– В нашем детстве жизнь была проще. До появления социальных сетей и селфи, – вздохнул Джо.
– Определенно, – согласилась я. – В конце концов, если бы Алекс не сняла видео с Дафной и тренером Таунсендом, а Келли не разослала его всем своим знакомым, она, возможно, была бы до сих пор жива.
– Не думаю, что на это можно смотреть с такой точки зрения. Не технологии заставили Дафну и Шэй заманить Келли на пляж той ночью и убить ее. С ними что-то не так на фундаментальном уровне.
– Ты определенно прав насчет Дафны, но вот насчет Шэй я не так уверена. Многие годы ее приучали делать все, что захочет ее подруга. Если бы она не встретила Дафну, то, возможно, никогда бы не сделала никому ничего плохого. Но наверняка мы никогда не узнаем.
– Надо же, две сверстницы, и одна втягивает другую в преступление. – Джо покачал головой. – Бедная Келли.
– Интересно, как поживает Ингрид. Сначала потеряла дочь, а это, пожалуй, худшее, что может пережить родитель. Затем узнала, что убийцами были дочери ее лучших подруг. Это какой-то ночной кошмар, от которого она может и не очнуться.
Я вздрогнула от этой мысли. Джо, почувствовав мой дискомфорт, еще крепче прижал меня к себе.
Вагончики на американских горках пронеслись над моей головой по изогнутому полотну; пассажиры вопили от восторга и страха. Поезд пролетел так быстро, что заметить Алекс и Шона было невозможно.
Я надеялась, что моя дочь летит над нами, счастливая и беззаботная.
Глава 51Видеодневник Алекс Тернер
1 декабря
Алекс общалась по видеосвязи с привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим. У женщины были добрые голубые глаза, длинные светло-каштановые волосы до плеч и огромные очки в круглой черепаховой оправе. Алекс выглядела спокойной и внимательной.
– Рада тебя видеть, Алекс, – улыбнулась Беатрис Мэлоун. – Как у тебя дела?
– Все хорошо. На самом деле, очень хорошо, – весело призналась Алекс.
– Ты играешь в теннис?
– Нет. После всего случившегося школьный совет решил отменить оставшиеся игры. Но я присоединилась к команде по бегу по пересеченной местности, и это здорово. Мне нравится бегать, и я завела друзей. Ладно, подругу. Но это только начало. По крайней мере, мне есть с кем ходить на ланч.
– Это определенно прогресс. Как зовут твою подругу?
– Изабель. Она милая. И друзья у нее тоже классные. Кажется, никого из них не волнует, что еще пять минут назад я была подозреваемой в убийстве. – Алекс махнула рукой. – Сейчас все говорят о Дафне и Шэй. Ходят слухи, что Шэй может пойти на сделку о признании вины, чтобы дать показания против Дафны.
– Если она согласится, тебе придется давать показания только на одном судебном процессе, а не на двух.
– Мне кажется, что это неправильно. Шэй так же виновна в убийстве Келли, как и Дафна. И все ведут себя так, будто она жертва только потому, что Дафна такая ужасная.
Беатрис сочувственно кивнула.
– Вероятно, людям легче воспринимать Дафну как лидера в отношениях, а Шэй как подчиненную, которая выполняет приказы, чем признать, что две девушки могут быть настолько асоциальными. И это в человеческой природе – искать оправдание поведению, которого мы не можем понять. Я осознаю, почему тебя это расстраивает, особенно учитывая, что ты была там. И ты видела, что они сделали.
– Они обе злые, – безапелляционно заявила Алекс. – Нельзя делать поблажки в отношении одной из них. Шэй и Дафна заслуживают того, чтобы гнить в тюрьме до конца своих дней
– Возможно, – вздохнула Беатрис. – Но мне нравится думать, что люди могут меняться. Что эти две девушки сумеют повернуть свою жизнь и стать полноценными членами общества.
– Вы говорите как моя мама.
– Ты не согласна?
– Нет. Я думаю, их следует запереть где-нибудь, где они больше никогда не смогут никому навредить.
– Это нормально, что ты так думаешь. И ничего страшного, если со временем ты изменишь свое мнение.
Алекс пожала плечами.
– Отправят их в тюрьму или нет, от меня это не зависит.
– Как у тебя с мамой?
– Мы неплохо ладим. Думаю, в конце концов, все, что нам было нужно, чтобы помирить нас, это чтобы кто-то вломился в дом и попытался убить ее.
Алекс улыбнулась, но Беатрис не ответила и озабоченно наморщила лоб. Улыбка Алекс растаяла.
– Извините, неудачная шутка.
Беатрис кивнула.
– Как она себя чувствует?
– Ей лучше. В движениях все еще ограничена, но доктор сказал, что это нормально. Она решила открыть здесь комиссионный магазин мебели и до сих пор встречается с тем парнем.
– Как ты относишься к тому, что она с кем-то встречается?
– Вообще-то нормально. Это не цепляет меня так сильно, как я думала. Джо хороший человек. Он помогает нам.
– Хорошо, что ты готова к переменам, – прокомментировала Беатрис.
– В следующем году я поступаю в колледж. Мама останется одна, и я не могу указывать, как ей жить, и что-то запрещать, верно? Не знаю.
