Глаза феи опасно блеснули. Она все еще хранила молчание, но последние слова Ашвина не понравились ей, равно как и мысли, им сопутствующие. Склонившись к уху Беренис, темное создание вкрадчиво прошипело что-то недоброе, но тетушку услышанное ободрило – она, не дав юноше и минуты на размышления, с удвоенным пылом принялась за свое:
– Я желаю устроить твое будущее! – повторяла она, и взгляд ее становился все жаднее и безумнее. – Отчего ты не веришь мне, мой милый мальчик?! Ну что же ты медлишь, отказываясь от своего счастья? Подпиши эту бумагу – и мы немедленно покинем эти дикие края, забудем их как страшный сон. Никогда больше тебе не придется скитаться по чужим домам и диким лесам… Женись на моей дочери – старшей ли, младшей, неважно! – и дело сделано!
Фея же, в руках которой невесть как очутилось разрезанное пополам алое яблоко, бесшумной тенью склонилась над Ашвином и провела по его губам холодным, как лед, пальцем. Все произошло так быстро – да и сладость на губах оказалась такой дурманящей! – что юноша с трудом мог понять, привиделось ли ему это или произошло на самом деле.
– Да что же это! – воскликнул наконец Ашвин, чувствуя, что магия, соединенная с безумием, оплетает все вокруг, затуманивая его рассудок. – Я не понимаю, что происходит, но знаю точно, что это какая-то огромная ошибка! Не нужно меня ни на ком женить! Зачем я вообще вам понадобился?! – и к ужасу своему понял, что голос его слабеет; последние слова он произнес уже шепотом. «Это все волшебный яд! – подумал он, собравшись с мыслями из последних сил. – Он подавляет мою волю и лишает памяти…»
– Зачем вам это? – с трудом повторил он, сознавая, что вот-вот забудет, о чем спрашивал. – Зачем?..
– Да потому что ты на самом деле принц, Ашвин! – выкрикнула тут Эли, о которой все на время позабыли. – Ты принц, и они об этом знают!..
Глава 23
– Опять она! – зарычала тетушка Беренис, лицо которой исказилось от ярости. – Почему она снова болтает?! Мы уговаривались, что она больше ничем не помешает мне!
Фею, казалось, тоже не на шутку удивило это: она взмахнула своими тонкими темными руками, глаза ее полыхнули, губы дрогнули – и девушка вновь задохнулась, не успев договорить.
– Я принц? – потрясенно пробормотал Ашвин, не глядя ни на тетушку, ни на фею, ни на Эли. – Принц?!
– Ох, Ашвин! – госпожа Беренис, потеряв остатки самообладания, то пыталась говорить с притворной лаской, то рычала от злобы. – Не слушай ее, она вновь лжет!.. Мерзкая, подлая девчонка! С чего бы ей вообще лезть не в свое дело?! С чего бы ей знать о том, что ее вовсе не касается?.. Милый мой мальчик, послушай меня… я желаю тебе добра… я твой друг… Вот, попробуй-ка это яблоко! – И она подсунула Ашвину сочную дольку, еще хранившую холод прикосновения феи. – Правда же, вкуснее ты ничего не пробовал? Не слушай девочку, забудь о ее словах…
Но даже яду, сочившемуся из-под пальцев тетушки Беренис, было не под силу прогнать мысли, от которых щеки Ашвина запылали, а глаза заблестели, – и блеск этот отчего-то заставил тетушку смолкнуть, а фею – сгорбиться и отступить.
– Но если я принц, – медленно рассуждал вслух он, ни к кому не обращаясь, как будто услышанное волшебным образом перенесло его далеко-далеко из гостиной лесного домика в пустыню, где ясно слышен только собственный внутренний голос. – Если я принц, как бы странно это ни звучало… Странно и смешно! Поверить не могу, что говорю это вслух. Я принц!.. – тут он негромко и удивленно рассмеялся, но тут же сам оборвал свой смех. – Это действительно многое объясняет… Хотя мне и в голову прийти не могло, что все эти тайны столь значительны! Я был всегда уверен, что обычнее меня человека в мире нет… Мне даже никогда не хотелось знать, отчего господин Эршеффаль так переживает обо мне и зачем вынуждает прятаться ото всех… Впрочем, плевать! Это все неважно! Важно другое… Если я в самом деле принц, то… то… выходит, в том проклятии могло говориться обо мне… Ведь обо мне же! Ох, Эли! – И он посмотрел на девушку, не зная, что чувствует – самое пронзительное счастье в своей жизни или же самую горькую печаль. – Эли…
– Будь проклят длинный язык этой девчонки! – прошипела тетушка Беренис, обретя дар речи и вместе с ним – прежнюю свирепость. – Она снова все испортила! Я так и знала, что все эти волшебные штучки не слишком-то надежны! – И она пренебрежительно взмахнула рукой в сторону феи, отчего та съежилась еще сильнее и, казалось, превратилась в сгусток злой обиженной черноты. – Впрочем, обещанное я получила, и на том спасибо. Мальчишка здесь, в моих руках, а большего мне и не надо. Довольно упрашиваний и хитростей! Нам следует как можно быстрее возвращаться – трон не может пустовать долго… Ашвин! – От ее окрика юноша вздрогнул и с усилием оторвал взгляд от Эли. – Не будем тянуть время! Мое предложение остается прежним: одна из моих дочерей выйдет за тебя или…
– Или?.. – Ашвин смотрел на госпожу Беренис с недоверчивым страхом: он с самого начала не сомневался, что заботливая тетушка опаснее змеи, но все же в глубине души надеялся на некое подобие милосердия в ее душе – и совершенно зря.
