орланить начинал, как только глаза продирал.
— С добрым утром, — бодро поприветствовала Люца коллег, сидящих на общей кухне с чашками чая. По центру стола стояла большая тарелка со свежими плюшками и пара вазочек с вареньем. — Давно встали?
— С добрым утром! Нет, где-то полчаса назад, — тут же отозвался Данияр и погладил себя по гладкой щеке. — Я даже побриться успел. К слову, вы, барышня, довольно крепко спите. Хорошего сторожа из вас не выйдет.
— Крепкий сон — залог здоровых нервов, — парировала она и улыбнулась, после чего посмотрела на продолжающего молча есть Тихомира. Его лицо сегодня утром не могло похвастать такой же гладкостью, что и вчера. Бритву дома забыл? Или это очередной ход в его хитроумной игре?
— Решил сменить стиль, — сказал он.
— А я ничего и не спрашивала!
— Спрашивала.
Они переглянулись, и Люца вдруг поняла, что он улыбается. Но не как все нормальные оборотни, а исключительно глазами. Взгляд стал таким мягким. Ещё чуть-чуть и греть начнёт как солнышко. Она почти попала в этот ласковый капкан, но вовремя одёрнула себя, напоминая о необходимости всегда сохранять бдительность рядом с коварным интриганом. И как же была права…
Первый день командировки пролетел незаметно. Первую половину дня они обучали персонал музея пользоваться программами на компьютерах, а во второй отправились расклеивать объявления и раздавать листовки, информируя о новых возможностях главного культурного центра в городе.
— Там у нас памятник Беловолоду Победоносцу на малой улице щенки не пойми во что его превратили. Лазают на нём, как мартышки, итить твою за ногу! — жаловался седобровый дедушка с неправильным прикусом из-за отсутствия почти половины зубов. — В наше время такое себе никто не мог позволить. Мы уважили память о предках. Носили цветы к памятникам. А эти что? Тьфу… Не медведи, а не пойми что растёт. Как эти шемуанские обезьяны чёрно-белые. Не чувствуется в них нашего духа, понимаете? Вы бы как-то на них повлияли. Мозги им там вправили.
— Дедушка, мы с командой приехали, чтобы рассказать, как теперь легко направлять в Департамент культуры предложения и жалобы, используя современные технологии, — попыталась в который раз объяснить Люца, чувствуя, что её нервы уже на пределе. — Вы можете прийти завтра в краеведческий музей, и я вам покажу, как пользоваться системой, чтобы подать свою жалобу касаемо памятника.
— Дык, я вот сейчас подаю свою жалобу. Сделайте уже что-то с этими засранцами!
— Нет, мне не надо подавать жалобу, я никак не могу решить вашу проблему.
— Чего там мочь, пошла, за ухо оттаскала, по сраке надавала и всё, — пробухтел он, махнул рукой, выкидывая листовку, и пошёл дальше по аллее, продолжая ворчать: — Придумали опять какую-то ерундистику, лишь бы не работать.
Шумно выдохнув, Люца присела на корточки, чтобы поднять брошенную распечатку с земли, и посмотрела в сторону Тихона, который стоял на месте и механически раздавал проходящим мимо оборотням листовки. Ни один не останавливался, чтобы начать его грузить какой-нибудь хренью! Почему же ей попадались исключительно ворчливые стариканы и бабки, требующие немедленно бежать что-то исправлять или кого-то перевоспитывать?
— Почти все сотрудники музея Тихона отметили в обратной связи, — сказал Данияр, протягивая ей бутылку сока. — Он за сегодня заработал ещё десять баллов.
— Впереди два дня консультирования местных, я успею отыграться. Спасибо. — Люца открутила крышку на бутылке и сделала один большой глоток. Нельзя опускать руки, у неё всё ещё оставался шанс.
Она натянула улыбку и рванула навстречу бабушке с собачкой, протягивая листовку.
* * *
Как остальные борются с жаждой убийства, работая в сфере обслуживания? Люце хватило всего три неполных дня, чтобы проникнуться и в полной мере осознать, как сильно она ненавидит других оборотней. Притом всех возрастов! Абсолютно все, кто приходил к ней, проявлял феноменальное тугодумие. Такое ощущение, что они между собой были знакомы: где-то заранее договорились, что будут по очереди специально ей нервы мотать и теперь воплощали свой план в жизнь.
Нет, Люца ещё с натяжкой могла понять, почему бабушка не в состоянии найти на экране курсор. Старалась со снисходительностью смотреть, как очередной дедушка искал полчаса на клавиатуре одну букву. Она правда старалась войти в положение и всех вокруг понять. Однако, когда спустя полчаса упорных трудов Люца слышала: «Ой, не, это слишком сложно для меня, я лучше по старинке письмо напишу», — в ней просыпалось что-то по-настоящему свирепое. Её охватывала настолько жгучая злость, что даже накануне выпитое зелье не помогало.
— Да просто вот сюда нажми, — прорычала она, тыкая пальцем в стекло пузатого монитора, когда очередная девица, чуть старше Люцы, вдруг объявила, что больше не хочет пытаться запомнить элементарную последовательность действий.
— Нет, не буду я никуда нажимать! — с истеричными нотками в голосе возразила она. — Дайте мне уйти!
