– Что ты здесь делаешь, Авессалом?
– А что здесь делаешь ты, жена? – Он оборачивается и смотрит на нее в упор. – Ты не одета.
Урса прижимает руки к груди.
– Прошу прощения, муж, но зачем ты пришел сюда на ночь глядя? Пойдем домой.
– У меня здесь дело.
Страх обжигает ее изнутри.
– Ты пьян.
– Я не так уж и пьян, – говорит он заплетающимся языком. – Если бы ты пошла со мной на обед, ты бы знала.
– Я жалею, что не пошла. Пожалуйста, пойдем домой.
Она протягивает к нему руки, но он не сдвигается с места.
– Я собираюсь арестовать твою подругу, Урсула. Я знаю, как ты к ней привязана, и не хотел ставить тебя в неловкое положение.
– Марен? – Комната кружится, словно Урса и сама напилась допьяна. – Кто ее обвинил?
– Сама ведьма Олафсдоттер. Ее последнее признание. Но скажи мне, жена, почему твое свадебное платье валяется на полу?
– Я отдала его Марен в стирку, – говорит Урса. У нее дрожат руки, и она прячет их за спиной. – Видишь, вода уже набрана.
Он глядит на купальную лохань, все еще полную серой воды. Запах сирени уже не слышен, его забил страшный запах дыма, пропитавший одежду Авессалома.
– Зачем ты сейчас пошла следом за мною, жена?
– Разве жена не тревожится, когда муж на ночь глядя идет в дом к другой женщине?
– Я должен поверить, что ты ревнуешь меня к другим женщинам? – Зубы Авессалома сверкают в тусклом свете от тлеющих угольков. – Раньше я не замечал за тобой никакой ревности.
– Арест не подождет до утра? Пойдем домой, муж.
– Сядь, Урсула. Я хочу знать правду.
– Я сказала тебе правду.
– Я сказал, сядь. – Он поднимает с пола ее запачканное платье. – Сейчас же.
Им не приходится долго ждать, хотя Урсе эти минуты кажутся вечностью. Она молится про себя, чтобы Марен не вернулась. Муж наблюдает за ней, то и дело поглядывая на дверь. Марен врывается в дом, и хотя Урса пытается ее предостеречь, уже слишком поздно.
– Мое почтение, фру Магнусдоттер. Прошу вас, присядьте.
Марен стоит на месте.
– Комиссар Корнет…
Он подходит к ней сам и подтаскивает ей стул. Ноги у Марен как будто подкашиваются, и она тяжело опускается на сиденье. Урса чувствует на себе ее взгляд, но не решается поднять глаза. Авессалом смотрит на Марен, словно на подсудимую в зале суда. По сравнению с ним она кажется маленькой и беззащитной, как дрожащий огонек свечи против всепоглощающей темноты.
– Почему платье моей жены лежит на полу у вас в доме, фру Магнусдоттер?
– Я взяла его в стирку, комиссар.
– Так почему же оно на полу и почти сухое?
– Оно, должно быть, упало со стула. Я сначала стирала другие вещи.
– И где же эти другие вещи?
Марен медлит с ответом, и внезапно Авессалом хватает ее за горло.
Урса резко поднимается на ноги, роняя стул.
– Авессалом, нет!
– Ты околдовала мою жену? Отвечай! – У него изо рта брызжет слюна, глаза горят бешеным огнем. Марен издает сдавленный крик, как умирающая птица. Одним рывком Авессалом поднимает ее со стула и тащит прочь от Урсы. – Отвечай!
– Авессалом, она не может говорить!
Лицо Марен уже багровеет, ее ноги судорожно бьются, но не дотягиваются до пола. Урсе кажется, что она движется через плотную вязкую грязь – так мучительно медленно и бесполезно. Она хватается за руки мужа и пытается их разжать. Авессалом грубо швыряет Марен на пол и с размаху влепляет Урсе пощечину, от которой у нее звенит в голове.
– Отвечай, – говорит он, указав пальцем на Марен. – Отвечай.
Не давая ей отдышаться, он снова хватает ее и тащит к лохани. Сквозь пелену слез Урса видит, как он перегибает Марен через край и окунает лицом прямо в воду. Марен судорожно взбрыкивает ногами, и Урса снова пытается оттащить от нее Авессалома, но тот держит крепко и пристально наблюдает за пузырьками воздуха, которые расходятся от ее лица.
– Ты ее убьешь!
В мыслях Урсы бурлит вода. Она хватает упавший стул и со всей силы обрушивает его на спину мужа, но удар получается скользящим и не приносит желаемого результата. Авессалом рычит, как разъяренный зверь, и у Урсы мелькает мысль, что надо выбежать во двор, позвать на помощь соседей. Но что у них за соседи? Кому они бросятся помогать? За кого они вступятся, за нее или за ее мужа?
– Пожалуйста, Авессалом, – говорит она, дергая его за плечо. – Не надо ее убивать.
Он отпускает Марен и со всей силы отталкивает Урсу. Она отлетает назад и ударяется головой о посудную полку рядом с камином. Марен выныривает из лохани, кашляя и задыхаясь. Авессалом оборачивается к Урсе, которая ошеломленно стоит, держась за голову. От удара все кружится перед глазами.
– Урсула, – хрипло произносит он. В его голосе слышится что-то похожее на смущение. – Ты не ушиблась?
