуда податься. Приходилось спать в машине. А потом меня приютил Джордж.
— Он хороший человек. Я очень рада, что вы дружите.
— Я тоже.
— Как думаешь, вы с Фейт окончательно разбежались?
— Да. Она натворила такое, чего я не могу простить. А я наговорил такого, что она уже вряд ли забудет. Все кончено.
— Тяжело, наверное, работать вместе.
— Нас ставят в разные смены.
— Если я могу хоть чем-то помочь… Дай знать.
Карлос кивнул. Вид у него был унылый.
Да, печально, конечно, но ничего, он справится. Парень молод, умен, красив. Да и Фейт тоже. Время лечит, вот только нужно его чертовски много. Любовь умирает, боль остается.
— Так, теперь о Бене.
— Жид долбаный! — Лицо у Карлоса побагровело.
— Карлос, перестань! Чем ты лучше, если так обзываешься?
— Я же не при всех! И он первый начал.
— Карлос, ну что за детский сад? Давай все-таки вести себя как взрослые. Мы работаем бок о бок, мы профессионалы. Надо уважительно относиться друг к другу.
— По-вашему, он вел себя профессионально? Как взрослый?
— Нет. И поэтому его сняли с должности. Он больше не заместитель заведующего. Ему вынесли предупреждение. С Беном будет работать психолог.
— И всё? Думаете, этого достаточно? Доктор Стил, вы вообще представляете, каких трудов мне стоило оказаться здесь?
— Нет, Карлос, не представляю. Буду рада послушать.
— Я был обычным пацаном из Пуэрто-Рико. Голытьба уличная. Отец? Да я его а глаза не видел. Даже не знаю, как его звали. Мать вкалывала на трех работах, чтобы прокормить нас с братом. Дома она практически не появлялась. В двенадцать я стал членом банды, в четырнадцать загремел в колонию для несовершеннолетних. Вы хоть понимаете, как тяжело мне было взяться за ум? Окончить школу, поступить в колледж. Днем учился, а по ночам работал уборщиком. Выгуливал собак. Голодал. И так восемь гребаных лет. Я делал все, что только можно, лишь бы стать человеком и не скатиться назад. А теперь эта сволочь будет называть меня тупым латиносом?
— Минуту назад ты назвал его долбаным жидом. А что ты знаешь о нем? О его прошлом?
Карлос насупился:
— Да уж знаю, причем немало. Поганое у него прошлое. Я-то в курсе. Кое-что видел своими глазами, а об остальном слышал. Когда-нибудь я все расскажу, и плевать, что будет дальше. Лишь бы его извести.
— Карлос, перестань. Ты готов поставить крест на всем, чего достиг, только потому, что Бен тебя обозвал и ты хочешь ему отомстить? По-моему, ты гораздо умнее. Очень надеюсь, что не ошибаюсь.
Карлос покачал головой. Затем встал и направился к двери.
— Хорошего вам вечера, доктор Стил.
По дороге домой Эмма раздумывала, какой смысл вкладывал Карлос в свои слова, прощаясь с ней. Оставьте меня в покое и не лезьте не в свое дело? А может: хорошо, я подумаю над тем, что вы мне сказали?
Она заехала в гараж. Скинула кроксы, зашла на кухню, поставила сумку на пол.
Надо выпить для согрева. «Девятнадцать преступлений», шираз 2017 года. Юго-Восточная Австралия. «Британские преступники, уличенные в совершении одного из девятнадцати видов уголовно наказуемых деяний, были высланы в Австралию. Это вино названо в память о законах, которые они нарушили, и культуре, которую они создали». Ей снова вспомнился Карлос. Эмма откупорила бутылку и налила темно-рубиновое вино в высокий бокал. Вдохнула аромат. Почти черный цвет. Богатый букет. Темные ягоды. Медовые нотки. Рот наполнился слюной. Она подняла бокал.
Откуда-то из глубин дома до нее донесся звук. Эмма застыла. Потом бесшумно поставила бокал, вскинула голову и, выставив подбородок, прислушалась. Трубы? Батареи отопления? Грабитель?
Подкравшись к сумке, она достала скальпель. Против пистолета толку от него немного, но ничего другого у меня нет. Ступая на цыпочках, Эмма направилась к гостиной.
Снова шум.
Она распахнула дверь. Дочь застыла как вкопанная.
— Тейлор?
— Мама? — Тейлор рассмеялась.
Эмма представила, как выглядит со стороны. Напуганная толстуха среднего возраста в грязной униформе грозит всему белому свету скальпелем. Хичкок нервно курит в сторонке.
— Здравствуй, Тейлор. Добро пожаловать домой.
Глава 15
Ha встречу с Фейт, назначенную на четверг, Эмма опоздала. Они решили покорить гору Сильвер-Лейк, а Эмма, как ни билась, не могла отыскать ни одной пары походных штанов, в которые сумела бы влезть. В итоге она остановила свой выбор на брюках для беременных, которые в последний раз надевала, когда носила под сердцем Винсента. Заведующая припарковала свой красный «хендэ» рядом с автомобилем Фейт и подивилась вкусам медсестры: у той был огромный черный пикап марки «Шевроле».
Они направились вверх по тропе. Фейт шла первой, а Эмма изо всех сил старалась не отставать. Вот уже много лет она не совершала прогулок подобного рода. Последний раз она была в походе вместе с дочерью — все организовала школа, когда Тейлор училась в седьмом классе. Вылазка не особо пришлась Эмме по вкусу. Другие родители без конца хвастались успехами детей: кто-то прекрасно играл в футбол, кто-то уже давал скрипичные концерты. Эмма хвастаться не любила. Да и гордиться ей было особо нечем. «У Тейлор все отлично. Она пока никого не убила. Ну, по крайней мере, насколько нам известно». К счастью, ее никто ни о чем не спрашивал. Родители говорили только о себе и своих детях. Ну а Эмма, как обычно, слушала.
Фейт проворно перебирала ногами в обтягивающих оранжевых легинсах и ловко огибала лужи и камни. Со стороны могло показаться, что взбираться по склону проще простого. Эмма с трудом карабкалась позади, внимательно глядя себе под ноги. Тропа была ухабистой и кое-где основательно размокла. Заведующая уже успела два раза поскользнуться.
Прежде она общалась с Фейт исключительно в больнице. Да и то нечасто. В неотложке, как правило, нет времени на пустые разговоры. Если же затишье и наступает, то обычно около четырех утра, когда иссякает поток больных, привезенных еще с вечера. Впрочем, затишье недолгое: всего на час, может, чуть больше. Около шести наступает пора сердечников.