Алекс пожала плечами и подняла руки перед собой.
– Я просто приму все как есть.
– Ты подумала о том, о чем мы говорили во время нашей последней встречи? Мы обсуждали, что ты, возможно, расскажешь своей маме о том, что произошло в день автомобильной аварии.
Алекс помрачнела. Откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Не думаю, что это хорошая идея. Особенно после всего, что произошло за последние несколько месяцев. Она еще не оправилась от удара ножом.
– Думаю, тебе следует дать ей шанс, – намекнула Беатрис. – Она может удивить тебя.
– Я знаю, моя мама желает мне только лучшего. Но она также хочет, чтобы я была обычным подростком, занимающимся обычными подростковыми делами. Ей необязательно знать, что произошло в тот день.
– Когда я разговаривала с твоей мамой – мы с тобой только начали встречаться, – она надеялась, что к тебе вернется память. Она думала, что это поможет тебе оправиться от несчастного случая и двигаться дальше, – напомнила Беатрис.
– Я и так помню. Просто не сказала ей.
– Может быть, это помогло бы ей понять, что произошло.
Но Алекс решительно покачала головой.
– Ей не нужно знать, что мой отец кричал на меня до тех пор, пока у него пена на губах не выступила. Твердил, что у меня никогда не будет того, что необходимо, чтобы стать профессиональной теннисисткой. Что он стыдится меня. – Алекс заговорила громче и резче. Потом остановилась и покачала головой. – Нет, ей не нужно ничего этого знать.
Беатрис склонила голову набок и с сочувствием посмотрела на Алекс.
– Мне жаль, что это твое последнее воспоминание о нем. Уверена, он не имел в виду то, что сказал. В нем говорил гнев.
– По-моему, он говорил то, что думал. Я разочаровала его. Но и он разочаровал меня тоже.
– У твоего отца были серьезные проблемы. Я не устаю повторять тебе, что никто не бывает полностью хорошим или полностью плохим. Каждый – это оттенок серого.
– Я накричала на него в ответ. Сказала, что хотела бы, чтобы он умер. И я действительно этого хотела.
Алекс опустила глаза, на ее лице отразилось беспокойство.
– Ты не первый подросток, который говорит это родителям, – мягко произнесла Беатрис.
– Да? А сколько подростков видят, как на светофоре загорается красный, и вместо того, чтобы остановиться, жмут на газ? Потому что именно это я и сделала в тот день.
– Все не настолько просто. Ты представляешь дело так, словно действовала под влиянием импульса к насилию. Я думаю, в тот день ты пыталась навредить самой себе.
– Я видела грузовик, – решительно заявила Алекс. – Я знала, что выезжаю на его траекторию. Знала, что он врежется с пассажирской стороны.
– Мы говорим о мгновенном решении, принятом в момент сильного волнения…
– И в этот момент я убила своего отца.
Алекс и Беатрис посмотрели друг на друга. Беатрис вздохнула.
– Значит, с этого мы и должны начать. Нам нужно выяснить, почему ты приняла такое решение. Я не думаю, что ты склонна к насилию, Алекс.
– А вы не считаете, что есть люди изначально ущербные? У которых с рождения что-то не так. Я полагаю, что так и есть. Дафна и Шэй такие. И я могу быть такой.
– Нет, я не думаю, что ребенок рождается дурным, испорченным. Каждый человек формируется под влиянием своего жизненного опыта.
– И в чем же мое оправдание?
– Твой отец был жестоким человеком, абьюзером. Во всех отношениях – словесном, эмоциональном, даже физическом. Особенно это проявлялось тогда, когда он заставлял тебя тренироваться несмотря на то, что тебе было больно. Это и есть абьюзивное поведение, Алекс. Это сильно повлияло на тебя. У тебя был один неприятный момент. У каждого такое бывает. Просто твой неприятный момент привел к ужасным последствиям. Нельзя, чтобы он определял тебя как личность.
Несколько мгновений Алекс молчала, накручивая на палец кончик длинной косы.
– Что меня пугает, так это… А что, если такие моменты будут повторяться? В тот день я совершенно серьезно хотела, чтобы мой отец умер. А потом убила его. Что, если это случится снова? Что, если я разозлюсь на свою маму и пожелаю ей плохого?
Беатрис заколебалась, впервые она выглядела неуверенной.
– Ты фантазируешь о чем-то таком? Представляешь, как причиняешь кому-то боль?
– Нет, не так. Просто… – Алекс остановилась и посмотрела прямо в камеру. – Иногда я беспокоюсь из-за того, что это всего лишь вопрос времени, и рано или поздно такое случится. Я сорвусь и потеряю контроль. И закончу так же, как Дафна и Шэй, проведу остаток жизни в тюрьме.
– Тогда мы начнем с этого, – кивнула Беатрис. – Я могу помочь тебе научиться управлять своими эмоциями. Обучу некоторым приемам, как обуздать свой гнев, прежде чем он выйдет из-под контроля.
Алекс поколебалась, но затем, наконец, кивнула. Ее глаза казались светящимися лужицами на фоне бледной кожи, но на лице отражалась неуверенность.