следовало, словно все князьгородские купцы в качестве хобби бегали вольными слушателями на лекции по криптозоологии.
– Ти-и-и-и… – длинно-длинно и нетрезво протянул один. – Знаем мы, что за зверь, нам такого добра и даром не надо.
– Да-да-да, Елисей Викентич, когда из Англии вернулся, много кому в подарок тварюшек этих привез. Вроде и диковинка, но бодучая жутко, почище любой козы. Да и зверь лесной, не для города, чуть отвернешься – сбежит. И по правде говоря, иные и специально отворачивались.
– Синяки на ногах надоели? – понимающе спросил сэр Бенедикт.
Купцы заржали что кони и снова поднесли забавному гостю чарочку.
– И много таких беглецов у вас было? – вдруг спросил въедливый иностранец, когда всеобщий гогот немного поутих.
Его сосед возвел глаза к подзакопченному потолку и стал загибать пальцы. Одной руки ему оказалось мало.
Выходило, что сейчас по Князьгороду должно разгуливать целое стадо этих рогатых зверей и нападать на беззащитные лодыжки прохожих. И если это соображение и приходило в головы купцов, то нисколько их не беспокоило.
По домам расходились уже далеко за полночь. Негоцианты кто побогаче уезжали в собственных экипажах с возницами, кто поплоше – садились к извозчикам. Когда в дверях показались Брут и его «чичероне», на улице дожидался лишь один свободный возница, да и к тому уже зигзагами тащился дородный купец, по фигуре которого было видно, что природа создавала его не для ходьбы. Лихач, не будь дурак, соскочил с козел и подхватил его степенство под белы рученьки, за что и был щедро вознагражден.
Господин «укротитель» и его спутник медленно покрутили головами, после чего выяснилось, что на улице перед клубом остался лишь неказистый сгорбленный ванька на чахлой лошаденке.
– Не довезет, – с сомнением сказал Модест Дионисович. – Расплескает.
– Вас – очень может быть, – возразил ему сэр Бенедикт, – а я в себя так много не наливал.
Иностранец неаристократично сунул пальцы в рот и свистнул, подзывая извозчика. Тот с готовностью развернулся и причалил к нужной стороне улицы рядом с потенциальными седоками. Вблизи стало видно, что плохонький экипаж соответствует вознице и не так уж далеко ушел в своей эволюции от телеги.
– Теперь понятно, почему он работает ночью. Днем бы я сюда не сел, – заявил англичанин, оккупируя средство передвижения. – Вы едете?
Модест Дионисович многозначительно скосил глаза на вход в купеческий клуб, в тени ворот которого застыла фигурка, укутанная пестрой шалью с поблескивавшими на кистях монетками.
– Не могу, у меня следующий клиент…
– Боюсь, что не у вас. – Сэр Бенедикт любовно пристроил на сиденье рядом с собой саквояж.
– Куда прикажете, барин? – тут же, будто имел глаза на затылке, спросил возница.
Иностранец чуть замешкался, и его гид, подумав, что Беня еще не запомнил новый адрес, поспешил на выручку:
– Домой? Пекарский переулок, двадцать один бэ, братец!
– Скажете тоже – домой… – возразил криптозоолог. – Домой неинтересно.
– Ежели прикажете, так я все интересные места в городе знаю, – тут же оживился ванька и даже соизволил поворотиться назад, блестя черными насмешливыми глазами из-под кустистых бровей.
– Я тоже знаю одно, – самоуверенно усмехнулся сэр Бенедикт.
Представление об интересных местах Князьгорода у Бенедикта Брута было столь же непостижимым, как и сам наш герой. Всю дорогу пребывавший в недоумении ванька в итоге остановился около железнодорожного вокзала и потом еще долго смотрел вслед странному барину, удалявшемуся нетвердой походкой не в сторону парадной лестницы, подсвеченной нарядными газовыми рожками, а куда-то за угол, к грузовым складам.
Самым интересным местом в ночном городе, славящемся своими трактирами, клубами и веселыми домами, для англичанина оказался пост регистрации железнодорожных грузов.
При виде входящего сэра Бенедикта ночной служащий в серой форменной фуражке резко присел за конторкой и постарался не дышать.
– О, май олд френд Грисша![15] Я вижу, и вы меня помните, – не без удовлетворения произнес криптозоолог. Как уже успели заметить проницательные читатели, ему нравилось оставлять неизгладимый след в памяти, а еще лучше в душе каждого встреченного существа. – Тогда обойдемся без предисловий… Мне нужен журнал регистрации живых грузов за прошлый месяц.
Иностранец поставил свой саквояж прямо на конторку с таким видом, будто зашел как минимум за причитающейся ему данью. Внутри сумки тут же глухо заворочался и заурчал хомячок-троглодит.
– Не положено-с, – несмело выглянул сбоку конопатый сухонький конторщик, и по всему было видно, что встреча со старым знакомым радует его значительно меньше, чем сэра Бенедикта.
– Вижу, что не положено, вот вы мне сюда и положите-с, – передразнил иностранец и требовательно похлопал по свободному месту на столешнице. – Мы же с вами знаем, дорогой Грегори, что я сейчас стану настаивать, а когда мне приходится на чем-то настаивать, я нервничаю. Вы же не хотите, чтобы я нервничал?
