— Гвоздева? Герасима Ивановича? Кто это?
— Попытайтесь вспомнить.
Ржавцев задумался. Потом удивленно развел руками:
— Ну да! Герка Гвоздь. Гвоздь. Мы с ним служили вместе. Но было это давно.
— Вы хотите послушать показания гражданина Гвоздева?
— Как его нашли?
— В военкомате сообщили номер части, где вы проходили воинскую службу. Послали запрос.
— Ну вы даете! Моих друзей по яслям, случаем, не искали?
— Гражданина Гвоздева нашли.
— И допрашивали?
— С ним беседовали.
— У вас есть запись?
— Хотите ознакомиться?
— Было бы любопытно.
И на экране возник загорелый парень с быстрыми глазенками.
— Гвоздь трезвый, — отметил Ржавцев. — Наверное, целый день до прихода к следователю не пил. Для него это подвиг. Пьяница он. Пустой человек.
Голос следователя:
— Гвоздев Герасим Иванович. Семнадцатое февраля 1987 года. 10 часов 10 минут.
5. Допрос Гвоздева
Следователь. Имя, фамилия, где работаете, семейное положение, где проживаете?
Гвоздев. Гвоздев Герасим Иванович. 1947 года рождения. Шофер. Объединение «Югтранс». Холост. Проживаю: Краснодар, Вокзальная, 34, квартира 6.
Следователь. Знали ли вы гражданина Ржавцева Ростислава Романовича?
Гвоздев. Славку Ржавого? Знал. А как же! Дружок. С таким хоть на край света.
Следователь. А он уже на краю света.
Гвоздев. Занесло его!
Следователь. Занесло. Где вы с ним познакомились?
Гвоздев. В армии. Служили вместе. Три года сапог в сапог, шинель в шинель. И марш-бросок километров двадцать, и в самоволку. Жизнь была легкая. А она вообще легкая. Это тот, кто с гирей на голове родился, к земле пригибается. Пили такое, аж страх: на кирзовый сапог пролить — прожжет. С такими петрусями флирт водили: рожа что патефон, а с ней в кино идти надо. Хотя с женским делому него по-особому. Когда «туда-сюда» — бывало. А когда еще что — ни-ни.
Следователь. Что означает «ни-ни»? Поподробнее, пожалуйста.
Гвоздев. Ржавый говорил, до армии у него девчонка была. У него с ней не получилось. Ну и загрустил. Собирался искать ее… Слушай, командир, разгадал я шараду. Там она, его белесая. Туда он за ней потянулся. Леной ее зовут, Лену ищите… Иначе никак не складывается.
Следователь. Вы считаете, что он мог уехать за границу ради встречи со своей старой знакомой?
Гвоздев. Он с виду такой, как под матрацем засиделся, а когда что, на заводскую трубу полезет… Мы с ним на полуторке в самоволку раз покатили. Сел он за баранку, погнал. А сам на таком духу… Я ему: «Ты чего в кювет рулишь?». А он на полном серьезе: «А развел рулю, а не ты?».
Следователь. У него были права?
Гвоздев. Права? Гонял как чумной, а прав так и не получил. За два дня до экзамена на полковничьей «Победе» на спор в сортир заехал. Смеху было! Вместо экзамена — на губу…
Следователь. Вы с ним встречались, переписывались?
Гвоздев. Поначалу переписывались. Потом… У каждого своя симфония. Он институт окончил. В Москве жил. А я в Краснодаре обитаю. Шоферю… Жаль бродягу. Увидите — передайте: Гвоздь велел, пусть возвращается.
Индейкин нажал кнопку, экран погас.
— Что вы скажете?
— Из ваших протоколов дружки мои выскакивают как живые.
— Вас это пугает?
— Да нет, скорее развлекает. Безмятежна душа моя. И защищена от испуга человеческого. Она благочестива и любвеобильна… Любовь, любовь…
Индейкин оборвал его:
— Простите, но я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что, не имея водительских прав, вы тем не менее обладали опытом вождения автомобиля.
— Обладал. Опыт был, а прав не дали. Такая тогда была жизнь: у одних был опыт, у других — права. Одно мне невдомек: зачем бороздить города и веси, отыскивать меня в моем бананово-лимонном раю? Неужто только затем, чтобы выяснить, кто ездил на какой-то машине в какое-то Канузино много лет назад?
— Вы уже четыре раза сказали мне неправду.
— Четыре? Почему четыре? Два. Сказал, что пил в тот вечер, и сказал, что не умел управлять машиной. Ну и что?
— Вы сказали, что выиграли в лотерею в Бельгии и что первой страной, которую вы посетили после отъезда в Бельгию, была Финляндия.
— Но все это не криминал!
— Не криминал. Знали ли вы Крышкину Антонину Матвеевну?
Ржавцев не сомневался:
— Нет, не знал.
— Странно, странно. Это ваша учительница литературы. Неужели забыли?
Ржавцев удивился:
— И впрямь! Антонина Матвеевна! Забыл. Столько прошло времени! Плохо я помню менторов юных дней моих. И воспоминаниями себя не утруждаю.
