о номер телефона адресата. И получатель ничего не может с этим поделать.
– Сообщения можно заблокировать.
– Да, можно, но если отправитель настроен решительно, он просто создаст другую анонимную учетную запись и отправит сообщение с другого номера.
– И все это только для того, чтобы портить кому-то жизнь?
Джо пожал плечами.
– Не знаю. Похоже, чем совершеннее технологии, тем больше становится желающих использовать их в качестве оружия друг против друга.
– Женевьева сказала, что сообщения были оскорбительными. Дафну назвали шлюхой.
– Больных везде хватает, – прокомментировал Джо.
Я кивнула, хотя и помнила предположение Алекс насчет того, что Дафна отправляла их сама себе. Я не знала, какой сценарий хуже.
– Эй. – Джо нежно взял меня за руку. – Все будет хорошо. Не беспокойся о Женевьеве. Она переживет это и будет жить дальше.
– Я так не думаю. Мне кажется, она из тех людей, которые умеют таить обиду.
– Полагаю, она будет слишком занята своим планом по захвату мира. Или участием в одном из тех реалити-шоу, где домохозяйки готовы вцепиться друг другу в глотки. Пожалуй, ее устроит любой вариант.
Я рассмеялась.
– Вот в таком шоу мне ее представить легко.
Джо наклонился поцеловать меня, и прикосновение его губ отозвалось во мне волной тепла. Он положил одну руку мне на талию, а другой обнял за шею. Я расслабилась в его объятиях, постаравшись отбросить тревоги и задержаться в этом моменте.
И тут зазвонил телефон.
– Думаю, это твой, – пробормотал Джо. Его губы были в миллиметре от моих.
– Я не буду отвечать.
– Все в порядке. – Джо выпрямился. – Я никуда не денусь.
Я посмотрела на экран. Школа. Внутри у меня все оборвалось. Я нажала кнопку «Принять».
– Алло?
– Это Эвелин Монроуз из старшей школы Шорхэма. Мне нужны родители или опекун Алекс Тернер.
– Я – Кейт Тернер, мама Алекс. Все в порядке?
Последовала невыносимо долгая пауза.
– Директор Хопкинс назначила на четыре часа дня экстренное собрание для родителей игроков женской теннисной команды. Явка обязательна.
– Почему? Что-то случилось? – насторожилась я.
Джо смотрел на меня с озабоченным лицом. Я пожала плечами, давая понять, что понятия не имею, что происходит.
– В команде сложилась ситуация, о которой вам, по мнению директора, нужно знать, – деликатно сказала мисс Монроуз. – Она все объяснит на собрании.
Собрание проходило в классе, где пахло кроссовками, дезодорантом и насыщенным гормонами потом. Перед столом учителя и белой доской стояли ряды парт. В классе уже собралось человек двадцать родителей, и все выглядели взволнованными. Я заметила Эмму и Ингрид, сидевших вместе за задними партами, но они, увидев меня, опустили глаза. Женевьевы там не было, и напряжение немного отпустило. Я вовсе не хотела еще одной стычки.
Войдя в класс, директор Хопкинс плотно закрыла за собой дверь. Она была в строгом костюме бутылочно-зеленого цвета и стильных ботильонах.
– Спасибо всем, что пришли. Знаю, вас вызвали срочным уведомлением, но в команде сложилась ситуация, о которой вам нужно знать. Сегодня полиция арестовала тренера женской теннисной команды Сета Таунсенда по подозрению в неприемлемых сексуальных отношениях с одной из девушек. Этот… – она сделала паузу, впервые потеряв самообладание, – половой акт, о котором идет речь, был заснят на видео. Кто-то, я не знаю кто, отправил его нескольким нашим ученикам, а некоторые из них переслали его другим. Полагаю, довольно много учащихся его видели.
Я смотрела на нее, с опозданием постигая смысл услышанного. Сексуальные отношения? Заснятые на видео? О какой девушке идет речь? И тут меня охватила паника. Неужели он нацелился на мою дочь? Очевидно, все остальные родители задавались тем же вопросом. Собрание взорвалось, все заговорили одновременно.
– Кто это снимал?
– И что на видео?
– Кто та девушка?
– Все дети это видели?
Директор подняла руку.
– Пожалуйста, дайте мне закончить, – попросила она, повысив голос, чтобы ее было слышно в этом хоре родительского возмущения. – Я не могу назвать ее имя, но, будьте уверены, ее родители уже уведомлены.
Уровень шума снизился, но люди продолжали перешептываться. Судя по тому, что я слышала, всех интересовало, о ком идет речь.
– Девочка, о которой идет речь, несовершеннолетняя, а тренер Таунсенд – взрослый человек и сотрудник школы. Дело представляется очевидным. Однако расследование еще не завершено, поэтому полиция может связаться с некоторыми из вас, – продолжила директор Хопкинс. – Что касается тренера Таунсенда, то он уже уволен.
Один из родителей, мужчина, поднял руку и, когда директор кивнула, уточнил:
– А как же команда? У них сейчас разгар сезона.
– Тренировки отменены до конца недели. Мы ищем замену, чтобы новый тренер как можно скорее приступил к работе. Как только он будет найден, вас уведомят электронным письмом. Есть еще вопросы?
