– Привет, детка, это я. Я сейчас в Пасадене. Завтра игра, и мне захотелось позвонить тебе… снова. Я думаю, раз ты не отвечаешь на мои звонки, скорее всего, ты действительно не вернешься домой. Я знаю, что ты в Оксфорде. Профессор Росс прислала мне электронное письмо. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя и это никогда не изменится. Ты нужна мне, детка. Мне нужно, чтобы ты была со мной. Ты моя семья, мое все. Ты – мой дом.
Дом. Я была его домом, милым домом.
Я удалила все сообщения и отправила две смс.
Элли, не говори ничего Роуму – могу не успеть, но я еду в Пасадену. Мне нужно, чтобы ты достала мне билет на игру. Я позвоню тебе, когда приземлюсь… Я так обо всем сожалею, но я возвращаюсь к нему. Я возвращаюсь.
Следующее было намного проще.
Ромео. Я люблю тебя. Я не отказываюсь от нас. Ты тоже мой дом.
Я выключила телефон и направилась к выходу на вылет. Впервые в жизни я бежала к чему-то, а не наоборот.
Глава 26
– Сколько осталось до начала?
– Двадцать минут.
– Мы успеем туда вовремя?
– Все зависит от пробок.
Я откинулась на заднем сиденье такси и написала Элли.
Я: Почти у цели. Движение ужасное. Как он?
ЭЛЛИ: Поторопись, Моллс. Фанаты и операторы продолжают тебя искать. Нас с Касс чуть ли не допрашивают. Ромео плохо выглядит. Продолжает искать тебя на разминке. Судя по выражению его лица, он решил, что ты не придешь.
Гадство, дела плохи.
– Есть успехи?
Костяшки пальцев порядком раздраженного таксиста на руле побелели.
– Послушайте, леди. Вон стадион. Сами видите, все вокруг стоит.
Я вытянула шею и стала разглядывать внушительных размеров здание в конце длинной, забитой автомобилями дороги. Мне необходимо было попасть туда.
До него можно добежать.
Я бросила деньги водителю, выскочила из автомобиля и пустилась в сторону стадиона «Роуз Боул». Люди засвистели и заулюлюкали, когда я, не обращая ни на кого внимания, пробегала мимо в своих коричневых ковбойских сапогах и белом кружевном летнем платье. Я распустила волосы и даже умудрилась нанести макияж, разумно использовав время в самолете. Когда стал слышен рев толпы, я схватила телефон.
Я: Приближаюсь. Встретимся снаружи с билетом.
ЭЛЛИ: Уже в пути. Скоро начало!
Добравшись до входа, я поднялась наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Оттуда выбежала Элли в джинсовых шортах, майке «Тайд» и потянулась к моей руке. Ее радостная улыбка ослепляла.
– Моллс, обниму тебя позже. Прямо сейчас нужно бежать. Надень это!
И швырнула в меня мою майку и билет.
Она принесла мою счастливую майку. Она не сомневалась, что я приду. Она не сомневалась во мне.
Я натянула футболку поверх платья, и Элли потащила меня на стадион, на бегу показывая билет сотрудникам. Мы петляли по коридорам, поднимались по лестницам, пробирались сквозь толпы людей и наконец спустились на нижний уровень. Выбравшись из туннеля на яркий солнечный свет, мы увидели, как огромный американский флаг покрывал поле. Национальный гимн как раз подходил к концу – какая-то поп-звезда активно надрывала легкие. Толпа ревела от возбуждения и патриотизма. От вида этой церемонии я застопорилась, но Элли крепкой хваткой тащила меня дальше.
Прямо за перегородками на трибуне я заметила Касс, которая свистела и размахивала руками, указывая на наши места. Судя по радостным возгласам, мое прибытие не осталось незамеченным и фанатами «Тайд». Я знала, что, подними я глаза, увижу себя на больших экранах, поэтому уверенно держала голову опущенной.
Когда я неслась мимо болельщиков, люди отдавали дань уважения моей потере, снимая шляпы в знак сочувствия и похлопывая меня по спине, желая мне сил.
Я застыла на месте.
Элли повернулась ко мне с печальным лицом.
– Это была громкая новость, дорогая, но все здесь желают тебе только добра. Не нужно смущаться. Местные ненавидят, что сделали родители Роума. Они любят вас.
