– Вы намекаете, что пропавший Бредихин проворачивал здесь какие-то свои аферы?
– Стал бы я на что-то намекать. И нам пора прощаться, а то государство что-то слишком бесцеремонно тратит сегодня мое время. Но вы, Бесогонов, не поленитесь сходить в спиритический клуб – наверняка узнаете много нового.
– Постойте, – чиновник неожиданно вцепился в зонт сэра Бенедикта, – почему бы вам не пойти со мной?
– Потому что меня ждут пациенты, а их хозяева платят в разы больше, чем царь-батюшка.
Лицо пристава неуловимо переменило выражение.
– Вы правы, предложить сверх того мне нечего. Но зато есть что отнять. – Хитрец выразительно посмотрел на ховалу, задремавшего на плече у доктора.
– С каких пор полиция промышляет шантажом?
– С тех пор, как стала прибегать к вашим услугам, – в тон ответил Бесогонов.
Послали городового выяснить, где же находится спиритический клуб «Зов вечности». И хотя в зоосаде никто о такой диковине не слышал, искомое заведение располагалось совсем рядом, на соседней улице, в полуаварийном здании, предназначенном под снос.
На стук в доме долго не отвечали. И вообще, создавалось впечатление, что это обветшавшее строение было нежилым.
– Бесогонов, мы с вами совершили глупейшую ошибку, придя в спиритический клуб утром.
– Какое утро? Сейчас одиннадцать часов!
– Скажите это призракам. Боюсь, что заведение начинает свою работу не раньше чем стемнеет.
На этот раз Брут ошибся, потому что за облезлой дверью раздались шаркающие шаги, что-то лязгнуло, открылось смотровое окошечко, и в нем появился круглый сомнамбулический глаз.
– Клуб закрыт.
– Полиция. – Бесогонов сунул в окошко свою карточку с печатью. – У нас есть несколько вопросов, мадам.
– А что, разве спиритические клубы запрещены законом? – Голос женщины казался хриплым, будто бы прокуренным, с ноткой назревающего скандала.
– Пропал член вашего клуба Аристарх Бредихин. Есть основания полагать, что его нет в живых.
Сэр Бенедикт удивленно вздернул бровь, ясно давая понять, что лично он подобных оснований не видит.
Но ложь полицейского сработала – дверь открылась. Перед ними стояла маленькая женщина с непропорционально крупной головой, полуседыми взлохмаченными волосами и глазами ночной совы. Кружева на ее серого цвета платье были настолько ветхими, что казались ровесниками самого дома.
– Пристав Бесогонов. С кем имею честь?
– Наина Самсоновна Душеприказчикова, основательница и владелица клуба «Зов вечности».
– Это ваша настоящая фамилия? – спросил чиновник, доставая из кармана блокнот и карандаш. Он как человек рационального склада не верил в подобные счастливые совпадения.
– Да как вы смеете оскорблять женщину! – Наина Самсоновна топнула ножкой, отчего с потолка тут же посыпалась штукатурка, а от стены отошел пласт обоев.
– Мадам, вы что, и докторов обвиняете, если они уточняют ваш возраст? Идет расследование, оставьте капризы для своих гостей. Вы назвали свою настоящую фамилию?
– Нет.
– И как же вас зовут?
– Авдотья Зосимовна Выдра.
– Понятно.
– Что вам понятно?! – тут же вспыхнула хозяйка.
Бесогонов пропустил реплику мимо ушей, сказывались годы практики. Именно из-за этой практики Бруту так ни разу и не удалось даже зацепить полицейского острым словом, не говоря уже о том, чтобы ранить.
– Отлично, госпожа Выдра. Вы позволите нам войти? Полиция на пороге не украшает ни один дом.
Женщина неохотно посторонилась, и они прошли в рассыпающуюся на глазах прихожую.
– Есть ли в здании еще кто-то кроме вас?
– Моя дочь Акулина и прислуга.
После короткого коридора вся компания оказалась в небольшой гостиной, которая если и могла претендовать на некоторую роскошь, то только при свечах. Дневной свет беспощадно выставлял напоказ выцветшие обои, потрескавшуюся штукатурку и потертую обивку мебели. Центр комнаты занимал круглый стол. На стенах висело множество картин, масок и чучел животных – видимо, все это изобилие было призвано прикрыть наиболее неприятные трещины и пятна.
– Как давно в последний раз Бредихин появлялся в клубе?
– Вчера, если не ошибаюсь. Вам лучше спросить у моей дочери. Сеанс вела она. Она у меня пишущий медиум.
– Простите?
– Пишущие медиумы – самый безвредный вид медиумов, Порфирий Аверьянович, – откликнулся криптозоолог с другого конца комнаты. – До тех пор, конечно, пока не начинают издаваться.
Все обернулись к сэру Бенедикту и застали его в неожиданной позе: доктор забрался на стул и пытался снять со стены голову какой-то крупной кошки с зеленоватым мехом.
– Брут, чем, черт побери, вы заняты? – озвучил общую мысль пристав.
– Ищу клеймо таксидермиста.
– Оно на оборотной стороне, – ответил ему от двери женский голос.
Доктор даже не обернулся посмотреть, кому он принадлежал. А между тем в дверях комнаты появилась молодая девушка роковой наружности, обладавшая разительным сходством с фотокарточкой, обнаруженной в шкафчике пропавшего служащего зоосада. Судя по всему, это и была дочь хозяйки.