– Или я прикажу убить девчонку, раз уж ты о ней так печешься, – коротко ответила тетушка, чье лицо вновь стало жестким и суровым; надо сказать, прежнее выражение притворной сердечности подходило ему куда меньше. – Не буду скрывать, это доставит мне огромное удовольствие! Соплячка только и делала, что совала нос не в свое дело и путалась у меня под ногами…
Ее спутники, до той поры покорно и тихо ожидавшие своего часа, с готовностью шагнули вперед, показывая, что исполнять подобные приказы им не в новинку. Вот уж кому не было дела ни до чудес, ни до волшебства, – и, как показалось Ашвину, они ровным счетом ничего удивительного в происходящем не заметили. А может, им и не полагалось до поры до времени ничего видеть и слышать – кто знает?
Эли, скованная чарами так же надежно, как и Ашвин, упрямо вздернула подбородок, показывая, что не станет просить пощады. Но взгляд ее был мертв и пуст; уж ей-то было понятно лучше всех: что бы юноша сейчас ни выбрал – ей не спастись.
Вновь фея расхохоталась, теперь уж громко и насмешливо, – и стало ясно, что ей весьма по нраву происходящее.
– Впервые мне повстречался человек, с которым приятно иметь дело! – воскликнула она, вновь выпрямляясь в полный рост, раскидывая черные руки-крылья и заполоняя звездной тьмой гостиную. – Пожалуй, мне нравится мир смертных! Люди не настолько уж слабы и скучны, как мне показалось вначале… Славная Беренис, мне стоит, пожалуй, поблагодарить тебя! Твоя сущность оказалась настолько черной, что ей по силам довершить то, с чем не могло сладить даже мое волшебство. Быть может, ты и сама стала частью моей магии, приспособившейся к законам этого мира, – кто знает…
– Поосторожнее, сударыня волшебница, – оскалилась по-волчьи тетушка Беренис, ничуть не впечатленная играми теней и мерцанием звезд. – Я сама по себе! В моих родных краях мы привыкли обходиться безо всякой магии: яд или кинжал ничуть не хуже, покойный наш король тому свидетель!
– Как скажешь, как скажешь, – промурлыкала фея, теперь скользившая по гостиной так быстро, что человеческому взгляду было не по силам за ней уследить. – Однако теперь слово за мальчишкой-принцем. Сегодня его счастливый день: нечасто узнаёшь, что имеешь право на корону!
– Не слишком-то она мне нужна! – вскинулся Ашвин, все это время пытавшийся разорвать невидимые путы, но так и не преуспевший.
– Зато она нужна мне! – отрезала тетушка Беренис. – Я приложила немало усилий для того, чтобы ты смог на нее претендовать! И мне не помешает ни Эршеффаль, приберегавший тебя для своих целей, ни уж тем более грязная лесная девчонка!.. Подписывайте брачный контракт, ваше будущее высочество, да побыстрее…
Из тетушки Беренис наверняка получилась бы выдающаяся в своем роде королевская теща – из тех, чьи имена произносят с бóльшим почтением и страхом, нежели имена их царственных зятьев. Не каждому достало бы храбрости ответить отказом на подобное сватовство – руку и сердце своей дочери тетушка предлагала в той же манере, что обычно свойственна разбойникам, объявляющим: «Кошелек или жизнь!»
Но Ашвин, выслушав ее угрозы, вскинул гордо голову и воскликнул:
– Если вы навредите Эли, то, клянусь, я употреблю каждую минуту оставшейся мне жизни на то, чтобы разрушить ваши планы, сударыня!
По бешеному взгляду тетушки было совершенно ясно, что жизнь будущего короля не видится ей сколько-нибудь долгой, – однако она, скрипнув зубами, смолчала. Ашвин, без труда угадав ее мысли, с несвойственным его возрасту хладнокровием прибавил:
– Кажется, сделка, которую вы предлагаете, не слишком-то мне выгодна. Поправьте, если я ошибаюсь, тетушка, но сразу же после женитьбы на вашей дочери я превращусь скорее в досадную помеху, нежели в настоящего короля… или кем там мне положено стать?
– Глупый упрямец! – в исступлении топнула ногой госпожа Беренис, которой чрезвычайно не понравились ни слова юноши, ни тон, которым они были сказаны. – Ты сам роешь себе могилу! Условься мы по-доброму – и тебя ждали бы богатство, почет и королевский титул…
– Но ровно до той минуты, как я осмелюсь вам возразить!
– Еще недавно ты считал, что благодарность и покорность – справедливая плата даже за невеликую к тебе милость. Ты был послушным мальчиком, Ашвин!
– А теперь во мне многое переменилось, – напряженно, но твердо ответил юноша.
– Быстро же ты почувствовал себя королем, мальчишка!.. – прошипела взбешенная Беренис, но взгляд, который бросил Ашвин на Эли, красноречиво свидетельствовал: вовсе не из-за правды о своем происхождении юноша стал смелее и своенравнее.
– О, стало быть, и тут виновата эта оборванка! – взвыла тетушка, уязвленная в самое сердце этим новым открытием. – Чтоб ей пусто было! Из-за нее все мои усилия идут прахом… Ей не жить, клянусь!..
И, вконец потеряв голову от злости, госпожа Беренис выхватила невесть где спрятанный тонкий кинжал; движения ее были так быстры и точны, что не приходилось сомневаться: почтенная тетушка привыкла не только отдавать приказы об убийствах, но и сама умела многое.