Тоннер прищелкнул пальцами и ухмыльнулся Илси. Рикар обнаружил, что улыбается вместе с ним. Проницательное замечание. Это само по себе казалось достижением, а любое достижение давало прилив сил в этом океане бессилия. Каким бы ненормальным ни было все, работа позволит продержаться.
Дафид на дальнем конце комнаты привалился к окну, скрестив руки на груди. За ним виднелись бесконечные облака, арки и ступенчатые пирамиды. Рикар ожидал от него большей заинтересованности, но парень, похоже, слушал краем уха. Рикар задумался над тем, что отвлекло Дафида, но тут тема разговора переменилась, и отвлекся уже он сам.
– Будем работать посменно, – сказал Тоннер. – Чтобы в лаборатории всегда кто-нибудь был. Чтобы не прерывать процесс и не свалиться от переутомления. Так или иначе, рабочих мест всего два или три. Кто не сидит в лаборатории, занимается теорией здесь.
– И ест, и спит, – подсказала Илси.
– Да, – согласился Тоннер, – и это тоже. Очень важно.
Рикар хихикнул себе под нос, поняв, что испытывает теплые чувства к этому человеку. Что бы ни случилось с Тоннером, он остается самим собой.
– Надо будет как-то вести записи, – сказал Кампар. – По части канцелярских товаров у нас провал.
Тоннер нацелил палец на него.
– Разберемся.
– Можно работать попарно, – сказала Джессин.
– Вы с Иринной, – подхватил Тоннер так, будто сам думал об этом. – Илси с Кампаром. Я возьму Дафида.
– Уверен? – усомнилась Илси. – У вас с Кампаром химия. Я не против работать на подхвате, если ты предпочитаешь…
– На одного научного сотрудника – один ассистент. Джессин, ты идешь на повышение. Поздравляю, – сказал Тоннер. – А я, как самый опытный, возьму Дафида. Чтобы силы были примерно равны.
Илси откинулась назад, скрестила руки и озабоченно сдвинула брови, но все же кивнула. Рикар наклонил миску и выпил остатки бульона. Гуща на дне была райской пищей – сытная, густая, острая как перец. Отставленная керамическая миска звякнула о прилавок.
– Значит, я, – сказал он, – остаюсь с Синнией?
Стало до жути тихо. Все повернулись к нему. Иринна первая отвела глаза.
– Пока ты принимал душ… – начала Джессин, сбилась и заговорила снова: – Синния отказалась участвовать.
– А-а, – протянул Рикар. – Ну, я могу делать одно, другое, там, где пригожусь.
– Ты можешь сидеть в комнате и не соваться мне под руку, – сказал Тоннер.
Смешок Рикара вышел похожим на кашель. Ему было не смешно.
– Ты, конечно, шутишь.
– Я не мог тебе доверять, когда ставки были невысоки, – сказал Тоннер. – С какой стати доверять тебе теперь?
Экур из когорты Ткалала был покорителем-библиотекарем шестнадцатого дактиля третьего члена двадцатого исследовательского корпуса. Библиотекари с других кораблей дактиля передавали ему сведения и доклады и принимали от него указания и инструкции. Он, в свою очередь, передавал важнейшие данные покорителю-библиотекарю третьего члена. Подобно нервным волокнам в организме или пустотным щупальцам в асимметричном пространстве, библиотекари согласовывали действия, направленные на исполнение воли Совран. Гигантская сеть суждений и актов повиновения раскинулась на тысячи звезд.
Сейчас он занимался завоеванием и подчинением мелкой планеты в пространстве между двумя галактическими членами, присев в своей нише: ноги подогнуты под брюшной отдел, боевые руки опущены на палубу, питающие конечности разбирают потоки сигналов от дактиля. Библиотекарь не догадывался, как плохо вскоре обернутся дела.
Основным туземным видом были сухопутные шестиногие, называвшие себя «Эели» или вроде того, а свой мир – «Аяэ». Покоритель-библиотекарь получил все сведения от первичных зондов, переданные пустотными щупальцами. Полуразум переформатировал и углубил данные – получилось приблизительное представление. Эели передвигались по своей планете стаями от двенадцати до сорока особей, не образовывали ни ульев, ни городов, но общались друг с другом при помощи пения, волны которого разносились через материки. Атмосфера Аяэ была пронизана огромной всепланетной песней.
Внутри кораблей карриксов, в жидких матках, вздрагивали готовые к рождению узлы. Ряды рак-хундов и мягких лотарков готовились обрушиться с высоты на планету, неся ей слово Каррикса и меняя судьбу Аяэ. Предстоящее насилие было не победой, а судорогой роста. Перемещением вида, выросшего в неуправляемой и хищной вселенной, которому предстояло открыть свое предназначение в Карриксе и принять полезную форму.
Координатор синенов мялся перед дверью покорителя-библиотекаря, отвлекая его внимание от предстоящего боя. При виде сложных глаз насекомого и лицевых придатков библиотекаря-каррикса пробрала дрожь отвращения – как было всегда. Другие имперские библиотекари могли взаимодействовать с животными-пленниками, не выказывая эмоций. Экур-Ткалал про себя гордился тем, что не стал нечувствителен к извращениям.
