К полудню, когда последний кабель был погружен в машину, Дэвина смогла заняться собственным багажом, а около двенадцати пришло время отъезда.
Но, прежде чем залезть в фургон, Дэвина должна была оторвать Кармен от бара с шампанским и проскользнуть мимо Питера Хэллоуэя, с крайним возмущением воспринявшего известие о том, что его невеста обратно с ним не полетит.
Кармен и Дэвина неожиданно получили поддержку от Клеменса Вентуры, который грубо наорал на брюзжащего Питера и велел ему заткнуться, на что Питер обиделся и отправился к себе в комнату.
— Вот было бы хорошо, — вздохнула Кармен, почти с облегчением глядя, как Питер, гордо выпрямившись и вздернув голову, удаляется по длинному коридору, — если бы он ушел и никогда не возвращался.
— Хотелось бы верить! — буркнул Клеменс и украдкой взглянул на Дэвину, с улыбкой наблюдавшую за этой сценой.
Она почувствовала его взгляд, резко повернулась и ушла прочь, не заботясь, следует за ней Кармен или нет.
Клеменс Вентура больше не имел отношения к ее жизни, она должна это принять, как бы ни было плохо на сердце.
В Джениве Дэвину ждали новые сюрпризы.
Попав домой, она, как обычно, первым делом налила себе добрую порцию виски, поудобнее устроилась со стаканом на продавленной кушетке и стала прослушивать записи, поступившие на автоответчик за уикэнд.
Первые три звонка предназначались Кармен. Звонили ее приятели по учебе, которые хотели с ней встретиться или посоветоваться насчет домашних заданий, потом комнату наполнил знакомый голос Элмонда, в типичной для него приказной манере потребовавший, чтобы Дэвина немедленно ему перезвонила.
— Идиот! — фыркнула она. — Ты ведь сам заслал меня в Сэлис, теперь будь любезен подождать!
После Элмонда защебетал голос Мэди: «Дорогая, где бы ты ни была, когда вернешься, немедленно мне позвони, это страшно важно».
Дэвина глотнула виски и закрыла глаза.
Голоса сменяли друг друга. Свени Миллз, Том Харлей, Пит Пайпер — разные, не очень близкие знакомые Дэвины и Кармен, которым, видимо, нечем было занять себя в выходные. А после них — снова Мэди Рэндолф, почти захлебывающаяся от волнения: «Черт возьми, Дэви, куда ты запропастилась? Позвони же мне наконец».
— Похоже, дело серьезное, — отозвалась Кармен, слушавшая до этого молча. — Позвони-ка ей побыстрее.
Дэвина не испытывала желания говорить с матерью, но голос Мэди еще дважды раздался с пленки, звуча каждый раз все настойчивее. Дэви сдалась и набрала номер Мэди.
— Боже, наконец-то! — Мэди была на грани истерики, что несколько обеспокоило Дэвину.
— Мамочка, что случилось? — участливо спросила она, и в ответ на другом конце провода воцарилось растерянное молчание.
Дэвина уже много лет не называла Мэди мамой, так как та считала, что это ее старит. Дэвина смирилась. Слова «мама», «мамочка» она употребляла, лишь бывая особенно взволнованной, озабоченной или печальной.
— Ничего плохого, — успокоила ее Мэди и издала смешок, призванный доказать ее хорошее настроение. — Я только хотела тебе сообщить, что мы с Тедди в следующую пятницу сочетаемся браком. Очень тихо, без всякой помпы, но чрезвычайно романтично. Ну, что скажешь?
— Я — о-о-о! — Дэвина на мгновение потеряла дар речи. Все получилось так быстро. Знает ли Тедди, на что он себя обрекает?
Но потом радость за Мэди все же одолела скепсис Дэвины.
— Замечательно, мама! — воскликнула она в искреннем восторге. — Тедди Армстронг — это именно то, что тебе нужно. Я желаю вам большого, большого счастья!
— Спасибо. — В голосе Мэди вдруг прозвучала робость. — Я хотела, чтобы ты узнала об этом первой. — Она замолчала. А когда снова заговорила, в тоне ее сквозила неуверенность. — Ты ведь ничего не имеешь против того, чтобы получить нового папочку?
— Мэди, мне двадцать четыре года! — с улыбкой напомнила ей Дэвина. — Лишь бы ты была счастлива. У вас будет свадебное путешествие?
— Да, в Аризону. — Мэди сразу забыла все сомнения. — Тедди хочет показать мне красные горы и кактусовые леса. Ах, Дэви, я так рада. Ты приедешь на нашу свадьбу?
— Не знаю. Элмонд Мэйсон…
— Забудь про Элмонда, — нетерпеливо перебила ее Мэди. — Предстоит свадьба твоей матери. Скажи ему это. Сын Тедди тоже приедет. Вы обязательно должны познакомиться. Ведь вы будете почти братом и сестрой.
— Ладно, мама, я приеду, если смогу, — охотно согласилась Дэвина. — Где состоится праздник?
Мэди засмеялась. Очень счастливо и чуточку хвастливо.
— В доме у Тедди. Он живет на Либерти-авеню, 224. Там же будет и венчание. Постарайся приехать накануне, чтобы мы могли немножко посплетничать.
— Договорились, мама. — Дэвина попрощалась с матерью и позвонила в бюро Элмонда Мэйсона.
— Что за черт! — выругался тот, не удостоив ее ни словом приветствия. — Почему ты только сейчас позвонила? «Мьюзик Коп» вконец достал меня из-за рекламных съемок. Живо в машину и мчись в Элберту, они уже несколько часов тебя ждут.