Так называемый Грегори испуганно покачал головой.
– Правильно, – поддержал его Брут. – Потому что, когда я нервничаю, я становлюсь невнимателен и могу недосмотреть за своим пациентом. Вы любите саблезубых хомячков, Грегори?
Из саквояжа криптозоолога весьма кстати раздался громкий сытый рык.
Конторщик отчаянно завертел головой – кажется, саблезубых хомячков не любил никто, кроме самого сэра Бенедикта.
– Мне и наших крыс хватает!
– Ну вот видите, – обрадовался доктор. – А мне всего-то надо посмотреть, каких криптид ввозили в Князьгород с месяц назад, дело пяти минут, и мы все отправимся спать.
Брут не обманул, ему действительно хватило пары минут, чтобы найти нужные страницы. Длинный указательный палец, украшенный перстнем с головой дракона, заскользил по строкам.
– Так-так-так, всего два кроленя за этот период? – Голос сэра Бенедикта стал удовлетворенным, и конторщик выдохнул с облегчением. – Зато бесполезных мантикор завозят так, будто те молоко дают.
Сколько ни прислушивалась обеспокоенная внезапным исчезновением сына Анфиса Ксаверьевна, в кабинете криптозоолога стояла подозрительная тишина. В это утро вдова уже проверила все прочие комнаты, и, так как мальчика там не оказалось, остались только владения странного доктора.
Выдохнув, она коротко постучала, а затем почти сразу же, не давая постояльцу времени для ответа, толкнула дверь.
Две головы – одна светлая, с торчащими на затылке прядками, а вторая черная, причесанная волосок к волоску, – поднялись от стола, на котором явно что-то сосредоточенно рассматривали.
– Бенедикт, он вам не мешает? – растерянно спросила домовладелица, никак не ожидавшая увидеть такой идиллии.
– Нисколько. Как оказалось, у нас с вашим сыном есть одно общее увлечение.
Анфиса Ксаверьевна отчаянно боролась с желанием спросить какое, понимая, что любой ответ из уст криптозоолога не прибавит ей крепости сна, и все же не выдержала.
– Бизнес, – пояснил сэр Бенедикт.
– Бизнес? – удивленно повторила домовладелица.
– Мы оба любим делать деньги.
– А могу я поинтересоваться, на чем вы собираетесь делать деньги? – Руки Анфисы Ксаверьевны сами собой стали скрещиваться в строгий крендель на груди. – Ай!
Если бы не слои длинных юбок, голеням помрачневшей домовладелицы пришлось бы несладко, потому что внезапно выскочивший откуда-то из-за дивана кролень явно объявил им войну.
– Уберите его от меня! Сколько еще в доме будет находиться это чудовище? – возмутилась Анфиса Ксаверьевна, пытаясь поставить между собой и бодучим кроликом стул.
– Я решил его оставить, – гордо и торжественно сообщил криптозоолог с таким видом, будто брал на попечение сиротку из приюта.
– Ни в коем случае! У нас для него нет места! – воскликнула хозяйка, успешно отбивавшаяся от кроленя до тех пор, пока на выручку не пришел сын.
– Ну вы же предлагали моему слуге каморку, почему отказываете в том же кроленю?
– Потому что кролень не сделает для меня ваше нахождение здесь проще!
– А если он заплатит за свое проживание?
– Что значит «заплатит»?
– Видите ли, я нашел для него работу.
– Работу?
– Единственное, что он отлично делает, помимо синяков на лодыжках, – это гоняет крыс. А их в Князьгороде огромное количество.
– И вы собираетесь гонять крыс за деньги?
– Мне самому этим заниматься недосуг, но было бы неплохо, если бы клиентов посещал опрятный скромный мальчик с хорошими манерами.
– Бенедикт, я категорически против! Разве может воспитанник дворянского лицея травить крыс? Неслыханно! – Женщина с ужасом посмотрела на любимое чадо, сжимавшее в руках рогатого монстра.
– Анфиса Ксаверьевна, при всем уважении… но под скромным мальчиком с хорошими манерами я имел в виду вовсе не вашего сына.
Впервые за долгое время домовладелица затруднилась с выбором реакции: выдохнуть от облегчения или вновь возмутиться. Пока она решала эту дилемму, сэр Бенедикт пояснил:
– Роль Матвея состоит лишь в том, чтобы помочь мне с поиском таковых.
Обеспокоенная мать наконец-то выдохнула.
– И это все?
Матвей кинул предупреждающий взгляд на своего подельника, не выдаст ли, но сэр Бенедикт не сломался на допросе:
– Все.
Неизвестно, чем бы кончился этот разговор, если бы не раздался звонок дверного колокольчика.
– Анфиса Ксаверьевна, Калина Ипатьевич пришли! – возвестил зычный Глашин голос, и домовладелица переменилась в лице.
– Ох, Бенедикт, умоляю, займите его чем-нибудь! – всплеснула руками хозяйка. – А про меня скажите, что на кухне.
– Уверен, что на этот раз прогулка в компании моей скромной персоны его не удовлетворит. Видите ли, из меня скверная мать, и я не воркую, аки горлица. – Иностранец ехидно посмеялся над одному ему понятной шуткой. – Кстати, у его степенства чудные дети в количестве семи штук, вы знали?