– Нам следует заявить в полицию? – прошептала Эмили.
Спенсер посмотрела на нее как на умалишенную.
– Ты сама-то как думаешь?
– Может, они не спросят, что там случилось, – предположила Эмили. – Может, нам удастся как-то обойти эту тему. Если кто-то действительно охотится на нас, мы должны остановить его, прежде чем кто-нибудь из нас пострадает.
– Единственный, кто хочет причинить нам вред, это тот, кто знает, что мы сделали, – сдавленным голосом произнесла Ария. – Вся эта история всплывет, если мы обратимся в полицию, Эмили. Ты же понимаешь.
Взгляд Эмили заметался между ними.
– Но, я хочу сказать, мы даже не уверены, что произошло той ночью.
– Хватит, – прервала Спенсер, зажмуриваясь. Она знала, что если только позволит себе думать об этом, угрызения совести и паранойя захлестнут ее, подобно сильному океанскому течению, задушат и утянут на самое дно. – Кто-то затеял с нами игру, так? – Она выхватила открытку из рук Ханны и сунула ее в карман пуховика. – Я не собираюсь снова попадаться на удочку. Мы уже достаточно настрадались.
– И что же нам делать? – Ария беспомощно взмахнула руками.
– Мы проигнорируем эту записку, – решила Спенсер. – Сделаем вид, будто ничего не получали.
– Но кто-то же знает, Спенсер. – В голосе Эмили появились нотки мольбы. – Что, если «Э» пойдет в полицию?
– С какими доказательствами? – Спенсер обвела их взглядом. – Нет ни одного, помните? Нет ничего, что указывало бы на нас, кроме наших воспоминаний. Никто не видел. Никто даже не знал ее. Никто не искал ее после этого. Может, Ханна и права – речь идет о чем-то другом. Или, возможно, кто-то обратил внимание на то, что мы не так близки, как прежде, и решил, что это как-то связано с Ямайкой.
Спенсер выдержала паузу, вспоминая, с каким любопытством наблюдал за ней Вилден на недавней вечеринке. Любой мог заметить, что их дружба распалась.
– Я не собираюсь сдаваться, – сказала она. – Кто со мной?
Девушки переминались с ноги на ногу. Эмили теребила серебряный браслет, купленный взамен истершегося веревочного, который сплела для нее Эли. Ария сжала кулаки в карманах и судорожно покусывала нижнюю губу.
Ханна вдруг расправила плечи.
– Я с тобой. Меньше всего мне хочется становиться жертвой нового «Э». Хватит с меня прошлогодней эпопеи.
– Хорошо. – Спенсер посмотрела на других. – А вы как, ребята?
Эмили пнула мыском ботинка кучу грязного снега на обочине.
– Я не знаю.
По лицу Арии тоже блуждали сомнения.
– Это такое странное совпадение…
Спенсер хлопнула себя по бокам.
– Думайте, что хотите, только не втягивайте меня в это, ладно? Кто бы ни был этот идиотский «Э», он не станет частью моей жизни. Если вам хватит ума, вы тоже не позволите ему вторгнуться в вашу жизнь.
С этими словами она повернулась и направилась к своему дому, с прямой спиной и гордо поднятой головой. В самом деле, нелепо думать, что объявился новый «Э» или тот, кто знает, что они натворили. Их тайна надежно спрятана. К тому же сейчас в жизни Спенсер все складывалось на редкость удачно. И она не позволила бы «Э» разрушить ее выпускной год… и уж тем более отобрать у нее Принстон.
Ее решимость оставалась неколебимой на протяжении еще десятка шагов. Но, как только она подошла к залитому светом крыльцу дома, в памяти вспыхнули непрошеные воспоминания: после ужина в тот первый вечер на Ямайке Спенсер отлучилась в туалет. Когда она вышла из кабинки, на столешнице перед зеркалом сидела девушка, с металлической фляжкой в руке. Та самая блондинка, которую Эмили упорно принимала за Эли.
Поначалу Спенсер хотела вернуться в кабинку. Что-то настораживало в этой девушке – возможно, усмешка на ее лице, словно она замышляла некий опасный розыгрыш.
Но, прежде чем Спенсер смогла осуществить свой план, девушка улыбнулась ей.
– Хочешь выпить? – Она протянула Спенсер фляжку. На дне плескалась жидкость. – Это потрясающий домашний ром, я купила его у старухи по дороге сюда. От него и впрямь башню сносит.
Сквозь тонкие стены просачивался грохот стального барабана из бара. Запах жареных бананов щекотал ноздри. Спенсер задумалась. Что-то пугало ее и останавливало.
– Ты что, боишься? – с вызовом произнесла девушка, словно читая мысли Спенсер.
Спенсер выпрямилась. Она схватила фляжку и сделала глоток. От вкуса патоки сразу потеплело в груди.
– Действительно, здорово.
– Я же говорила. – Девушка забрала у нее фляжку. – Я – Табита.
– Спенсер, – ответила она.
– Ты сидишь с теми ребятами за столиком в углу? – спросила Табита. Спенсер кивнула. – Повезло тебе. А мои друзья меня бросили. Поменяли себе отель на The Royal Plantain[42], что неподалеку отсюда, ничего не сказав мне. Когда я попыталась снять там номер, оказалось, что мест нет. Отстой.
