Блогеры и аналитики изощрялись в догадках. Писали о заговоре крупнейших концернов, производящих оружие: теперь они получат заказы на новые триллионы долларов. Писали о действиях инопланетян, тайно пребывающих на Земле: они таким образом пытаются спасти земную цивилизацию от самоуничтожения. Писали о сверхразуме, искусственном интеллекте, спонтанно зародившемся в нейросетях, но тут даже перевозбужденным читателям новостей непонятно было, как этот искусственный интеллект может влиять на работу автомата Калашникова. Дольше всего держалась гипотеза, высказанная военным обозревателем The Guardian: в секретном китайском научно-производственном комплексе «Падающая звезда», расположенном рядом с промышленным центром Чэнду (провинция Сычуань), разработано особое излучение, влияющее на некоторые химические реакции; взрывчатые вещества, используемые в военном деле, под воздействием этого излучения становятся пассивным материалом, способным только на воспламенение и медленное сгорание.
Правда, военный обозреватель The New York Times в подробной статье, опубликованной уже на следующий день, заметил, что, по уточненным сведениям, данное излучение было разработано не китайцами, а российскими физиками, работающими в секретном комплексе «Енисей» неподалеку от Красноярска.
А через день вся эта медийная рябь была заглушена громовой сенсацией, донесшейся из Соединенных Штатов: межконтинентальные баллистические ракеты, оснащенные ядерными боеголовками, тоже превратились в простые металлические болванки. Их внезапно перестали «видеть» системы управления и контроля, а ручная проверка выявила, что электронная начинка ракет как бы спеклась, образовав твердую «кашу», не прошибаемую никакими командами, сами же ядерные заряды превратились в обычный, даже не радиоактивный свинец, что подтвердили результаты анализов. Причем это затронуло как ракеты шахтного (наземного) базирования, так и ракеты на подводных лодках, несущих боевое дежурство в Тихом и Атлантическом океанах. А если учесть, что одновременно «протухли» обычные и ядерные заряды, которыми оснащалась стратегическая авиация, то получалось, что почти вся военная мощь Америки в одночасье перестала существовать.
«Это были сумасшедшие дни, – рассказал в одном из последующих интервью председатель Объединенного комитета начальников штабов армии США, генерал Янгер Хорст. – Мы словно очутились голыми на морозе. Мы работали по двадцать четыре часа в сутки, без перерывов, почти без сна, сжигая мозг стимуляторами и позволяя себе короткий отдых лишь здесь же, на рабочих местах. Мы все чувствовали, что для нас, для американцев, наступает конец света. Мы ждали, что буквально сейчас, вот-вот, завтра, сегодня, а может быть, уже и через пару часов, Китай или Россия, причем, скорее всего, обе эти страны, если между ними существует такая договоренность, нанесут по нам удар сокрушительной силы, удар Судного дня, каковой ранее показывали только в киношных блокбастерах. Наша противовоздушная оборона не сможет его полностью погасить, в ней уже тоже были зафиксированы массовые отказы и сбои. Америка просто исчезнет с лица земли. Великая держава, казалось бы, незыблемая, неуязвимая, превратится в радиоактивную пустошь… Мы, конечно, перевезли президента и часть правительственной администрации в резервный бункер под одним из горных массивов, и в таком же бункере, под непробиваемыми сводами камня, разместился резерв военного командования, сформированный как раз для такого случая. Но это было все, что мы могли в тот момент предпринять, ничтожно мало, по сравнению с тем, что следовало бы сделать. Обсуждался, естественно, и план срочной эвакуации больших городов, но представьте себе, какую панику, какие трагические последствия это вызвало бы по всей стране? Да и куда было эвакуировать десятки, сотни миллионов людей? Где можно было найти для них безопасное место? Мы даже не рискнули объявить мобилизацию и привести войска в полную боевую готовность – это могло послужить триггером, спусковым крючком для удара. Только через трое-четверо суток, когда появились в прессе, а затем были подтверждены аналитиками и разведкой сведения, что наши стратегические противники тоже лишились всего ракетно-ядерного оружия, мы облегченно вздохнули. Половина наших сотрудников тут же свалилась без сил… Я бы никому не пожелал пережить эти мгновения неумолимо надвигающегося Армагеддона…»
Любопытно, что точно такая же паника, такая же растерянность, доходящая до безумия, охватила в те дни и высшее руководство Китая, и высшее руководство России, также с минуты на минуту ожидавших, что на их страны, как огненный град, посыплются американские баллистические ракеты с ядерными боеголовками.
Однако, когда смертельное напряжение спало, когда выяснилось, что тотальное уничтожение ни мировым державам, ни всему человечеству не грозит, радость, испытанная от этого факта, была весьма кратковременной.
Суть ситуации обрисовал тот же генерал Янгер Хорст, теперь уже в специальной статье для USA Today, рассказывающей о лихорадочной, сумасшедшей работе, которая закипела в Объединенном комитете начальников штабов.
