Иностранец возмущенно стряхнул руку пристава.
– Непременно.
Теперь вся процессия уже почти бежала вперед, следуя за разгневанным криптозоологом. Полицейские многозначительно переглядывались. Лутфи вздыхал, прикидывая, не придется ли ему оттаскивать хозяина, чтобы спасти жизнь директору зоосада. Но когда они увидели директора, оказалось, что героических поступков на сегодня от молодого человека не потребуется. Калистрат Вильгельминович Меховой был человеком настолько показательно безобидным, так любил всех (что примечательно, не только людей, но и животных), с таким неподдельным восторгом и благодарностью воспринял появление сэра Бенедикта, что Брут, как ни подбирался, не смог найти повода и места, чтобы укусить. Наконец он сдался и спросил, кто в зоосаде отвечает за подбор и распределение животных.
– В криптозоологической части – Филарис Грачикович Бессмертный, – ответил директор. – Вон он, перед входом в администрацию. После происшествия сам не свой, так что, господа, зададите ему вопросы чуть позже, когда он хоть немного придет в себя. Бредихин был его лучшим смотрителем. О господи, что я говорю! Какое там «был»! Еще же совсем ничего не ясно!
Расстроенный своей оговоркой, директор повел их вглубь зоосада показывать клетку, где произошло несчастье. Они миновали заведующего криптозоологической частью, который в самом деле был сильно бледен и выглядел полубезумным.
Нужный вольер оказался небольшим и содержал в себе только скалу причудливой формы. Животного нигде не было видно. На земле ближе к середине клетки лежали изодранные остатки чьей-то одежды, местами покрытые отвратительными бурыми пятнами.
На табличке перед клеткой было написано странное слово «дрекавак».
– Одежду обнаружили утром, – пояснил пристав. – Аристарх Бредихин, который приходил раньше всех, чтобы кормить животных, пропал. Его нет ни на квартире, ни в зоосаде. Другие служащие заходить в вольер отказываются наотрез. Что там за зверь, никто толком объяснить не может. Заведующий отделением в прострации, поэтому пришлось вызвать вас.
– То есть меня запустить внутрь не жалко? – подвел итог Брут. – Открывайте вольер.
– Да что ж вы, батюшка, туда так полезете? – всплеснул руками директор.
Сэр Бенедикт изогнул черную бровь:
– Желаете составить мне компанию?
– Возьмите хоть мой револьвер, – внезапно расщедрился Бесогонов.
– Порфирий Аверьянович, вот от вас не ожидал. Как же честь нашей доблестной полиции?
– Брут, вы на понт меня не берите. Не для того вас сюда вызывали.
– Ну раз так, то, пока я буду в вольере, подробно расспросите-ка господина директора, как выглядит дрекавак. Если он даст точное описание, это будет неслыханный прорыв в криптозоологии.
Доктор бесстрашно зашел в распахнутую перед ним дверь вольера и первым делом осторожно поворошил концом зонта остатки одежды.
– Вынесите их сюда, Брут! – крикнул пристав.
Но сэр Бенедикт только остановил его жестом раскрытой ладони – успеется еще – и углубился в имитацию скал, скрывшись из вида. Его не было всего несколько минут, потом из вольера послышался возглас удивления.
– Ну все, я иду за ним, – решительно сказал Бесогонов, вытаскивая револьвер.
Но и на сей раз геройствовать не потребовалось. Доктор показался из-за скал, неся на плече нечто странное, похожее на шарообразную седую коалу, множество глаз которой были расположены венчиком по окружности всей головы. Игнорируя удивление и испуганные возгласы присутствующих, сэр Бенедикт со своим необычным спутником направился прямо к выходу из вольера.
– Брут, не глупите! Что вы собираетесь делать? Неужели вынести это чудовище сюда? Оно же опасно!
Криптозоолог даже не мигнул: вылез из вольера, прикрывая голову странного существа рукой, чтобы оно не стукнулось о прутья. Снаружи вокруг этой парочки образовалось пустое пространство. Даже Лутфи счел свою веру в профессиональные навыки хозяина не столь глубокой.
– Стыдно, господа, – произнес сэр Бенедикт. – Разве ж это дрекавак? Господин Меховой, это, по-вашему, дрекавак?
Директор зоосада испуганно пожал плечами, неотрывно пялясь в оранжевые глаза «коалы», которых оказалось ровным счетом двенадцать.
– Это, господа, ховала. Прошу любить и жаловать. А дрекаваков, вероятнее всего, не существует в природе. В этом, Калистрат Вильгельминович, вы можете убедиться, если наведете некоторые справки. Согласно поверьям, дрекаваки – духи, которых никто никогда не видел.
– Но в вольере постоянно что-то кричало. Вот у нас даже и стихотворение по этому поводу есть, – возразил директор и, собравшись с мыслями, продекламировал:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя.
То, как дрекавак, завоет,
То заплачет, как дитя.
Сэр Бенедикт дернул глазом и настороженно спросил:
– Пушкин?
– Пушкарев, – поправил Калистрат Вильгельминович.
– Неужели Александр Сергеевич? – усмехнулся пристав.
