— Ты что?.. — начала уже наезжать Люца, оглядываясь назад, но увидела, что едва не встала на сломанную плитку, из-за которой запросто могла подвернуть ногу или вообще навернуться, и тут же сменила тон голоса: — Спасибо.
— Мало.
— Чего мало? — не поняла она.
— Спасибо, — ответил он и посмотрел на неё искоса, словно чего-то ожидая.
— В смысле, «спасибо мало»? Это типа такая шутка?
— Да.
— Ха-ха, смешно, — проговорила она без улыбки, пародируя его выражение лица. И достанется же кому-нибудь такое чудо чудное. Всю жизнь потом угадывай: пошутил он или всерьёз сказал.
— Тебе не смешно? — вдруг спросил Тихомир, чуть ли не впервые проявляя к ней интерес.
— Ну, это не то, чтобы совсем несмешно… но как бы объяснить, — проговорила Люца, ощущая какую-то странную неловкость. — Просто мы с тобой недостаточно близки, и поэтому я не понимаю, шутишь ты или нет. А лицо у тебя не такое, чтобы прям уж открытая книга.
На мгновение его взгляд стал более рассеянным, будто он ушёл куда-то внутрь себя, а потом снова сконцентрировался на её глазах и объявил:
— Хочу стать ближе.
* * *
Почему Тихомир захотел с ней сблизиться? Этот вопрос не выходил у Люцы из головы на протяжении всего корпоратива, который и не думал заканчиваться несмотря на поздний час. Она развлекала старших коллег забавными историями из студенчества и не забывала им подливать в стаканы бражку, параллельно обдумывая выбившие её из колеи слова.
Каждый последующий выпитый стакан чудесным образом делал мысли более ясными. Удивительно, Люца даже и не знала, что алкоголь обладает таким свойством.
Так вот, есть всего два варианта: либо Тихомир искренен в своих намерениях, либо это очередная уловка. И она не понимала, какой из этих вариантов её напрягал больше. Он, конечно, умный парень — тупой не смог бы на протяжении четырнадцати лет её на втором месте по успеваемости держать, из-за чего за ней даже соответствующая кличка закрепилась: «Вечно вторая». И вот, если отпустить все старые обиды, забыть о долгих годах унижений у доски почёта… да хрен там плавал! Люцу никто столько раз в дурочках не оставлял, как этот хитрожопый недомедведь. И сейчас, по-любому, это очередная многоходовочка.
— А ну-ка, скажи мне, Тиха. — Захмелевший наставник закинул ему руку на плечо и привалился боком. Вот те на! Она, значит, его весь вечер обхаживает, веселит, а он сам к тихушнику подсаживается, даже рюмки не нюхавшему. — Почему у нас проходит стажировку кто-то вроде тебя?
— Так захотел.
— Ты же не абы кто, ты чувачок из Чёрных, потомственных магнатов, — продолжил говорить Добран, проигнорировав слова Тихомира, и небрежно махнул рукой в сторону внимательно слушающей их Люцы: — Я ещё понимаю, как Бурую из четвёртой ветки к нам занесло… Хотя это тоже странновато. Но ты же из главной! Половина твоей семьи в мэрии Медкора на управляющих должностях сидят. Тебя могли засунуть в любой департамент! Как же так получилось?.. Где-то проштрафился? Это такое наказание?
— Нет. Так захотел.
— Ладно, это твоё дело. Не хочешь, не рассказывай, но знай, что я всегда буду на твоей стороне. Мы теперь братья. А брат всегда за брата. На меня можно положиться.
— А на меня это распространяется? — она включилась в разговор и подсела с другого края около наставника, подлила им в стаканы, чуть переборщив, из-за чего хлынуло на стол. Руки уже плохо слушались, надо было бы тормозить… но хренова лояльность! Люца заставила себя выпить очередной стакан бражки, обжигающий в первую очередь её обострившееся из-за перехода обоняние, сморгнула выступившие в уголках глаз слёзы и улыбнулась: — Я тоже могу на тебя положиться?
— Конечно, на меня все могут положиться! Я Доброн Морозов — оборотень широкой груди!.. Сейчас вам покажу, — пробормотал он чуть заплетающимся языком и стал расстёгивать пуговицы на рубашке.
— О-о-о, дружище. — Через стол перегнулся Данияр и схватил приятеля за руки. — Отставить раздевания!
— Мне надо им показать мою невероятную грудь…
— Жене дома показывать будешь. И вообще, пора завершать нашу встречу, уже давно комендантский час.
— Какой комендантский час? — Люца почесала гудящую голову.
Она в мутном мареве наблюдала за сборами, словно в зал напустили искусственного дыма. Проследила взглядом за официантом с маленькой коробочкой, куда полагалось засунуть денежку. Он так забавно пританцовывал, качаясь из стороны в сторону.
Прикрыв глаза во время массажа висков, Люца пыталась найти идеальное решение. Что ей делать с этим умным гадом? Понятно, что надо его как-то обыграть. Но у неё вообще кумекалка в ту степь не работала. Не подлая она. Совсем не подлая.
