– Дитя мое, скажи, она ранена или просто сильно испугана? – ласково спросил Морган.
Девушка покачала головой и, безуспешно пытаясь успокоить рыдющую Джаннивер, покрепче обняла ее.
– Думаю, что она просто испугана, – прошептала она. – Она… ничего не расскажет о произошедшем.
– А Вы? – настаивал Морган.
Девушка всхлипнула и уткнулась головой в золотистые кудри Дженнивер.
– Они не тронули меня, – прошептала она. – Когда солдаты ворвались сюда, я, вместе с еще двумя сестрами, была в подвале. Мы спрятались. Они не нашли нас, но… надругались над сестрой Констанс. Вчетвером. Она была уже немолода и она… умерла, – с этими словами она вызывающе подняла глаза. – Впрочем, какая вам разница? – бросила она. – Вы спрашиваете, потому что вас действительно беспокоит то, что произошло, или вы просто хотите потешить свою мужскую похоть?
– Я спрашиваю, потому что я оставил дома жену и маленького ребенка, – негромко сказал Морган, как будто не замечая обидных слов, – а еще потому, что я молю Бога о том, чтобы нашелся мужчина, который смог разделить их боль, если им придется пережить то, что пережили вы с принцессой. Думается, я мог бы помочь вам. Я обладаю некоторыми способностями к исцелению.
– Неужели? – Глаза девушки полыхнули. – Мы сами обладаем даром исцеления. Неужели Вы не слышали об этом? Мы – орден госпитальеров. Наш орден был создан специально для того, чтобы заботиться о больных и увечных, – стоило ей взглянуть на исковерканный двор у него за спиной, как зрачки ее расширились, а глаза наполнились слезами.
– Наша цель – помочать больным и увечным, а не причинять вред кому бы то ни было. Разве может существовать награда большая, чем люди…
Ее голос сорвался в рыдания. Когда она залилась слезами и закрыла лицо рукой, Морган придвинулся поближе к ней и, потянувшись к ней, чтобы коснуться ее руки, мысленно попросил Келсона присмотреть за Джаннивер, которая, заметив его движение, отшатнулась и ахнула.
– Нет! Пожалуйста, не… – начала было Дженнивер.
Но Келсон уже схватил ее за запястье, удерживая принцессу в пределах досягаемости, и ласковым. но повелительным жестом положил ладонь ей на лоб, заставляя ее заснуть. Она провалилась в забытье, даже не закончив фразы, и Келсон еле успел подхватить ее, обмякшую в его руках, не дав ей свалиться на куст роз у нее за спиной.
Морган же, попытавшийся проделать то же самое с компаньонкой Джаннивер, столкнулся с совершенно другой реакцией: стоило только его разуму коснуться ее, как она инстинктивно подняла мощные экраны – хорошо подготовленную, тренированную защиту – которые через мгновение слегка расслабились, ибо разум одного Дерини признал другого и удостоверился в его благих намерениях.
– Кто Вы такая? – прошептал он, когда она, перестав сопротивляться, с тихим стоном облегчения припала к его груди. Ее плечи еще подрагивали, когда она пыталась сдержать свои слезы.
– Ротана, – ответила она. – – Мой отец – Хаким, Эмир Нур Халлаж. А кто… кто вы?
Она Дерини! – мысленно сообщил Морган Келсону, недоверчиво глядя на Ротану. – И, если я не ошибаюсь, родственница Риченды.
– Я Морган, – негромко сказал он. – А это Келсон Гвинеддский. И мне кажется, что Вы и моя жена – родственницы по мужу.
– Ваша… Ваша жена?
Он почувствовал, как она напряглась, услышав его слова, и она отпрянула, глядя на него и сделав свои экраны непроницаемыми, чтобы он не мог пройти сквозь них. Вместе с тем, она больше не пыталась вторгаться в его разум.
Келсон передвинул неподвижную Джаннивер на другую руку и удивленно поглядел на них.
– Она действительно родственница Риченды?
– Риченды? – прошептала Ротана. – Риченда Релжанская – Ваша жена? Это она была графиней Марлийской?
– Да, помимо прочего, – спокойно сказал Морган. – А теперь она герцогиня Корвинская.
– О, Боже милосердный, ну, конечно же, – пробормотала Ротана, недоверчиво качая головой и прижав обе руки к губам. – Морган – корвинский герцог-Дерини – и Келсон Халдейн, король гвинеддский. Я должна была догадаться.
– М-да, я знал, что слава о нас идет впереди нас, – пробормотал Морган, – но…
– О, милорд, я не хотела показаться непочтительной. Но я помню Риченду с детства, еще до того, как она вышла замуж за Брана Кориса. Она всегда играла со мной, и…
Взглянув на Моргана и Келсона, она оборвала себя на полуслове.
– Милорд, у нее был сын от Брэна Кориса. А Брэн предал Вас.
– Да, это так, – ответил Келсон, – Но не его сын. Не хотите же Вы сказать, что я мог бы причинить вред…
– Конечно, она не это имела в виду, – сказал Морган. – Кстати, миледи, а Вы когда-нибудь видели этого мальчика?
Ротана отрицательно покачала головой.
– Тогда, наверное, Вам стоит посмотреть на него, – продолжил Морган, пытаясь успокоить Ротану и поднять ее настроение. – Поужинайте с нами сегодня и вы его увидите. Мой пасынок, Брендан Корис, исполняет в этом походе обязанности моего пажа. Ему сейчас семь. Кроме того, у нас с Ричендой есть еще и дочь, которой чуть больше года. Ее зовут Бриони. А Вы разве не слышали о нашей свадьбе?
