– Это вы ловко, ваше степенство, – ядовито сказал Модест Дионисович, стоило только иностранцу скрыться из виду. – Либо от чудища избавитесь, либо неудобного квартиранта со свету сживете.
– Молчи, бестия! – замахнулся на охальника кулаком Калина Ипатьевич. – У дрянного человечишки и мысли дрянные!
Тут совсем близко к двери сарая раздалось вполне узнаваемое «кш-ш-ш». Соперники мигом заткнулись и отпрянули прочь.
Из темного проема появилась высокая фигура криптозоолога. В руках доктор держал крупного зайца, на зайце были оленьи рога…
– Кш-ш-ш, кш-ш-ш! – зашипел на собравшихся по его душу косенький и тут же воинственно застриг ушами, заставив сэра Бенедикта немного поумерить довольство собой и начать уворачиваться.
– Это… это… – Возмущение Калины Ипатьевича было столь велико, что он на время утратил способность изъяснять собственные мысли.
– Это чья-то шутка? – помог ему Модест Дионисович. – И кто только додумался наставить зайцу рога?
– Разве что зайчиха, – невпопад гоготнул приказчик.
– Это же кролень! – наконец-то выдал купец.
– Ваши познания в криптозоологии ошеломляют, – откликнулся Бенедикт Брут, пристально, с вновь открывшимся интересом рассматривая потенциального жениха Анфисы Ксаверьевны. – Я впечатлен.
– Это мой кролень! – воскликнул Калина Ипатьевич, поразив иностранца еще больше. – Я его на подарок тестю генерал-губернатора готовил! Но как сбежал, зараза?
Купец внезапно и очень недоуменно затих. Прошла минута, прежде чем он решился поделиться своей проблемой:
– Но как же… Я ж его с утра проверял… А крыс со вчера нет…
– Ведите к месту содержания вашего подарка, – снисходительно разрешил сэр Бенедикт.
– Господи, а кричал-то! Чуть на дуэль не вызвал! – радостно хлопнул себя по бокам Модест Дионисович и расцвел ослепительною улыбкой на пол-лица. – То-то я Анфисе Ксаверьевне расскажу – посмеемся! Кому нужен муж самодур и тиран?
– А кому – голь перекатная? Тятенька, я слышал, тебя, детинушку, содержания лишил?
В этот момент действительно могло бы дойти если не до дуэли, то до мордобития, кабы сэр Бенедикт, видя назревающую свару, не спустил кроленя с рук на землю.
– Ай! – раздался крик Модеста Дионисовича.
– Ай! – впервые в согласии вторил ему Калина Ипатьевич.
Воинственный заяц собирался разбежаться и в третий раз, чтобы боднуть за компанию и криптозоолога, дабы никто из двуногих не чувствовал себя обделенным, но был крепко схвачен англичанином за уши и снова поднят на руки.
– Кш-ш-ш! – не желая сдаваться, зашипел зверек.
Дом купца второй гильдии оказался двухэтажным, бревенчатым. На первом этаже располагалась контора и что-то вроде общежития для служащих, на втором обитал сам хозяин со своей многочисленной семьей.
Модест Дионисович, компанейская душа, умудрился просочиться и сюда. Как ни намекал ему соперник, что его-де в гости и не приглашали, ловкий ферт штопором ввинтился в массивные ворота, приговаривая:
– Ну как же, как же? Разве я вам Беню на растерзание оставлю? Что потом отвечать милейшей Анфисе Ксаверьевне про ее пропавшего жильца?
Сэр Бенедикт, непонятно в какой момент превратившийся из рыцаря Британской империи в Беню, только поморщился – на этом вопрос присутствия его «чичероне» был закрыт.
Не останавливаясь, поднялись на второй этаж. А там уже в передней выстроились все семеро отпрысков Калины Ипатьевича, от долговязого юнца с наклевывающейся бородкой до маленького карапуза (неизвестного полу) в младенческом платьишке, все лицом были вылитый тятенька, если не считать отсутствия плеши и бороды.
– После, после! – отмахнулся от них купец и провел гостей прямехонько в свою спальню, богато украшенную коврами, расписными вазами и другими предметами, долженствовавшими обозначать собой семейный достаток.
В углу комнаты был сооружен небольшой вольер, туда-то и ринулся хозяин дома и тут же отпрянул с не вполне приличным восклицанием.
– Однако! А я-то думал, вы крышечкой отъехали-с! – гоготнул Модест Дионисович.
Сэр Бенедикт лишь покрепче прижал к себе забеспокоившегося кроленя. Надо сказать, что причина беспокоиться у чудовища имелась вполне весомая: в вольере сидел один из его собратьев, с такими же рогами и персиково-коричневой в пестринку шкурой, вот только нос был не чисто-розовый, а покрытый коричневыми крапинками, как веснушками.
– Задачка, – протянул купец первое пришедшее на ум приличное слово.
– Никакой задачки, – возразил криптозоолог, стиснув брыкающегося зайца так, что тот мог только дышать и яростно вращать блестящими красными глазками. – Много ли у вас в Князьгороде еще кроленей?
Калина Ипатьевич шумно почесал бороду.
– Ну вот… у тестя генерал-губернатора, других не знаю… Я ж ему и этого-то в подарок, для разводу, заказал. – Негоциант кивнул на второго зайца, вдруг вздумавшего брать на абордаж стены своей импровизированной тюрьмы. – Э… А ну-ка, отдайте мне косого, господин криптозоолог. В моем амбаре как-никак найден.