«Мы сразу же обозначили нашу задачу так, – сказал генерал. – Нас не интересует, почему случилось то, что случилось. Нам было неважно, что это – Бог, пришельцы, искусственный интеллект, сверхразум или какая-нибудь астральная хрен ее знает сущность. Пусть причинами и смыслом “оружейной чумы” занимаются ученые в университетах, аналитики в своих центрах, в конце концов, для того они и нужны. Мы же, политики и военные, принимаем сложившиеся условия как жестко заданную реальность и решаем практические вопросы, связанные с восстановлением обороноспособности нашей страны. Так вот, в первые же дни мы установили, что паралич поразил не только ракетно-ядерные силы сдерживания, но практически все системы и виды огнестрельного оружия, вплоть до самого примитивного. Тот же “трипольский инцидент”, но в глобальных масштабах. У нас больше не было ни ракет, ни бомб, ни снарядов, ни корабельных орудий на крейсерах, ни пушек на танках, ни пулеметов пехотных бронемашин – у нас не было вообще ничего, чем можно было бы воевать. Более того, мы почти сразу же поняли, что не будет действовать никакое оружие дистанционного типа; например, по догадке одного из наших специалистов, мы изготовили арбалет, знаете, штука такая, наподобие лука. Так вот, стрела, выпущенная из арбалета, так же, как пуля или снаряд, падала, пролетев всего два-три метра и, разумеется, никакой пробивной силой не обладала. Разве что могла поцарапать противника. Почему это происходило, я опять-таки объяснять не берусь. Возможно, потому, как предположил один из привлеченных нами теологов, что опосредованное убийство в большинстве случаев анонимно: не знаешь, в кого попадет пуля или стрела, да и попадут ли они, тут воля Божья, то есть ответственность возлагается на Него. А при физическом, контактном убийстве грех на себя целиком берет человек, и ему этот грех искупать. Повторяю: судить не берусь. Тем не менее нам пришлось в аварийном порядке налаживать производство мечей, ножей, копий, шипастых дубинок и алебард, а также – контактных электрошокеров, которые, впрочем, оказались не особенно эффективными. Соответственно, менялись тактика и стратегия боевых действий, наиболее подходящей новым условиям была признана организация армии Древнего Рима – легионы, манипулы, наступление пехоты сомкнутым строем. Полетели к черту все предшествующие военные навыки. Кто, скажите, мог бы вообразить, что в начале третьего тысячелетия нашей эры, после всех достижений науки и техники, после электроники, квантовых процессоров, нейросетей, “умных машин” нам придется вернуться к вооружению и приемам средневековых и античных войн?»
«Изменился баланс стратегических сил, – продолжал генерал. – В новом мире преимущество получили страны с многочисленным населением, и, конечно, прежде всего Китай, который способен был выставить армию втрое-вчетверо большую, чем у Соединенных Штатов. Чем мы могли на это ответить? Фактически нам пришлось начинать с нуля, и это в ситуации нарастающего кризиса экономики. Не забывайте, что в этот момент начали останавливаться заводы по производству военной техники – бессмысленно было тратить время, деньги, сырье, чтобы выпускать “мертвый”, никому не нужный продукт. Одновременно начали останавливаться металлургические заводы, связанные с ВПК, – не требовались больше в таком количестве ни бронесплавы, ни просто “железо”, ни высококачественная легированная сталь, необходимая прежней армии. Останавливались заводы, производящие военную электронику, нефтеперерабатывающие заводы, заводы, производящие взрывчатые вещества… Останавливались атомные электростанции: из-за повальной радиофобии в них “протухло” ядерное горючее… Вырастал над страной призрак Великой депрессии, сотрясавшей Америку около ста лет назад, но если тогда призрак этот развоплотила Вторая мировая война (кстати сказать, еще неизвестно, что было хуже), то теперь у нас не было даже этого крайнего средства. Меры, естественно, принимались. Вы помните, вероятно, что особым совместным постановлением президента и конгресса Соединенных Штатов решено было работы на предприятиях ВПК временно прекратить, тем не менее зарплаты рабочим и обслуживающему персоналу выплачивать через государственные дотации – экономисты считали, что поскольку «военные деньги» по природе своей есть деньги пустые, не создающие прибыли, таков их «товар», то и инфляция при этом будет невелика. Так же полагал и Международный валютный фонд, поддержавший это решение. Инфляция в США все равно подскочила почти на сто двадцать процентов, и начались протесты уже собственно безработных, а также пенсионеров и государственных служащих, пособия и зарплаты которых неумолимо устремились к нулю. К сожалению, ситуация осложнилась еще и сбоями в сети Интернет – сначала редкими и локальными, приведшими тем не менее к впечатляющим катастрофам на транспорте, а затем – множественными и частыми, покрывшими, как ядовитая сыпь, всю страну. Это, в свою очередь, привело к фатальному ступору коммуникаций: вставали на прикол морские