– Кто-то сообщил в полицию об Алекс. Они не просто так появились у нас на пороге на следующий день после того, как было найдено тело Келли. Насколько я слышала, Дафна издевалась над многими детьми. Почему они так быстро обратили внимание на мою дочь? – Я покачала головой. – И я точно знаю, кто сказал им, что она замешана в этом.
– Думаешь, Женевьева?
Я мрачно кивнула.
– Уверена. Я не знаю, почему она затеяла эту вендетту против Алекс. Возможно, все началось с того, что Алекс заняла место Дафны в составе теннисной команды. Но дело зашло гораздо дальше. Полагаю, она не успокоится, пока не отравит жизнь моей дочери.
– Женевьева склонна драматизировать, но я не считаю ее злом.
– А вот я в этом не уверена.
Я вдруг вспомнила, как сидела в машине и мечтала, чтобы с Женевьевой, с Эммой… с Ингрид случилось что-нибудь ужасное. Я загадала желание. И оно сбылось.
– Это моя вина, – сказала я вслух, прежде чем смогла остановиться.
Джо повернулся и посмотрел на меня выжидающе. Как редко такое случалось в моей жизни. Как редко кто-то откладывал все на потом только ради меня.
– Как ты можешь быть виновата?
– Я этого хотела. Они все так ужасно обошлись с Алекс – и девочки, и их матери, – что я разозлилась. Я хотела, чтобы с ними случилось что-нибудь плохое. И вот оно случилось.
– У тебя дрожат руки. – Джо забрал у меня бокал с вином и поставил на стол. Потом взял мои ладони в свои. Его прикосновение успокоило меня, но от этого я почувствовала себя еще хуже. Я не заслуживала утешения.
– Плохие мысли бывают у всех, – успокаивал Джо. – У меня тоже. Это часть человеческой натуры.
– Мои плохие мысли имеют свойство сбываться. Я знаю, это звучит безумно, но это правда.
– Кейт. – Джо нежно сжал мою руку. – Я не думаю, что ты сумасшедшая. Я думаю, ты испытываешь огромный стресс. Будь осторожна. Ты хороший человек и хорошая мать.
Я посмотрела на него, встретив уверенный твердый взгляд.
И поняла, что не заслуживаю его доброты.
Глава 36Кейт
Телефон зазвонил в воскресенье днем, и я, увидев на экране фотографию моей матери, подумала, не отклонить ли звонок. Сочувствие и доброта – это не про нее. Она никогда не была тем человеком, на которого я могла бы положиться, к которому могла бы обратиться за поддержкой. Но потом я подумала, что разговор с ней может отвлечь меня от насущных забот, и решила ответить.
– Привет, мам.
– Кейт. У тебя есть календарь?
– Я пользуюсь календарем в телефоне.
– Я имею в виду настоящий календарь, – процедила мама, выговаривая каждое слово так, словно вела разговор с какой-то недотепой.
– Что тебе нужно, мам? – Прошло тридцать секунд, а я уже жалела, что ответила.
– Мы с твоим отцом собираемся навестить тебя. – Прозвучало это так, словно она приготовила мне угощение, о котором я мечтала всю жизнь.
Мысли сразу же вернулись к моим тревогам: непонятному отказу Алекс сообщить, где она была в ночь смерти Келли; настойчивому вниманию полиции, явно нацелившейся на мою дочь; ожиданию обвинения. Я не знала, как мне справиться со всем этим, и прибытие родителей никак не помогало в этом. Моя мать всегда требовала, чтобы к ней относились как к очень важному гостю в отеле высокого класса, чтобы все ее потребности удовлетворялись в момент их возникновения. Притворяясь, что хочет помочь с ужином или провести время с Алекс, она в итоге не делала ни того ни другого и ожидала, что все – Алекс, я, мой отец – будут крутиться вокруг нее и исполнять ее капризы.
С отцом было немного проще. Он целыми днями смотрел по телевизору профессиональный гольф и читал книги по военной истории. Но и он ожидал, что кто-то будет ему готовить, а поскольку он принципиально отвергал аренду автомобиля, мне приходилось становиться его шофером по вызову.
– Не уверена, что сейчас подходящее время, – выдавила я, безуспешно пытаясь придумать причину, не позволяющую мне принимать гостей. О том, что Алекс подозревается в возможном убийстве, я сказать ей, конечно же, не могла. Оставалось только солгать. – У меня кое-какие дела по дому. Требуется ремонт в постирочной.
– Вот и хорошо, – обрадовалась мама. – В таком случае тебе нужно закончить все к нашему приезду в феврале.
– В феврале?
– Да. После праздников всегда хочется поехать куда-нибудь, где солнечно и тепло. И я смогу помочь тебе по дому.
– Мне не нужна помощь, – быстро запротестовала я.
– Я имела в виду декор. Ты никогда не умела создать гармоничную комнату. Всегда смешиваешь разные стили. Это раздражает.
Я стояла, хлопая глазами, и ее слова пробивались ко мне сквозь туман стресса и беспокойства, в котором я жила последние дни. Именно в создании гармоничных комнат и состояла моя работа. И смешение разных стилей было моей фишкой.
– Кроме того, папа сможет поиграть в гольф. Вы ведь недалеко от Бока-Ратон, верно? – продолжала она.