Индейкин снова оборвал его:
— Тем не менее вы интересовались Крышкиной Антониной Матвеевной.
— Разве что в общих чертах…
— Нет, не в общих. У нас есть запись беседы с гражданкой Константинопольской Зоей Ильиничной.
Индейкин снова включил компьютер, и на экране возникла худая особа в очках, в нелепой серой кофте с красным платком и в джинсах.
— Вот уж кого слушать — воз терпенья надо набраться, — зло прокомментировал Ржавцев. — Мымра ученая! Пугало огородное.
Голос следователя:
— Константинопольская Зоя Ильинична. Двадцать пятое февраля 1987 года. 16 часов 10 минут.
6. Допрос Константинопольской 3. И
Следователь. Имя, фамилия, где работаете, семейное положение, где проживаете?
Константинопольская. Константинопольская Зоя Ильинична. Работаю в Институте истории Академии наук. Кандидат филологических наук. Разведена. Проживаю: улица Сивцев Вражек, дом 11, квартира 10. Сколько лет? Родилась в 1955 году.
Следователь. Знали ли вы гражданина Ржавцева Ростислава Романовича?
Константинопольская. Да, знала. Приятный парень. Немного робок. Появился в прошлом году в начале апреля. Пришел ко мне в институт. Я пишу докторскую «Влияние кельтских наречий на семантику ранних славян».
Следователь. Его интересовали ваши работы?
Константинопольская. Нет, кельтские наречия его не интересовали. Он сказал, что ищет адреса своих школьных учителей. Случайно увидел где-то мою фамилию… У меня редкая фамилия. Я дальняя родственница шахматиста Константинопольского. И нас, Константинопольских, в Москве почти не осталось. Но вот в Киеве…
Следователь. Пожалуйста, о Ржавцеве.
Константинопольская. Да, о Ржавцеве. Он случайно увидел где-то мою фамилию и догадался, что я дочь его учительницы географии. Пришел ко мне в институт, сказал, что ищет адреса своих школьных учителей. Адресов знакомых моей покойной матери я в институте не держу. Пришлось приглашать его домой. Я незнакомых мужчин домой не приглашаю, но в этом случае…
Следователь. Кем он интересовался?
Константинопольская. Разными учителями. Историком Зайчиковым, к примеру. Мама рассказывала о нем: он за ней ухаживал. Потом его посадили. Про учительницу литературы Крышкину тоже спрашивал. Эту я помню: она приезжала мать хоронить. Учительница литературы, а культурный уровень прискорбен. Я ее спросила, любит ли она Бодлера, а она посоветовала мне читать Кольцова. Представляете?
Мне — Кольцова! «Раззудись, плечо, размахнись, рука». Посмотрите на меня и скажите: что во мне может раззудеться?
Следователь. Давайте вернемся к Ржавцеву. Как вы можете его охарактеризовать?
Константинопольская. Он был очень любезен.
Следователь. Как это понимать?
Константинопольская. Он очень мило смеялся над тем, что у меня длинная фамилия. Действительно, у меня длинная фамилия. Мой бывший муж звался Тыква Нестор Иванович. Менять фамилию я, естественно, не стала, ибо получалось «Кандидат филологических наук Зоя Тыква». А двойная еще хуже: «Зоя Тыква-Константинопольская».
Следователь. Что было дальше?
Константинопольская. Он записал координаты всех учителей, что, кстати, характеризует его с положительной стороны, и стал прощаться. Прощался вежливо и нерешительно. Смотрел на меня, как неандерталец на мамонта: со страхом, но с желанием съесть. Этот пол теперь сильный только в индийских фильмах. Уж я-то знаю. Нет, сама я индийские фильмы не смотрю, они концептуально примитивны.
Индейкин нажал на кнопку, экран погас.
— Интересовались вы, Ростислав Романович, менторами юных дней ваших!
— Была причина. Когда я учился в школе, у меня была знакомая Лена, дочь нашего историка Виталия Алексеевича Зайчикова. Эта особа сказала правильно: его арестовали. И Лена с матерью исчезли. Такое было время! А вот как-то совершенно случайно наткнулся я на редкую фамилию «Константинопольская» и подумал: не родственница ли она учительницы географии Константинопольской? Решил позвонить. Вдруг она знает что-нибудь о судьбе Лены или ее отца?! Кстати, эта та самая «белесая», о которой говорил Гвоздь.
— Но вы еще записали адрес учительницы литературы Крышкиной. Зачем?
— Не хотел, чтобы эта тыква Константинопольская догадалась, кого именно я ищу.
— И Крышкину вы все-таки навестили?
— Нет.
— Навестили, Ростислав Романович.
Ржавцев задумался или сделал вид, что задумался, потом развел руками:
— Ну конечно, навестил. Спасибо, что напомнили. Забыл. Столько времени прошло!
— Какова была цель вашего посещения Крышкиной?
— Да все та же: хотел узнать адрес Лены. Она не знала. Но хорошо меня приняла, напоила чаем, рассказывала о себе, расспрашивала об одноклассниках.