Она изумленно глядит на него сквозь пелену слез. Он тянется к ней; у него на лице читается растерянность и странная виноватая нежность. Урса отшатывается от него, как от огня, рвется к Марен, корчащейся на полу, но Авессалом хватает ее за запястье и удерживает на месте. Его лицо вдруг становится очень спокойным, в глазах плещется темнота. Именно такое лицо бывает у него всякий раз, когда он вминает Урсу в постель и вбивает в нее свою плоть. Он хватает Марен за волосы и накручивает их на кулак, пока она не начинает стонать от боли.
– Ты признаешься? – рычит Авессалом. – Признаешься, что околдовала мою жену и вызвала шторм вместе с Кирстен Сёренсдоттер?
– Нет, – хрипит Марен. – Нет.
Он опять окунает ее головой в лохань, Урса знает: на этот раз он ее не отпустит. На этот раз он ее убьет. Ее рука, шарящая по полке, натыкается на что-то гладкое и прохладное. Урса хватает скалку и со всей силы бьет мужа по голове.
Удар приходится точно по центру черепа. Раздается сухой тихий треск, словно разбилось птичье яйцо. Авессалом отпускает Марен, падает на колени. Урса смутно осознает, что Марен вынырнула из лохани и пытается отползти прочь. Рука со скалкой сама поднимается вверх, и Урса бьет мужа снова. Теперь звук получается влажным, и черные волосы Авессалома тоже становятся влажными, и он тяжело падает вниз лицом, прямо в лохань. Урса снова замахивается, но Марен хватает ее за лодыжку.
– Нет.
Авессалом стоит на коленях лицом в воде, которая постепенно окрашивается его кровью. Его череп расколот, и там внутри – что-то белое и розоватое. Его левая рука судорожно дергается, пальцы сжимаются.
Урса хватает Марен и тащит прочь, они обе пятятся на четвереньках к расстеленным на полу одеялам, где они любили друг друга буквально несколько часов назад. Зубы у Урсы стучат, и Марен обнимает ее – хотя это ее, а не Урсу чуть было не утопили, – прижимает к себе и целует в макушку.
– Отпусти, Урса.
Урса роняет скалку, и та катится по полу. Урса видит лишь спину Авессалома. Неподвижную спину.
– И меня тоже.
Урса отпускает ее, и Марен осторожно ползет вперед, огибает лохань.
– Он…
– Да.
– Господи Боже. Я не хотела его убивать. – Ее слова сейчас не убедили бы даже ее саму, хотя Урса действительно не хотела его убивать. Она просто пыталась его остановить. Его надо было остановить. – И что теперь делать?
Марен не отвечает. Она выкашливает воду, встает на нетвердых ногах и, шатаясь, подходит к столу. Урса сидит, съежившись, прижимает колени к груди. Ей кажется, что в любую секунду Авессалом может вскочить и наброситься на нее. В ушах вновь и вновь слышится сухой треск расколовшейся кости и второй – влажный – удар. Перед глазами плещется вода, окрашенная его кровью. Урса крепко зажмуривается, пытаясь прогнать это видение. Прижавшись к стене, она представляет себе Агнете. Они часто так спали, спиной к спине.
Марен оборачивается к ней. Что-то изменилось в ее лице, теперь оно очень спокойное. Почти безмятежное. Урса протягивает к ней руки, и Марен подходит и обнимает ее, но как-то сдержанно, напряженно, и отстраняется почти сразу. Урса вытирает лицо – у нее на щеках кровь, и рука вся испачкана красным.
– Ты мне доверяешь? – говорит Марен в зыбкой, настороженной тишине.
Урса глядит на нее широко распахнутыми глазами.
– Да.
– Возвращайся в постель.
Урса чуть отстраняется.
– Возвращайся в постель, – повторяет Марен и берет ее лицо в ладони, как тогда, когда они целовались.
– И что теперь? Может быть, спрячем тело под полом?
– Нет.
– Выкинем его в море, как рунные камни Кирстен?
– А если нас кто-то увидит? Это не так легко сделать. И когда станет известно, что пропал комиссар, будут вопросы. Много вопросов.
– Тогда что же нам делать? – Мысли Урсы туманятся, в голове плещется кровь и трещит кость, ломающаяся под ударом.
На лице у Марен столько грусти, что у Урсы сжимается сердце.
– Мне придется уйти, Урса.
– Уйти?
– Сбежать, как сбежала Дийна. Когда найдут тело, все подумают, что это сделала я.
– Тебя убьют.
– На меня все равно донесли как на ведьму.
Сердце Урсы взрывается болью. Она совершенно забыла, почему ее муж отправился к Марен посреди ночи.
– Но ты ни в чем не виновата!
– Кирстен тоже была ни в чем не виновата. – Марен на миг закрывает глаза. Кожа на ее веках – нежная, тонкая, бледно-розовая. Урсе хочется поцеловать эти веки. – Мне нельзя здесь оставаться. А тебе надо вернуться домой, пока никто не увидел.
– Я пойду с тобой. – Урса хватает ее за руку.
Марен смотрит ей прямо в глаза.
– Не надо. Я не хочу.
Урса могла бы поклясться, что ее сердце на миг остановилось.
– Я хочу, чтобы ты вернулась в постель. Утром заявишь о пропаже мужа. Скажешь, что ты ничего не видела и не слышала. Даже если его будут искать несколько дней. И еще я хочу, чтобы ты вернулась в Берген, к отцу. Тот корабль, который сейчас стоит в гавани… Он привез тебя сюда, и он же увезет обратно.
Урса знает, что это было бы правильно. Когда обнаружат тело Авессалома, больше ничто не удержит ее на Вардё. Ей можно будет вернуться домой, и капитан Лейфссон благополучно доставит ее в Берген. И все-таки что-то переменилось, и Урса пытается подобрать подходящие слова для этого «что-то».