Почувствовав на губах холодок, Люца открыла глаза и увидела лицо Тихомира. Оно находилось так близко, что можно было разглядеть чёрные точки пробивающейся щетины над верхней губой. Надо же, а на таком расстоянии он весьма симпатичный. Так подумать, у него внешность столь же странная, как и характер: тонкие губы, узкий нос с яркой горбинкой и маленькой капелькой на кончике, смотрящим вниз, глаза как миндалинки. Есть что-то цепляющее в них. Может, это мудрость? Почему он выглядит так, словно всё на свете знает? И почему Люце так нравится то, как он на неё смотрит? Аж хочется…
— Чё это за фигня? — смущённо буркнула она и попыталась отодвинуться, внезапно нырнув головой в куст. — А это что за хрень⁈
Аккуратно высвободив её волосы из листвы, Тихомир снова склонился к ней, будто хотел поцеловать, и сказал:
— Обхвати шею.
— Зачем? — спросила Люца и положила ладонь себе на горло.
— Меня.
— Так сразу бы и сказал, что тебя! — Она почувствовала, как он просунул руки у неё под коленками и за поясницей, и рефлекторно исполнила просьбу, уже в следующую секунду оказавшись оторванной от земли. — Не понимаю, у тебя язык отвалится, если больше двух слов произнесёшь? Бесит эта твоя манера говорить недопредложениями!
— Нет, — безмятежно отозвался Тихомир и куда-то понёс её.
— А чего я вообще на ручках катаюсь?.. А ну, отпусти меня, у меня свои ноги есть! — воскликнула Люца и энергично заболтала в воздухе обозначенными конечностями. — Я, вообще-то, прекрасно ими пользоваться умею!
— Нет, у тебя плохо получается ими пользоваться в таком состоянии.
— Ого, столько слов за раз сказал, — изумилась она и шокировано затихла.
Ночью на улице даже летом заметно холодало, опускаясь где-то до десяти градусов. Однако Люца не чувствовала прохлады из-за кардигана, который на неё надели, пока она была в отключке. Приятная на ощупь вещица, кажется, из кашемира, ещё и пахла вкусно.
Её взгляд вернулся к профилю Тихомира. Сбоку горбинка ярче выделялась, как и впалые щёки. Такой тип внешности редко встречался у ирашских мужчин, особенно в их королевстве. Если бы не дядя, Люца подумала бы, что у Тихомира есть примесь в крови. Однако вопрос, давно крутившийся на языке, всё равно сорвался с языка:
— Почему ты такой тощий?
— Не знаю.
— Тебя дома плохо кормят?
— Нет.
— Ужас, какой худющий, — вздохнула она и призналась: — Накормить тебя хочется.
Глава 7
Разрешение на приставание
Корпоратив прошёл не бесследно, он оставил пищу для размышлений трезвой голове, поскольку Добран задал один важный вопрос: почему Тихомир проходит стажировку в столь проблемном месте, когда мог отправиться совершенно в любой департамент?
Люца посмотрела на тихушника, всем вниманием которого завладела тоненькая книга иностранного автора. Неужели он в неё влюбился и попросил кого-то из родни им устроить совместную стажировку? Достойный сюжет для мыльной оперы, если бы не одно «но» — стажировка на выбывание.
Один из них вытолкнет другого в бескрайний океан поиска своего места в жизни. Какой парень будет козни строить девушке, которая ему нравится? Нет, скорее наоборот, он хочет её уничтожить. А пудрить Люце мозги, это его излюбленный приёмчик: сначала притвориться не заинтересованным в победе, а потом бахнуть чем-то посильнее. Вот и со стажировкой так, вообще никакой инициативы не проявляет, со всем соглашается, а что по итогу? Опережает её на пятнадцать баллов!
Нет, однозначно, Тихомир ей враг. Хитрый и подлый враг, бьющий исключительно со спины, который сейчас зачем-то пытается втереться к ней в доверие. Единственное, что не давало покоя — провал в памяти. Потерянный кусочек воспоминаний, где она путешествовала от бара до куста, возле которого, видимо, немного прикорнула. Есть у неё такая привычка: если выпьет лишнего, не буянит или что-то в этом роде, просто спит… где ни попадя.
— Как прошла вчерашняя попойка? — полюбопытствовала Алиса, успевшая сменить очередные треники на элегантное платье, и теперь, сидя напротив круглого зеркала, подкрашивала глаза.
— Отлично! — отозвалась Люца с дружелюбной улыбкой. Пока у неё не получалось нащупать точки контакта, но она не оставляла попыток, искренне желая подружиться. — Мы замечательно провели время. Зря ты с нами не пошла.
— Сказочки. Думаешь, я не знаю, какая там скука смертная с этими двумя? Данияр грузит вечно историями со службы, а Добран всем свою могучую грудь пытается показать, — фыркнула красотка и громко чмокнула подкрашенными губами. Взгляд серых глаз перескочил с зеркала на тихушника, сидящего рядом с Люцей и не проявляющего ни капли интереса к их разговору: — Тихомир, а ты чистокровный?
— Да, — ответил он, продолжая смотреть в книгу.
— У тебя нетипичная внешность для медведя.
— Знаю.
— Ты в моём вкусе. Не хочешь сходить на свидание?
— Нет, — ответил он всё с тем же непробиваемым выражением лица, из-за чего Люца не удержала внутри истеричного смешка, больше похожего на какой-то вскрик петуха, отчего тут же немного смутилась.
Но, ядрёна вошь! Этот кадр даже отшивает девушек с постной рожей. Алиса, впрочем, тоже хороша, кто публично клинья подбивает? На что она вообще рассчитывала? Хотя вкус у неё, мягко говоря, специфический. Из них однозначно хорошие подруги выйдут. Из-за мужика никогда не поругаются.