– Это ужасно, – пробормотала Спенсер. – Вы что, поссорились или еще чего?
Табита виновато пожала плечами.
– Все из-за парня. Тебе ведь это знакомо, правда?
Спенсер захлопала ресницами. Сразу же вспомнилась грандиозная схватка за парня, в которой ей довелось участвовать. Тогда она сцепилась с Эли – их Эли – из-за Йена Томаса, который нравился им обеим. В ночь исчезновения Эли в седьмом классе, когда Эли выбежала из амбара, Спенсер бросилась следом за ней. Эли обернулась и сказала Спенсер, что тайно встречается с Йеном. И что Йен поцеловал Спенсер только потому, что его попросила об этом Эли – он исполнял все ее прихоти. Спенсер толкнула Эли – со всей силы.
На лице Табиты блуждала понимающая улыбка, словно девушка подразумевала именно эту историю. Но ведь она никак не могла знать, что тогда произошло… верно? Заморгала лампочка под потолком, и Спенсер вдруг заметила, что уголки губ Табиты слегка дернулись вверх, совсем как у Эли. Да и запястья у нее казались такими же тонкими, какими их запомнила Спенсер, когда руки Эли с длинными пальцами и квадратными ладонями вцепились в нее на тропинке возле амбара.
Телефон Табиты разразился хором «Аллилуйя», напугав их обеих. Девушка взглянула на экран и бросилась к двери.
– Извини, должна ответить. Увидимся позже?
Прежде чем Спенсер успела что-то сказать, дверь захлопнулась. Она застыла в туалетной комнате, уставившись на свое отражение в зеркале.
Она и сама не знала, что заставило ее достать свой телефон и «погуглить» ямайские отели. И она пыталась убедить себя в том, что это от крепкого домашнего рома так сильно колотится сердце, пока она просматривает окрестные курорты. Но, когда Google выдал окончательный результат, Спенсер уже не могла отрицать неприятное чувство, разлившееся внизу живота. Что-то и в самом деле не стыковалось в рассказе Табиты.
Никакого отеля Royal Plantain поблизости. Более того, во всей Ямайке не нашлось отеля с таким или похожим названием. Кем бы ни была эта Табита, она оказалась обманщицей.
Спенсер снова взглянула на свое отражение. Она выглядела так, будто увидела призрака.
Может, так оно и было?
10. Рождение звезды
На следующий день, промаявшись в вагоне пригородного поезда SEPTA R5, который останавливался на всех полустанках, Ханна наконец прибыла в Филадельфию. Как только распахнулись металлические двери, она перекинула через плечо сумку «хобо» с серебристыми клепками и шагнула на стальной эскалатор. Две девушки в толстовках с эмблемой колледжа Брин-Мар[43] и джинсах буткат вытаращили на нее глаза.
На мгновение Ханна напряглась, сразу подумав о вчерашней открытке из почтового ящика бывшего дома Эли. Но потом до нее дошло: девушки узнали ее по прошлогодним репортажам в выпусках новостей. В последнее время Ханна чаще, чем хотелось бы, ловила на себе беззастенчивые взгляды совершенно незнакомых людей.
Она вскинула голову, стараясь держаться невозмутимо, как и подобает знаменитости. В конце концов, она ехала на первую в своей жизни фотосессию – а что делают в городе эти свистушки? Рысачат в поисках подделок по подвалам Filene’s Basement?[44]
Высокая фигура с фотоаппаратом на шее маячила на привокзальной площади возле «Макдоналдс». У Ханны учащенно забилось сердце. Патрик даже выглядел как подающий надежды фотограф – в парке цвета хаки с отороченным мехом капюшоном, узких джинсах и ботинках чукка[45] из мягкой кожи.
Патрик повернулся и заметил Ханну в толпе. Он приподнял висевший на шее цифровой фотоаппарат и направил на нее длиннофокусный объектив. У Ханны возникло инстинктивное желание прикрыть лицо руками, но вместо этого она расправила плечи и подарила ему широкую улыбку. Может, это был какой-то тест, съемка модели на унылой железнодорожной станции, в окружении упитанных туристов с поясными сумками.
– Ты все-таки приехала, – сказал Патрик, когда Ханна подошла к нему.
– А ты думал, продинамлю? – поддразнила его Ханна, пытаясь унять волнение.
Он окинул ее оценивающим взглядом.
– Отличный наряд. Ты выглядишь сексуальнее Адрианы Лимы.[46]
– Спасибо. – Ханна положила руки на бедра и покрутилась перед ним. Еще бы он не оценил ее прикид! Все утро она ломала голову над тем, что надеть; продумывала всевозможные комбинации, прежде чем остановила выбор на розовом платье с оборками, кожаной байкерской куртке и массивных замшевых ботильонах, дополнив образ инкрустированными золотом браслетами и ожерельем. И плевать, что голым ногам грозило обморожение – овчинка стоила выделки.
Диспетчер SEPTA прокричал о прибытии поезда на Трентон, и кучка пассажиров рванула вниз по лестнице. Патрик поднял холщовую сумку, набитую фотооборудованием, и зашагал к выходу на Шестнадцатую улицу.
– Я думаю, мы сделаем пару натурных снимков в городе. Что-то в классическом духе – на фоне ратуши и Колокола Свободы