По окончании собрания я встала, рассчитывая побыстрее уйти и вернуться домой. Я не знала, будут ли Эмма и Ингрид относиться ко мне так, как они отнеслись к Тейлор, но решила не давать им такой возможности.
Прежде чем я успела дойти до двери, директор Хопкинс спросила:
– А миссис Тернер здесь? Мать Алекс?
Я подняла руку.
– Да, я здесь.
– Можете задержаться на минутку?
Пока другие родители выходили из класса, я отошла к доске объявлений, оформленной в исторической тематике: ламинированный плакат с Конституцией, фотографии известных памятников Соединенных Штатов…
Эмма и Ингрид прошли мимо, сделав вид, что заняты разговором, и даже не взглянули в мою сторону. Несколько родителей с нетерпением ждали возможности поговорить с директором. Похоже, все они хотели убедиться, что их дочь ни в чем не замешана, а также получить какую-то дополнительную информацию. Наконец, директор Хопкинс подняла руку.
– Я знаю, что у всех вас есть вопросы, но на данный момент я сообщила все, что могла. Я свяжусь с вами, когда мы наймем нового тренера.
Сказано это было достаточно твердо и решительно, так что замешкавшиеся родители сдались и вышли.
Директор Хопкинс взглянула на меня.
– Миссис Тернер?
– Пожалуйста, зовите меня Кейт. – Мы пожали друг другу руки. – О чем вы хотели со мной поговорить?
– Давайте пройдем в мой кабинет и побеседуем наедине.
Мы прошли по внешнему коридору, огибавшему внутренний двор школы. Тут и там стояли или сидели за столиками для пикника группки детей. Директор открыла дверь в административный корпус.
– Сюда.
К ней сразу же подошел молодой человек лет тридцати с бумагами в руке.
– Дайте мне пять минут, а потом я буду в полном вашем распоряжении, – сказала ему директор Хопкинс, приглашая меня в свой кабинет с огромным письменным столом, занимавшим большую часть пространства. У одной стены стоял узкий книжный стеллаж, заставленный книгами и семейными фотографиями в рамках.
– Пожалуйста, присаживайтесь. – Она указала на два обитых кожей кресла и села за свой стол, на котором аккуратными стопками лежали бумаги. – Боюсь, в отношении вашей дочери выдвинуто серьезное обвинение, – начала мисс Хопкинс.
– Дайте-ка угадаю. – Мой голос прозвучал слишком громко и резко. – Обвинение в буллинге?
Если директор и не ожидала этого, внешне она сохранила спокойствие и кивнула.
– Вы в курсе ситуации?
– Я знаю некоторые детали. Девочку, которая обвинила Алекс, зовут Дафна Хадсон, верно? – Директор не опровергла и не подтвердила это заявление, поэтому я продолжила. – Так вот, на самом деле это Дафна издевалась над Алекс, а не наоборот. И я знаю, что это не первый случай, когда она организует травлю. Жертвой ее буллинга уже стала другая девочка.
– Я не могу обсуждать с вами остальных учеников.
– Можете, если обвиняете в организации травли мою дочь. – Я заметила, что мои руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки. – Я разговаривала с Тейлор Тонтон. Ее дочь когда-то училась в этой школе. Она рассказала мне, что Дафна и две ее подруги, Келли Норд и Шэй Таккер, так издевались над ее дочерью, что Тейлор пришлось перевезти свою семью из этого города, чтобы быть подальше от них. И вот чего я не понимаю: как получается, что этой группе дрянных девчонок все сходит с рук, причем не один раз, а несколько? Были ли приняты в отношении них какие-либо меры?
Мисс Хопкинс, похоже, не ожидала такой горячности с моей стороны. Она развела руками.
– В данный момент речь идет о том, что кто-то отправил Дафне Хадсон серию оскорбительных сообщений. Она считает, что за всем этим стоит ваша дочь. – Директор повернулась к картотеке за своей спиной, открыла один из ящиков, вытащила папку из плотной бумаги, достала лист и протянула мне.
Это была распечатка нескольких сообщений.
«Ты такая мерзкая шлюха».
«Тренер трахнул тебя только потому, что ты шлюха».
«Если бы я была такой шлюхой, как ты, я бы покончила с собой».
Список можно было продолжить, но я остановилась и положила лист на край директорского стола. Я поняла, о чем речь. Если уж на то пошло, они были еще хуже, чем говорила Женевьева. Меня трясло, а ведь я всего лишь прочитала три сообщения.
– Это ужасно, – тихо молвила я.
– Да, они вызывают беспокойство.
– Полагаю, вы пытались дозвониться по номеру, с которого были отправлены сообщения?
Директор кивнула.
– Несколько раз. Я получила автоматическое сообщение о том, что клиент недоступен.
– Мне очень жаль, что Дафна получила эти сообщения. Они отвратительны. Но я могу заверить вас, что Алекс их не отправляла. И нет абсолютно никаких доказательств того, что это сделала она.
– Да, доказательств нет, – признала директор Хопкинс. – Но когда я спросила Дафну, был ли у нее конфликт с другим учеником, она назвала только одно имя – Алекс Тернер. По-видимому, ссора возникла из-за места в составе теннисной команды.