– Порфирий Бесогонов. – Пристав тут же распрямился, стукнул каблуками и протянул прелестнице руку. – Не женат.
– Акулина. – Девушка слегка пожала протянутую руку, но целовать свою не позволила, хотя полицейский тянулся и от предвкушения даже шевелил пшеничными усами.
В этот момент что-то упало, и все снова оглянулись на криптозоолога. Сэр Бенедикт сидел на стуле в обнимку с головой кошки, вид при этом у него был больной и испуганный.
– Моя арысь! Что вы устроили в чужом доме?! – совершенно справедливо возмутилась госпожа Выдра.
– Вам нехорошо? – с неподдельным участием кинулась к Бруту ее дочь.
Доктор отшатнулся от девушки, как иные отшатнулись бы от столь любимых им василисков. Лицо сэра Бенедикта сначала побледнело, потом позеленело – Лутфи даже испугался, что сейчас хозяина вывернет наизнанку.
На помощь пришел Бесогонов. Со словами: «Простите великодушно» – он мягко оттеснил барышню и буквально закрыл от нее криптозоолога.
– Но что случилось? – недоумевала девушка.
– Дух кошки, – невпопад вставила ее мать, закуривая длинную папиросу.
Во всей этой неразберихе испуганный ховала соскочил с плеча криптозоолога и запрыгал в неопределенном направлении. Лутфи, разрывавшийся между долгом помочь хозяину и попытками уследить за монстром, в конце концов решил, что раз Брут остался на попечении пристава и двух женщин, то животное – на его совести.
За неполный месяц, проведенный в услужении у доктора, молодой человек худо-бедно научился справляться с его чудовищами. Тут главное – следить за всеми конечностями и отверстиями, потому что никогда не знаешь, чем эти гады поцарапают, откуда плюнут – ну и вообще, как проявят свое крайнее нерасположение.
Лутфи вовремя выбежал в коридор, чтобы увидеть, как зверюга надкусывает чахнущий кактус в напольном горшке. Он ловко стянул с себя старенький пиджачишко, накинул его на многоглазую коалу, собрал края и в таком импровизированном мешке занес обратно в гостиную. Кактус, правда, успел изрядно пострадать, но кто заметит полусъеденное растение в этом умирающем доме?
В зале Бесогонов все еще отгонял барышню от зеленоватого сэра Бенедикта.
– Человеку же плохо! Почему вы не даете ему помочь?
– Милая Акулина… простите, как вас по батюшке?
– Никифоровна.
– Так вот, Акулина Никифоровна, доктору плохо именно из-за вашего присутствия.
– Я не доктор, – нашел в себе силы подать голос криптозоолог.
– Так что вы ему очень поможете, если отойдете в дальний конец комнаты.
– Но это смешно, – фыркнула девушка. – Вы просто морочите мне голову.
– Ай-ай, – пристав поцокал языком. – Грешно смеяться над человеческими слабостями. Брут, напомните мне, как называется эта ваша фобия?
– Нет у меня никакой фобии, – сдавленным голосом ответил сэр Бенедикт. Он был уже не так бледен и поднимался на ноги, приводя свою одежду в порядок.
– Ах да, гинофобия.
Девушка вряд ли поняла заумное слово, но, видя, что гостю становится лучше, так и осталась на другой стороне комнаты. Брут же, едва оправившись, надвинул на нос съехавшие оранжевые стекла очков и, кося одним глазом на барышню, стал вертеть чучело кошки в руках.
– Простите моего приятеля, он, как видите, все еще не в себе, – извинился пристав.
– Ошибаетесь, – откликнулся Брут. – Гораздо более в себе, чем все здесь собравшиеся.
– Главное, пусть не испортит чучело, за него сто рублей плачено, – деловитым тоном сказала хозяйка, поджигая новую папиросу. – Курите?
– Что вы – берегусь. Я еще не женат. Сто рублей, говорите? Значит, ваше заведение приносит доход?
– На жизнь хватает, – уклончиво ответила госпожа Выдра-Душеприказчикова. – Вы, случайно, не из налогового управления?
«Не только на жизнь», – отметил про себя Лутфи. Чтобы снять особняк в центре города, пусть даже и разваливающийся, малой деньгой не обойдешься. Да и шутка ли – купить чучело какой-то драной кошки за четыре его месячных оклада?
– Я вам уже сказал, что пришел по поводу Бредихина.
– Аристарх был у нас вчера, – признала Акулина.
– Вы не заметили ничего странного в его поведении?
– Нет, ничего. Он отсидел сеанс как обычно. Потом о чем-то переговорил с мамой и ушел.
– О чем вы говорили с Бредихиным, Авдотья Зосимовна?
– О чем можно говорить после спиритического сеанса? – Хозяйка выдохнула дым, сделала паузу, дабы нагнать побольше мистического, и приблизилась к приставу. – Конечно, о высоких материях.
– А подробнее? – не поддался Бесогонов.
– Да глаз он давно положил на Акулинку. Говорил что-то про серьезные намерения и отсрочку оплаты членских взносов. – Выдра фыркнула и стала задумчиво перебирать ветхие кружева на своем платье. Неожиданно, будто забывшись, она вытащила откуда-то колоду карт и снова спрятала в складках. – А вы, господин пристав, не хотите вступить?