— Но Элмонд, я…
— Никаких «но», — взъярился менеджер. — Марш на улицу. — Он швырнул трубку, оставив Дэвину наедине с ее возмущением.
Она с большим сожалением отказалась от остатка виски, торопливо перепаковала дорожную сумку и два часа спустя была уже на пути в Элберту.
Неделька выдалась еще та.
С понедельника по среду Дэвина провела в фотостудии, чтобы сделать снимки для обложки пластинки, рекламных плакатов и прессы.
В четверг утром она вернулась в Джениву, сменила вещи и помчалась в Рочестер, где ее ждала Мэди Рэндолф, превратившаяся в сплошной клубок нервов.
— У меня такое ощущение, будто это моя первая свадьба, — дрожа призналась Мэди, в черт знает который раз примеряя небесно-голубой костюм, приготовленный для венчания. — Я действительно хорошо выгляжу? А шляпа мне идет? А прическа? Туфли подходят к костюму?
И еще тысячей вопросов Мэди закидала свою дочь, пока Дэвина без лишних церемоний не препроводила ее в автомобиль и не отвезла в «Синие глаза», где с помощью шампанского и шоу Мэди на время забыла о предстоящей свадьбе.
Уолтер, сын Тедди Армстронга, оказался безобидным приятным человеком, которого, по сути, совершенно не трогали суматоха и волнения.
Он хотел только покоя и по этой причине после короткой церемонии удалился с бутылкой бренди за большой, ростом с человека, фикус и больше в этот день не показывался.
В целом праздник получился прекрасный. Разумеется, он далеко перешагнул скромные рамки, планируемые Тедди, поскольку Мэди не могла не продемонстрировать свежеиспеченного супруга всем своим приятельницам и не устроить триумфальное шествие.
Поэтому не менее пятидесяти человек топталось в маленьком домике Тедди и на его ухоженном газоне, которому потребуются теперь годы, чтобы прийти в себя после всей этой вакханалии.
В субботу утром Дэвина вернулась в Джениву, но сюрпризы не прекращались.
Снова вынырнул на поверхность Питер Хэллоуэй и начал атаковать Кармен Вентуру заверениями в пламенной любви.
— Ой, я так счастлива, — объявила Кармен, когда Дэвина, выжатая как лимон, из последних сил дотащилась до прихожей. — Представляешь, Питер хочет на мне жениться, а его мать не будет к нам переезжать. Разве не замечательно?
— Не знаю. — Дэвина отодвинула Кармен в сторону, вошла в гостиную и со стоном повалилась на кушетку.
Кармен следовала за ней.
— Свадьба должна состояться в конце сентября. Ты поможешь мне выбрать свадебное платье?
— Да, — выдохнула Дэвина, мечтавшая только о покое. — Но сейчас помолчи минут пять, пожалуйста. Будь добра, приготовь мне выпить, потом я лягу в ванну, а после — спать. Спать, ты слышишь? Десять часов подряд или дольше, и горе тому, кто меня разбудит.
Но желанный отдых получился коротким.
Уже вечером в воскресенье прибыл Элмонд Мэйсон собственной персоной, чтобы поднять Дэвину с постели.
Потратив более тысячи долларов на взятки и килограммы словесного меда на лесть ответственным персонам, он выбил для Дэвины выступление на телевидении.
Вместе с «Людьми синих лугов» она уже в понедельник в полдень должна была прибыть в нью-йоркскую студию канала «Ай-Ар-ТВ», чтобы начать пробы для шоу Бата Хорвелла.
Передача выходила в эфир в пятницу вечером. Элмонд вновь продемонстрировал свой гениальный нюх, подсказавший ему, что Джози Майлз, который, собственно, и должен был выступать, непременно заболеет.
В среду утром, на обратном пути из Нью-Йорка в Джениву, Линн Бэлтвайн сообщила товарищам, что выходит из группы.
Первая неделя сентября снова принесла с собой жаркую летнюю погоду, столбик термометра зашкаливал за тридцать пять градусов. Кармен весь день проклинала свою работу в фабричной столовой, которая и в самом деле была в такое пекло не сахар, а Дэвина не переставала рвать на себе волосы из-за того, что новый гитарист оказался полным ничтожеством.
— Хочешь поехать со мной в Кобурн и хоть в течение нескольких часов отдохнуть от всей этой суеты? — спросила Кармен, вяло запихивая майку в дорожную сумку. — Сможешь покататься на лошади, поплавать, побездельничать, а тетя Tea хоть немного тебя откормит. Что хочешь, то и делай. Папочка наверняка обрадуется, — добавила она, искоса бросив на Дэвину быстрый взгляд.
— Твоему папочке совершенно наплевать, где я и что делаю, — огрызнулась Дэвина. — Со времени празднества он ни разу не дал о себе знать.
— Потому что он боится, — воскликнула Кармен, ставшая вдруг активной. — Папочка вполне серьезно полагает, что слишком стар для тебя и у него нет никаких шансов удержать тебя надолго. Он глуп, как все мужчины, Дэви. Мы должны его подтолкнуть.
Они находились в спальне Кармен, производившей очень игривое, легкомысленное впечатление благодаря двуспальной кровати, вычурной мебели и куче мягких игрушек.
Кармен собирала сумку, чтобы, как всегда по уик-эндам, поехать к отцу, с которым они после свадьбы в Сэлисе гораздо лучше понимали друг друга.
Хотя Дэвина была чрезвычайно загружена по работе, она заметила, что ее подруга совсем не готовилась к своей свадьбе с Питером Хэллоуэем, однако оставила свое наблюдение при себе.