– Вы что, собираетесь вести меня к клиенту на жестком поводке? – оскорбленно спросил Брут.
Анфиса Ксаверьевна, наблюдавшая эту сценку, вытирала пальцами слезы, выступившие на глазах от смеха.
Только тут паренек заметил, что на тумбочке, где лежал ошейник, находилась еще и странного вида палка, конец которой явно предназначался для того, чтобы крепиться к застежке на «ювелирном украшении». «Так это ошейник для животного!» – осознал свою ошибку несчастный и умудрился покраснеть, несмотря на плотный загар.
– Бенедикт, а вы бы неплохо смотрелись в таком виде на улице! – подлила масла в огонь домовладелица.
– Простите, барин! – с таким жаром воскликнул Лутфи, будто готовился рухнуть на колени и удариться головой об пол.
Сэр Бенедикт поморщился:
– Кусаев, вы мне бросьте эти крепостные замашки. Вам разве дед не рассказывал, что его освободили еще в шестьдесят первом?
– У вас есть еще один домашний питомец? – осторожно спросил Лутфи. – Мы берем его с собой?
– Единственный питомец, который у нас теперь есть, – это ваш мозговой слизень, и судя по всему, он уже обглодал все что можно и дожевывает мозжечок. – Сэр Бенедикт отобрал у слуги ошейник и положил его в свой саквояж. – Табличка «криптозоолог» на двери вам ни о чем не говорит?
– Вы лечите экзотические болезни и буйнопомешанных?
Доктор отчего-то перестал хмуриться и даже несколько саркастически улыбнулся.
На крыльце Анфиса Ксаверьевна неожиданно схватила Лута за локоть и ободряюще его пожала:
– Ты только не пугайся – юмор у него такой. На клиентах срываться нельзя, вот он на слугах и отыгрывается. И в слизня не верь…
– Я и не верю, – всерьез обиделся Лутфи. Что, его за ребенка принимают, во все эти сказочки верить?
– Да мало ли, – неопределенно сказала женщина. – Твой предшественник наслушался вот, а потом возьми и расшиби себе голову об стену, чтоб этот самый «слизень» у него там не ползал.
«Так ему и надо, дятлу», – подумал Кусаев. Неудивительно, что после таких происшествий сбрендивший доктор считает всех вокруг идиотами.
Первый пациент, как оказалось, жил в одном из респектабельнейших районов Князьгорода. Взойдя по широкой мраморной лестнице, Лутфи приосанился, памятуя о том, насколько его хозяин печется о впечатлении, производимом на других. Уж тут Кусаев не подведет – всего-то и надо, что копировать поведение чванливых дворецких и лакеев, которые вытягивались по струнке, делали кислую мину и молча излучали подобострастие. Роста для внушительности молодому человеку не хватало, но вот делать кислые мины он был мастак, так что на его фоне сам Бенедикт Брут мог показаться жизнерадостным добряком.
Их с почтением встретил престарелый слуга и проводил в одну из малых комнат на первом этаже. Лутфи уже мысленно выдохнул, гордый тем, что так хорошо справляется со своей новой ролью, как возникло непредвиденное обстоятельство. Едва дверь в комнату открылась, им навстречу выбежало странное существо размером со среднюю собаку, покрытое перьями и чешуей. Оно с радостным клекотом обвилось вокруг ног Лута и, цепляясь лысыми лапами за его штанину, полезло вверх. Молодой человек оцепенел, успел услышать только саркастический смешок хозяина: «О, Кусаев, би прауд оф ёселф[22], вас приняли за легкую добычу», – и после этого отключился третий раз за день.
Заметив, что Лутфи сползает по стенке, сэр Бенедикт с показной невозмутимостью остановил его падение правой рукой и, подозвав лакея, кивком головы указал на бессознательное тело.
– Я с багажом. Не трясите, не вскрывайте, сложите на кресле у входа. Начнет шевелиться – отправьте ко мне.
Несмотря на крайнее удивление, пожилой лакей подхватил парня под мышки и, ухмыляясь в пышные усы, поволок в указанном направлении.
Сам же криптозоолог твердой походкой прошел в комнату, на ходу поглаживая клочок белых перьев на холке странного существа, которое привело его слугу в такое волнение.
Очнувшийся Лутфи первым делом подошел ко входу в гостиную и в полнейшем недоумении стал свидетелем того, как сэр Бенедикт любовно осматривает давешнюю крылатую ящерицу с белым пятном на голове.
– Так вы чудовищный доктор? – только и смог спросить молодой человек, но тут же, поняв, что сморозил откровеннейшую глупость, поправился: – То есть я хотел спросить, вы монстров лечите, барин?
– Вы на редкость быстро соображаете для такого впечатлительного храбреца. Я-то все думал: когда же вы догадаетесь, до окончания нашего контракта или после? Ну что застыли? Идите помогайте. Держите этого красавца за крылья.
– А кто он?
Кусаев приблизился с некоторой опаской, и, как оказалось, не зря.
– Василиск.
– Матерь божья! – От неожиданности Лутфи отпрянул и, не удержав равновесия, с размаху сел на пол. – Так он же одним взглядом меня в камень!