Купец настойчиво потянулся к рогатой ноше сэра Бенедикта.
Самолично вернуть тестю генерал-губернатора сбежавшего кроленя было делом сильно перспективным, поэтому Калина Ипатьевич вдруг позабыл об осторожности и двумя руками обхватил чудовище, да так, будто оно приходилось ему восьмым, вновь обретенным чадом. И хотя в голове криптозоолога промелькнули те же мысли о перспективности, препятствовать прозорливому дарителю он не стал.
– Будут проблемы – обращайтесь, – кивнул Брут да пошел неспешным шагом к выходу, вид имея при этом презлорадный.
Модест Дионисович – за ним.
И действительно, не успели они дойти до первого этажа, как эти самые проблемы начались.
Наверху послышался шум, затем многократный звон разбиваемого фарфора и топот купеческих сапог, поспешающих за удаляющимся специалистом по чудовищам.
– Знаете что, – выдавил запыхавшийся купец, успевший остановить доктора уже на самой лестнице, – я, пожалуй, лучше тому, тестю-то, своего зайца так отдам, будто сбежавшего нашел, беспокойство проявил, так сказать. Бес с ним, с подарком, раз такое дело. А вы этого заберете? Я же вижу, он вам нравится.
– Которого? – не без сарказма уточнил криптозоолог. – Того, что погрязнее?
– Да любого берите! – закричал купец, услышав очередной звон сверху.
Сэр Бенедикт пожал плечами и снова поднялся на второй этаж. По комнате Калины Ипатьевича будто прошелся ураган: замечательно безвкусные вазы были переколочены, ковры местами подраны, а на хозяйском ложе, наставив друг на дружку ветвистые рога, стояли два кроленя.
Судя по всему, спор у ушастых вышел нешуточный.
– Кш-ш-ш! – говорил один.
– Кш-ш-ш! – отвечал ему другой.
Брут бесстрашно выбрал «того, что погрязнее», ловко подхватил под мышку, второго, бросившегося то ли в атаку, то ли на защиту собрата, отпихнул концом зонта.
– Я приказчику скажу, пусть вас отвезет, – с облегчением выдохнул Калина Ипатьевич, представив, как нелепый иностранец станет искать извозчика с такой ношей.
– Беня, погоди! – бросился вслед уходившему Модест Дионисович. – Я знаю, где мы этого зайца сегодня с выгодой реализуем! Да и тебя представим в лучшем свете!
– Глафира, а любите ли вы кроликов? – крикнул сэр Бенедикт в сторону кухни, откуда доносился грудной басок, напевавший веселую девичью песенку.
– А то как же, барин! – откликнулась Глаша. – И в подливке, и в жарком, а уж в пирогах с луком как хороши… Ой!
Судя по реакции горничной, вышедшей на зов в переднюю, готовить рогатых кроликов ей еще не доводилось.
– Мне импонирует ваш кровожадно-гастрономический настрой, – многозначительно улыбнулся криптозоолог, – но этого кролика нужно пока что только вымыть, есть его мы погодим.
И то правда, после склада с тухлятиной вид кролень имел самый неприглядный, а уж по запаху – не то что в еду, но и в подарок непригодный.
– Ну давайте, чего уж… – протянула руки сострадательная девушка. – Где это он так изгваздался?
– Этого вам, Глаша, лучше не знать. – Сэр Бенедикт передал с рук на руки присмиревшую криптиду. – Лодыжки только берегите, бодается больно.
– А я его за рога, – по-хозяйски перехватила чудище девка. – Мы, деревенские, с животиной да не управимся?
– Эх, Глаша, Глаша, цены вам нет, – в кои-то веки отозвался о ком-то одобрительно криптозоолог и, растроганный, отправился в свои комнаты переменить испачканное платье к вечеру.
Через час после заката на пороге дома в Пекарском переулке вновь стоял Модест Дионисович в игривом костюме в клетку, в котелке и с тросточкой. Усы щеголя были уложены с таким тщанием, какое не всякая модница приложит к собственной вечерней прическе.
– Глафира, душенька, это тебе. – Гость прямо на пороге широким жестом вынул из кармана круглый печатный пряник. – Все расстегайчики твои вспоминал, решил порадовать.
Глаша, открывшая дверь, взвизгнула совсем по-девичьи, так, будто и не было в ней без малого трех аршинов росту, и на радостях чмокнула дарителя прямо в макушку.
Когда довольная горничная отправилась сообщать хозяйке о посетителе, Модест Дионисович подмигнул вышедшему на шум криптозоологу и пояснил:
– Представительские расходы. Учитесь, Беня, за это денег не спрошу. В Великороссии заниматься делами довольно просто, не то что в этой вашей Англии. – Тут щеголь споткнулся, рассмотрев как следует костюм криптозоолога. – Беня, ну что вы все в черном да в черном?! Хотите, присоветую портного?
– А хотите, я вам своего?
– Вот уж увольте!
– И вы меня. – Сэр Бенедикт фамильярно вынул бордовую, почти черную, гвоздику из лацкана Модеста Дионисовича и пристроил на свой, атласный. – А вот адрес цветочника, пожалуй, возьму.
В довершение своего вечернего костюма доктор достал из кармана круглые очки с фиолетовыми стеклами, снял с вешалки плащ летучей мыши, подхватил зонт и саквояж.
– Зачем вам? Это всего лишь вечер в клубе, да и погода ясная, – удивился такой основательной экипировке Модест Дионисович.