– Не совсем. Я не была так далеко на юге, но думаю, что это примерно в полутора часах езды отсюда.
– Это не так уж плохо. Он хочет поиграть в гольф со своим другом Аланом Дрейером, у которого там загородный дом. Я сказала ему, что ты отвезешь его.
– Это действительно не самое лучшее… – начала я, снова лихорадочно придумывая, чем можно заняться в воскресенье, чтобы закончить разговор с ней.
И тут в дверь позвонили. Облегчение оттого что подходящий предлог наконец-таки нашелся, быстро сменилось болезненным страхом. В последний раз звонок в дверь возвестил о визите в мой дом двух полицейских детективов. Неужели они вернулись? И уже с ордером?
– Мне нужно идти, – выдала я. – Звонят в дверь.
Моя мать как будто и не слышала.
– Думаю, во второй уикенд февраля. Лэнсинги и Брауны приедут примерно в то же время, и я сказала, что как-нибудь вечером мы пригласим их всех на обед.
На этом мое терпение иссякло.
– Ты приезжаешь во Флориду, чтобы пообщаться со своими друзьями из Буффало, с которыми и без того постоянно встречаешься, а не для того, чтобы повидаться со мной и Алекс?
– Не надо так говорить.
В дверь снова позвонили. Я направилась к входной двери.
– Мне нужно идти.
– Сначала скажи, подходит ли тебе это время.
– Если тебе нужен ответ прямо сейчас, то нет. Не подходит. До свидания.
Я дала отбой, сделала глубокий вдох и попыталась собраться с духом, чтобы принять то, что ожидало меня за дверью. Что, если это полиция? Что, если они пришли арестовать Алекс?
Я выдохнула и открыла дверь. Это была не полиция.
– Привет, Кейт, – быстро поздоровалась Эмма. – Мне можно войти? Думаю, нам нужно поговорить.
Мы с Эммой сидели за кухонным столом. Я открыла бутылку охлажденного шардоне, и перед каждой из нас стояло по бокалу. Эмма выглядела измученной. На ее лице не было косметики, а под глазами залегли темные круги. Несмотря на то что день был теплый, она плотно закуталась в светло-серый кардиган, как будто замерзла.
– Как Ингрид? – нарушила молчание я.
Эмма покачала головой.
– У нее все плохо. Не знаю, как она справится со всем этим. И справится ли вообще.
– Представить не могу.
– Ей дали успокоительное, ровно столько, чтобы она могла делать то, что нужно сделать прямо сейчас. Принимать решения, организовывать похороны. Но потом, когда все это закончится… Мы с Женевьевой делаем все, что в наших силах. Следим за тем, чтобы она не оставалась одна. Пытаемся заставить ее есть и спать.
Я подумала, не предложить ли мне свою помощь, но решила не навязываться. Какая бы дружба ни связывала меня с этими женщинами, она закончилась. И никакого смысла притворяться, что это не так, уже не было.
– Хорошо, что вы ее поддерживаете. – Я сделала глоток вина. Эмма появилась не просто так. Мне было интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы перейти к делу.
Она взяла свой бокал, медленно повертела его в руке.
– Ты, должно быть, злишься на нас, – наконец произнесла она. – Я не могу тебя винить.
– Я не злюсь на вас, – возразила я, хотя и без особой уверенности. – Но я не понимаю, почему вы все отвернулись от меня.
– Нет, я знаю. Дело в том, что… – Эмма замолчала, вздохнула. – Мне нравится думать, что я независимая женщина со своими мыслями и мнениями. И по большей части так оно и есть. Но иногда мне кажется, что я позволяю друзьям слишком сильно влиять на меня.
– Ты имеешь в виду Женевьеву? – категорично уточнила я.
Эмма кивнула.
– Да, но и Ингрид тоже. Просто я знаю их так давно, что иногда воспринимаю их как продолжение себя. Если они на кого-то злятся, я тоже злюсь. Даже когда у меня нет для этого причин. Есть такое понятие – менталитет стаи. Вот я и следую за другими. – Она посмотрела на меня. – Я не оправдываюсь. Знаю, что это не лучшая черта характера. Но мне жаль.
Я кивнула, принимая ее извинения. На самом деле это ничего не изменило. Я знала, что уже никогда не смогу доверять ей или кому-либо из них.
– Но это не единственная причина, по которой я пришла сюда сегодня, – продолжила Эмма. – Хотя я и должна извиниться, есть еще кое-что, о чем я хотела с тобой поговорить.
Что-то в ее тоне заставило меня насторожиться.
– И что же? – осторожно спросила я.
– Полиция считает, что Алекс знает, что случилось с Келли в ночь ее смерти. Они ведь разговаривали с ней вчера?
– Откуда ты это знаешь? – резко спросила я.
Эмма покачала головой.
– Не имеет значения, откуда. Я просто знаю. И я пришла сюда сегодня с дружеской просьбой. Убеди Алекс поступить правильно. Если она знает, что случилось с Келли, пусть расскажет полиции. Ингрид в отчаянии. Она заслуживает того, чтобы похоронить свою дочь спокойно и с достоинством, зная, что произошло той ночью.
– Так ты пришла ко мне как к подруге? – повторила я.
Эмма кивнула и положила свою руку на мою.
– Я твоя подруга, Кейт. Надеюсь, ты в это веришь.
Я не верила