— Вот же вымя дохлого шакала! — в унисон ей заорала и Люца, сжимая кулаки. В груди мощно бухало сердце, разгоняя адреналин по жилам. — Да гори всё синим пламенем, я больше не могу! Пошло всё в жопу! В жопу себе засуньте эти грёбаные баллы!
Она отшвырнула стул, стоящий у неё на пути, и устремилась к выходу из кабинета, специально несмотря на придурка, источающего спокойствие удава. Его сейчас за компанию придушить хотелось. И что в нём такого прекрасного, что к нему аж сраная очередь выстроилась⁈ Как же бесит!
Люца выскочила на улицу и замерла под козырьком, смотря на стену из дождя. Небо затянуло настолько плотной завесой из грозовых туч, что казалось, оно вот-вот рухнет ей на голову. Длинные капли, подобно гвоздям, врезались в землю, создавая гулкий, неумолимый шум, который заглушал все остальные звуки задремавшего города.
С крыш домов, словно с утёсов, срывались струи воды, превращая их в грохочущие водопады. Канализация не справлялась с реками, разлившими по щербатым дорогам, и всё вокруг стремительно обрастало грязными озёрцами луж.
— Ну и дыра, — прорычала она, когда её обнажённые ниже колен ноги омыло косым дождём, принесённым особенно сильным порывом разбушевавшегося ветра. — И как мне свалить отсюда?
Оглядевшись по сторонам, в поисках аналогов зонтика, Люца увидела в стекле своё отражение с ярко горящими голубыми глазами. Подцепила пальцами с отросшими когтями верхнюю губу и убедилась, что клыки тоже выпустила. Зашибись, она ещё и контролировать себя не в состоянии — практически в начальную форму перекинулась и даже не заметила этого.
Дверь открылась, и на крыльцо вышел Данияр.
— Ты тут как, всё в порядке? — деликатно поинтересовался он, вставая сбоку, ближе к ограждению, за которым рос высокий куст.
— Не-а, вообще нифига не в порядке. — Люца посмотрела на его руку, протягивающую коричневую кофту, и в раздражении поморщилась. — Пусть в жопу засунет.
— А он хорошо тебя знает, — со смешком подметил Данияр, закидывая вещицу себе на плечо. — Из-за чего ты так подорвалась? Что-то оскорбительное услышала?
— Нет, это просто провал. Грандиозный провал, — проговорила она и закрыла лицо ладонями. Ей было слишком стыдно смотреть ему в глаза. Такую ужасную сцену закатила. И добиться толком ничего не могла, одну лишь пыль глотать продолжала, не поспевая за стремительно летящим вперёд Тихоном. — Я профукала шикарный шанс заработать кучу баллов. Наш разрыв теперь увеличился в разы. Такими темпами… ядрёша вошь, как же бесит! Я не понимаю, что делаю не так, почему у меня ничего не получается, а ему всё так легко даётся. Ненавижу.
— Дело в способностях. Тихомир — хороший исполнитель. Например, получив задание, он не пытается внести изменения, чтобы то больше соответствовало его пониманию правильности, а ты этим постоянно грешишь. В тебе… чересчур много инициативы. Я имею в виду, что ты пытаешься руководить процессом, ещё даже не будучи рядовым солдатом. Тебе говорят: «Не трать время на борьбу с системой, выкинь неудобные письма», а ты что? Целый день потратила на то, чтобы ополчить против себя половину работников департамента.
— Ничего, я когда подрасту в должности, наведу ещё порядок, — буркнула Люца.
— Вот про это я и говорю. Не сомневаюсь, что в будущем из тебя выйдет отличный руководитель. Но сейчас надо немного приструнить свой нрав и больше повторять за Тихоном, если хочешь выиграть в этой схватке.
— Я понимаю, — простонала она, поднимая взгляд к небу. — Но не могу по хитрому себя вести, как он. У меня тупо не получается. Я за честную конкуренцию, в то время как Тихон постоянно какие-то уловки крутит, мутит.
— Не думаю. Больше похоже, что он плывёт по течению.
— А ещё меня бесит, что я его вообще не понимаю! Вот что у него в башке происходит, тебе разве не интересно?
— Не особо, но я мужчина. Меня в целом мало интересует, что происходит в голове у другого мужчины. — Данияр скупо улыбнулся в ответ на её вопросительный взгляд и пояснил: — Сначала появляется любопытство: что он делает, о чём он думает? Потом, по мере получения ответов, крепнет симпатия. И в конце всё заканчивается тем, что вы просыпаетесь в одной постели.
— Вот уж чему точно никогда не бывать! — твёрдо отрезала Люца и сглотнула, потому как боялась даже мысль допустить, что могла проиграть в столь страшном поединке.
Глава 10
В погоне за баллами
Она искренне старалась следовать совету, данному Данияром, сведя на минимум свою излишнюю инициативность. Делала ровно то, что говорили. В результате кое-что даже стало получаться, отчего количество баллов на её счету, наконец-то, поползло вверх. Единственной ложкой дёгтя осталось, что обработанные Люцей письма всё ещё часто возвращали, то ли из вредности коллег, то ли она реально не понимала, какому отделу следовало их дальше передавать, тем не менее в остальном стажировка протекала спокойно. Даже один коварный гадёныш со своим нелепым флиртом и кардинальной сменой стиля не мог её сбить с намеченной цели. Подумаешь, вместо джемперов стал носить футболки с рубашками, да щетинку отпустил. Пусть выглядел и посимпатичнее, но это ничего не меняло!