Синен забулькал, полуразум-переводчик у него на горле подхватил влажные, свистящие звуки и перевел их в речь. «Покоритель-прим подготовлен». Экур-Ткалал извлек питающие конечности из потока информации, разогнул ноги и пошел устраивать последний сеанс связи перед началом распространения. Прим, верховный покоритель в их дактиле, увидев, что Экур-Ткалал вошел в его нишу, припал к палубе в приступе ритуального унижения, даже распластался, почти сравнявшись ростом с библиотекарем. Затем встал и навис над ним.
– Мы готовы, – сказал он.
Экур-Ткалал с брезгливым содроганием скользнул взглядом по длинным рядам солдат-карриксов и выражавших их волю животных-принудителей. Сейчас его задача заключалась в поиске признаков неправильностей и ошибок, несовпадений с ожидаемым, и он выполнял ее чрезвычайно эффективно. Закончив, он повернулся к приму спиной.
– Начинайте, – сказал библиотекарь и вышел. Вернувшись к себе в нишу, он объявил о своих намерениях другим библиотекарям, которые были ниже его: им предстояло передать это начальникам кораблей, стоявшим еще ниже. Каррикс, как смыкающийся на камне кулак, выдвигал свои узлы, своих солдат, своих животных, возвещая о конце истории эели и о начале их служения Карриксу. Полчища кочевников-туземцев были исчислены, разделены надвое, и еще раз надвое, и еще раз, после чего был избран член. Каждый восьмой эели умер. Все шло, как предполагалось.
И только после того, как солдаты достигли поверхности планеты, начались неожиданности.
В северном полушарии планеты внимание прима привлекло скопление эели на огромной равнине. Прим направил сто карриксов и две тысячи животных-принудителей с целью опроса и подчинения туземцев.
Половины животных-принудителей и трети карриксов не стало. Экур-Ткалал собрал информацию, однако полуразум, бесстрастный и неспособный осмысленно удивляться, остался неколебим. Такие же потери понесла одна из сильнейших групп карриксов-завоевателей. Покоритель-библиотекарь сузил луч внимания, высматривая подробности происшествия на поле боя, а тем временем другая группа – в системе пещер южного полушария – исчезла в мгновение ока. Двести животных и шесть карриксов. На окутанном сумерками архипелаге чуть севернее экватора пропали пятьсот животных и десять карриксов. И еще одна группа. И еще. И еще.
Это было бы немыслимо, если бы это не произошло.
Сеть дронов застала прима на переходе между недостроенным центром извлечения и обширным озером, где гнездились несколько групп эели. В голосе прима появились дрожь недоумения и что-то еще; библиотекарь отказывался признать это страхом.
– Этот вид не таков, как докладывали зонды и пустотные щупальца. Мы собрали несколько неповрежденных образцов, но они не с этой планеты.
– Повтори и поясни.
– Они не связаны с экосистемой планеты. Искусственные формы жизни, сконструированные так, чтобы мы приняли их за туземные виды, – сказал прим. – Это ловушка.
Питающие конечности Экур-Ткалала подергивались, пальцы, как бы в задумчивости, пощипывали друг друга. Не было времени консультироваться с библиотекарем третьего члена. Некогда было запрашивать советов и указаний. Выбирать приходилось немедленно, и выбор предстояло сделать ему, старшему библиотекарю дактиля: его бремя и его власть.
– Возвращение на корабли, – сказал он. Прим изготовился, а Экур-Ткалал уже перенес луч внимания на полуразум. Сеть узлов распознала и уничтожила оставшихся эели – еще полмиллиарда мгновенных смертей, – но покоритель-библиотекарь уже переключил внимание полуразума на безжизненные планеты, спутники и астероиды системы.
Поиск затруднялся из-за огромных размеров солнечной системы. Шло время. Корабли для доставки животных-пленников поднялись в воздух пустыми, узлы сети начали усыхать и распадаться прежде, чем библиотекарь нашел искомое. Он знал, что именно найдет.
Участок вакуума размером с небольшую луну задергался и вскипел. Экзотические волны, интерпретированные полуразумом как голубой и золотой свет, хотя они не были светом, замигали в промежутке. На дальней стороне звезды тоже возникла рябь. И третья – над плоскостью эклиптики. Стратегический полуразум отметил резонансную связь между этими интрузиями и геометрически обосновал отсутствие четвертой – если только существующие разломы не сместятся.
Решено: будет сражение. Враг проявил себя.
Из трех разломов в нормальное пространство начали вываливаться корабли, переходя в реальность из не имевшего измерений пространства, которое враг использовал для разрушения границ локальной вселенной. Стратегический полуразум отмечал их появление, снабжая библиотекаря подобием знания. Из каждого разлома вышли десять вражеских судов. Их тепловые и световые метки совпадали с теми, что были известны карриксам по прежним столкновениям – за шестью исключениями. Если враг использует внутри локального максимума энергетическое оружие, до первого удара пройдет восемь часов. Самим кораблям предстояло добираться гораздо дольше. Библиотекарь учел пути уклонения и встречного движения, доступные дактилю, и в его сознании, словно лепестки ужасного цветка, развернулись цепочки вероятностей.