– Все это выдумки и невежество, – безапелляционно заявил «чудовищный доктор», ласково почесывая монстра по чешуйчатому брюху, что вызывало особое удовольствие и у криптозоолога, и у его пациента. Глядя на такую идиллию, Кусаев тоже на миг успокоился, поднялся с пола и с легкой гримасой взялся за крылья ящерицы. Только тут сэр Бенедикт отвлекся от почесывания и продолжил: – Он не взглядом превращает все живое в камень, а ядом.
Лутфи со звуком втянул воздух и очень медленно отошел от своего хозяина и невинно оговоренного народной молвой чудовища. Молодой человек и раньше подозревал, а теперь был абсолютно уверен, что высшее общество состоит из одних сумасшедших.
– Так-так-так, глазки не закрываем (это я вам, вам, Кусаев), на пол не падаем! Взяли моду! Что вы как барышня перед крысой?!
«Ничего себе крыса!» – подумал Лутфи.
– Удалили у него уже клыки – все подчистую. Это первое, что делает любой добропорядочный браконьер в Европе. О-о-о, знали бы вы, сколько стоят клыки василиска на черном рынке! Сами бы сейчас первыми в пасть к нему полезли! А ну, держите крылья!
В дверь просунулось обеспокоенное старушечье лицо – хозяйка беззубого василиска.
– Правда крылья у Ромашки прелесть? Так и хочется подержать в руках. – Дребезжащий голосок был полон гордости и энтузиазма.
– Что мне и хочется подержать в руках, так это горло человека, который сотворил подобное с животным, – с раздражением пробормотал себе под нос сэр Бенедикт.
– Что-что вы сказали, доктор? – переспросила туговатая на ухо старуха.
– Я говорю, что вы с крыльями ее делали? – повысил голос криптозоолог и улыбнулся, но улыбка эта показалась Луту устрашающей. – У вашей Ромашки весь маслянистый слой с перьев сошел. Признавайтесь – мыли?
Старуха застенчиво, как девица, опустила маленькие глазки и, теребя завязки чепца, призналась:
– Мыла.
– И одеколоном брызгали?
– Брызгала. Так ведь, батюшка, смрад от нее стоит – аж тошно.
Криптозоолог глубоко вдохнул и, судя по всему, мысленно досчитал до десяти. Где-то в районе семи Лутфи испугался, что сейчас его хозяин порешит старушку, но обошлось.
– А чем кормите?
– Ну знамо чем: рыбкой разной, как продавец наказывал.
– Цыплятами кормите и мышами!
Незадачливая хозяйка в возмущении раскрыла рот, но сэр Бенедикт припечатал:
– Живыми! И тогда запаха не будет. А еще раз вздумаете мыть крылья – тут и завянет ваша Ромашка.
Во второй половине дня криптозоолог и его новоиспеченный слуга посетили еще несколько домов, и надо сказать, что практически ни в одном из них не было меньше двух этажей и четырех колонн. Прозорливый ум мог немедленно сделать соответствующие вычисления и предположить, что доход у доктора очень и очень неплох и что жить он мог бы вовсе не в Пекарском переулке, а, к примеру, на той же Дубовой аллее или на Зеленом проспекте, где и большинство его клиентов. Поэтому, близко (почти интимно, если вспомнить процедуры, проведенные василиску) познакомившись с пациентами сэра Бенедикта, Лутфи начал всерьез пересматривать свое отношение к плате в двадцать пять рублей.
Правда, он, как неунывающий оптимист (в противовес своему новоявленному хозяину), нашел и положительные стороны в их первом совместном обходе. Взять, к примеру, гарпию. «Что положительного может быть в гарпии?» – удивитесь вы. И будете правы: в самой гарпии – ничего, но если к ней приложить хозяйку, одаренную творчески, но, к сожалению, никак не интеллектуально, то комический эффект налицо. Или, вернее сказать, на морду…
Так вот, увидев гарпию в атласной юбочке и кружевном чепце, даже сдержанный Лутфи не смог спрятать несколько безумной улыбки. А уж когда тварь стала еще и вертеть складчатой мордой из стороны в сторону, втягивая воздух круглыми ноздрями и пофыркивая, то и вовсе разразился гомерическим хохотом. К сожалению, сэр Бенедикт испортил Луту радостный момент, ледяным тоном попросив молодого человека ждать за дверью и подобострастным – объяснив хозяйке монстра, что слуга у него слабоумный и взят исключительно из жалости. После чего эта добрая женщина (издевающаяся над бедными гарпиями) вынесла Кусаеву на порог сладкий пирожок и кружку молока.
Можно было бы считать, что первый день на новом месте прошел довольно сносно, если бы не личность самого криптозоолога. Много повидавший Лутфи уже не обращал внимания, когда предыдущие хозяева срывались на крик, мат и иногда даже не чурались рукоприкладства, но ругань сэра Бенедикта была особого свойства. Во-первых, он никогда не поднимал свой голос до крика (пожалуй, исключая только тот момент, когда узнал о болезни Лута, но это не в счет). Во-вторых, если и использовал нецензурные выражения, то только на своем специфическом английском, которого парень, естественно, не понимал. Узнав об этом, кто-то может сказать: «Да брось ты, твой хозяин – безобидный мужик!», но странное дело: при всей кажущейся безобидности своими высказываниями сэр Бенедикт вызывал у миролюбивого Лута только одно желание – воткнуть в криптозоолога его же зонт, а потом скормить тело одному из экзотических пациентов. Каждый раз, как молодой человек прокручив