– Нет, не слышала.
Когда начальное удивление прошло, Ротану, казалось, уже не беспокоили новости, и вскоре она уже нетерпеливо расспрашивала Моргана о Риченде и детях, но, тем не менее, отказалась от предложения поужинать.
– Благодарю Вас, милорд, но я не могу, – тихо сказала она, снова сосредотачивая свое внимание на спящей Джаннивер. – Было бы просто неприлично, если бы я тратила время не на то, чего от меня ждут мои сестры и население города, пусть даже раненым смогут помочь и без меня. Кроме того, я буду нужна принцессе, когда она проснется… и спасибо Вам, Сир, за то, что Вы принесли ей облегчение, это должна была сделать я, но совершенное злодейство выбило меня из колеи.
– Я пришлю вам на помощь несколько наших полевых врачей, – негромко сказал Келсон, – и продовольствие для вас и жителей города. И я постараюсь помочь с очисткой церкви и похоронами погибших.
Он ушел отдавать необходимые распоряжения, а Морган по просьбе Ротаны отнес спящую Джаннивер в церковь и оставил обеих девушек на попечении аббатиссы. Этим же вечером, после ужина и обсуждения с командирами и лазутчиками возможного маршрута налетчиков, Морган с холодно-молчаливым Келсоном вернулись в монастырь, чтобы узнать, как себя чувствуют обе королевских пациентки и что происходит в монастыре.
– Люди мастерски расчищают церковь, – сказал им архиепископ Кардиель, выходя из церковных дверей в сопровождении отца Лаела, невысокого жилистого священника, который был одновременно его личным полевым врачом и духовником. – В церкви почти все сделано. Утром, до того как мы отправимся, я должен буду заново освятить ее.
– А что с монахинями? – спросил Морган.
Кардиель пожал плечами и вздохнул. – С ними не так просто, Аларик, как с окружающими предметами, но мне кажется, что они в порядке, насколько, конечно, они могут быть. Аббатисса только что дала мне кое-какие цифры.
– Сколько убитых? – спросил Келсон.
– К счастью, не так много как мы боялись, – ответил Кардиель. – Больше всего пострадавших, конечно, среди мужчин. Пятеро мирян и один монах были убиты, когда те бросились защищать женщин, еще несколько человек избиты – ничего необычного. Умерли только три монахини: одна была убита во время нападения. а еще двое умерли от травм. На самом деле, большинству из них удалось сбежать.
– Слава Богу, – прошептал Келсон, и повернулся к Лаелу, – правда, умерло еще и несколько горожан. А как принцесса?
Обычно веселый Отец Лаел, небрежно набросив на плечо свой медицинский мешок, оглянулся на дверь, из которой только вышли они с Кардиелем, и тяжело вздохнул.
Я дал ей успокоительное. Физически она поправится очень быстро. Эта старая курица, аббатисса, не позволила мне осмотреть ее, но она молода и сильна, да и молодая монашка, которая сидит с ней, говорит, что у нет никаких серьезных повреждений, – тут он снова вздохнул.
– А вот другие раны будут заживать долго. Плохо, что она не может просто забыть о случившемся. Или может? – добавил он, с надеждой посмотрев вначале на Моргана, затем на Келсона, поскольку он видел их работу достаточно часто, чтобы догадаться о кое-каких их способностях. – Вы ведь можете заставить ее забыть все, правда?
Когда Келсон, уставившись себе под ноги, внезапно закрыл свои экраны – Морган никак не мог понять почему – Морган тихонько кашлянул, привлекая внимание Лаела.
– Святой отец, мы конечно, сделаем, что можем сделать, оставаясь в рамках приличия, – негромко сказал он, пытаясь догадаться, почему Келсон закрылся ото всех. – Но если аббатисса не позволила полевому врачу и духовнику архиепископа прикоснуться к своей подопечной, то попробуйте представить, что она скажет по поводу герцога-Дерини и молодого короля, в отношении души которого тоже есть кое-какие-подозрения.
– А вдруг она не позволит нам увидеть Джаннивер? – не ослабляя своих экранов, шепотом спросил Келсон, когда оба священника ушли, а они с Морганом направились к часовне, в которой спала Джаннивер. – Боже, мне надо было сделать это как только мы нашли ее, когда у меня была возможность для этого.
– Сделать что?
– Заглянуть в ее воспоминания. Помните, Ротана говорила, что напавший на Джаннивер ворчал по поводу надменных епископов и священников. Вам не кажется, что он имел в виду Лориса?
– Хмм, похоже, – согласился Морган.
– Конечно, похоже. Даже если он имел в виду не Лориса, вполне возможно, что он сказал что-то еще, что позволит нам понять, кто здесь командует бандами мятежников. Кроме того, я хочу посмотреть на эту сволочь!
– А-а, – сказал Морган, внезапно поняв, чего хочет добиться Келсон. – А, может, Ротана уже сделала то, что досточтимый отец Лаел предложил сделать нам?
Келсон внезапно замер и ошеломленно посмотрел на Моргана. – О, Господи, неужели Вы думаете, что она это сделала?
Ротана не сделала этого, но стоило только Келсону объяснить ей, что он хочет сделать, как ее сухая деловитость моментально обратилась бешеным сопротивлением.