– Зачем же? – не понял Меховой. – Полуэкт Евстратьевич, наш завхоз. У нас, знаете ли, поэтический кружок при зоосаде – тоже люди не далекие от культуры.
– Вот что, – криптозоолог решил покончить с фарсом, – ваш Пушкарев такой же поэт, как эта свистелка – дрекавак.
Доктор извлек из кармана и вручил хлопающему удивленными глазами директору трубочку с просверленными в нескольких местах дырками.
– Что это?
– Именно об этом я и хотел спросить вас. Этот инструмент был установлен в вольере.
Меховой простодушно подул в безобидную с виду трубочку, и та вдруг отозвалась протяжным хриплым воем. Все вздрогнули, включая многоглазого ховалу на плече у криптозоолога.
– Чувствую, местный городовой уделяет зоосаду недостаточно внимания, – со значением произнес Бесогонов.
Сопровождавший его Клопцов вытянулся по стойке смирно и, кажется, даже перестал дышать.
– Но что же тогда стало с Бредихиным? – робко спросил директор, вертя в руках свистульку и не зная, куда ее теперь деть.
– Вот это уже пускай полиция разбирается. Я могу сказать только то, что в данном вольере нет никого, способного съесть человека.
– А с этим вашим чудищем что? – Пристав указал на двенадцатиглазый пушистый шар, вцепившийся в плечо Брута.
– А ховалу я забираю с собой до окончания расследования. Мало ли что ваши молодцы сотворят с бедным существом.
– Не позволю! – вдруг продемонстрировал характер Меховой. – Это собственность зоосада!
– Покажите мне бумаги, где написано, что ховала принадлежит зоосаду. Если таковых нет, то я сдам животное на ваше попечение не раньше, чем закончится дело.
– Непременно. – Директор решительно пригласил всех вернуться в здание администрации.
– Странная ситуация, – пробормотал Бесогонов. – Что вы обо всем этом думаете, доктор?
– Я не доктор.
– Да ладно вам, Бенедикт. Вы уже наверняка что-то сообразили. Либо бросайте все эти выходки с картинным раскрытием преступлений в самом конце, либо официально работайте как частный детектив.
– Не волнуйтесь так, Порфирий Аверьянович, я не собираюсь носить шапку охотника на оленей и курить трубку. Предоставлю это удовольствие вам.
– И на что я только надеялся, – усмехнулся пристав. – Вы неисправимы.
Брут пропустил замечание мимо ушей.
– Что ж, раз уж мы в этом адском логове – в их администрации, пойдемте поговорим с ответственным за криптозоологическое отделение. Человек, сообразивший демонстрировать в вольере простую свистульку вместо неуловимого дрекавака, должен довольно быстро оправляться от шока.
Но заведующий с замечательной фамилией Бессмертный как сквозь землю провалился: никто не знал, где он и тем более когда появится снова. Поэтому полицейским и Бруту осталось довольствоваться осмотром личного шкафчика пропавшего Бредихина.
Шкафчик оказался местом примечательным: помимо одежды там были обнаружены несколько книг эзотерического содержания, фотография некоей прелестной особы с огромными томными глазами (надпись на обороте: «Каждый вечер с нетерпением жду вас в клубе. Акулина») и квитанция из клуба «Зов вечности» с проставленной отметкой об оплате за прошлый месяц.
– Вижу, культура среди служащих прямо-таки бьет ключом, – заметил сэр Бенедикт. – Не зоосад, а интеллектуальный резерв страны.
– Что это за клуб такой? Из тех самых?
– Если под «теми самыми» вы подразумеваете спиритические клубы, то да. – Криптозоолог почесал под подбородком зажмурившегося всеми двенадцатью глазами ховалу. – На квитанции указано количество сеансов, и вы заметили книгу «Свет и тени спиритизма»?
– Да-да-да, – закашлялся Бесогонов. – Именно их я имел в виду. Откуда у вас такая осведомленность?
– Это поветрие давно захватило Европу. Вот и в Великороссию уже, оказывается, успело просочиться.
Вернулся директор с еще более виноватым видом, чем прежде.
– Показывайте документы на ховалу, – потребовал криптозоолог. – Что, нет документов? Ай-ай-ай, какая административная небрежность. Я увожу животное с собой.
Господин Меховой собрал последние душевные силы и почти что с трогательной робостью надвинулся на Брута:
– По какому праву? Вы частное лицо. А всех незарегистрированных криптид население обязано сдавать в зоосад.
– Хорошо, пойдем сложным путем. Неоформленного ховалу у вас изымает полиция. И… Порфирий Аверьянович, вы же не собираетесь держать его в управлении до выяснения всех обстоятельств?
– Упаси боже, – замотал головой пристав.
– …И передает мне на передержку. Так вам более понятно?
Директор совсем сдулся, внезапно превратившись в грустную игуану, и со словами: «Ну что ж, если так, господа… тогда я ничего. Вы только не обижайте его, ладно?» – уполз в свой кабинет.
– Вот вроде бы неплохой человек, а за халатность судить надо бы, – взгрустнул Бесогонов, крутя пшеничный ус.
– Именно такому типу служащих и нельзя доверять административных должностей, – ответил криптозоолог. – Будут обмануты, обведены вокруг пальца. Помяните мое слово: лет через пять загремит на каторгу.