Я сглотнула и, покраснев, подняла руку в знак благодарности за доброту совершенно незнакомых людей.
И мы помчались к Касс, которая, как всегда, щеголяла в ковбойской шляпе, джинсах, джерси с надписью «Смит» и ковбойских ботинках. Она приподняла меня и расцеловала в щеки, а затем усадила перед собой.
– Очень хорошо, что ты вернулась, девочка. Так и быть, в связи с обстоятельствами я тебя прощаю, но еще раз убежишь, я надеру тебе задницу. Я чемпион Техаса по связыванию людей и не боюсь использовать свои безумные навыки!
Я погладила ее по руке.
– Принято к сведению, Касс.
Она подмигнула, глаза ее сияли.
– Я скучала по тебе, девочка. – Подруга игриво ткнула меня локтем в бок.
– Я тоже по тебе скучала.
– Отложите на потом, девочки. Вон они идут.
На больших экранах показывали, как команды собирались в своих раздевалках. Игроки «Тайд» в красно-белой форме, будучи действующими чемпионами, выходили первыми.
Мое сердце затрепетало, когда один за другим игроки появлялись на поле. Я знала, что Ромео будет последним, но увидев его, еле устояла на ногах. Один взгляд на его лицо, и на меня обрушился шквал воспоминаний – прикосновения, поцелуи, слезы, улыбки, занятия любовью, жесткий секс – все в самых ярких красках.
Он был моим домом.
Когда Роум выбежал на поле, я заметила некую вялость в его движениях – слишком слабый наклон головы и не слишком восторженный взмах шлема в сторону толпы. Мое сердце плакало из-за всего, через что я заставила его пройти. Я оставила его одного, хотя он умолял меня не убегать.
Болельщики «Тайд» начали скандировать, когда Ромео направился к краю поля; камеры неумолимо следовали за ним.
– Целуй, целуй, целуй, целуй…
Мой квотербек побледнел. Он думал, что меня здесь нет. Он думал, что подводит своих фанатов. Он думал, что мое отсутствие его уничтожит.
Касс и Элли наклонились и ободряюще поцеловали меня в обе щеки, я же смотрела, как Ромео стоит в одиночестве, даже не взглянув в мою сторону.
– Он не догадывается, что я здесь, – прошептала я.
Элли и Касс посмотрели друг на друга с озабоченным выражением на лицах. Касс сплюнула жевательный табак на пол, вскарабкалась на свое сиденье и взмахом руки призвала толпу повторять ее движения.
Шум стал оглушительным. Многие игроки команды «Тайд» посмотрели в нашу сторону, и операторы навели свои камеры на меня. Я заметила, как Остин мельком взглянул на экран, а затем побежал во весь опор к Ромео, который наклонил голову и не обращал внимания на ревущую толпу.
Остин вывел его из оцепенения и указал на меня. И тут время остановилось. Наши движения словно замедлились. Я подошла к дальнему краю трибун, встав перед остальными зрителями, и стала просто ждать.
Как только до Ромео дошли слова Остина, он повернулся, и его темный взгляд скользнул в мою сторону. Он смотрел на меня, не двигаясь, а я смотрела в ответ. От нарастающего напряжения фанаты замолкли в странной тишине.
Прости меня. Я люблю тебя. Я все испортила. Я соскучилась. Я пыталась сказать ему так много одним только взглядом, но он, казалось, никак не отреагировал.
Роум направился ко мне медленным шагом, и чем ближе он подходил, тем сильнее я нервничала.
Я пожирала каждый дюйм его лица, его сладкие шоколадные глаза, сочные полные губы, песочного оттенка длинные волосы и хорошо сложенное загорелое мускулистое тело. Мое собственное тело загудело от предвкушения, как будто оно узнало любимого.
Он был моим.
Мои голые бедра царапались о деревянные бортики трибун, мое тело отчаянно хотело быть с ним, чтобы он держал меня в своих объятиях.
Приблизившись, Ромео уронил шлем на землю. Я заметила, что обе команды наблюдают за нами. «Тайд» стал свидетелем потери нашего ребенка и точно знал, что я оставила их квотербека одного. Судя по улыбкам на их лицах, мое возвращение принесло им огромное облегчение.
Сначала я почувствовала его запах – мяты и мыла, – который развевался по ветру. Затем Ромео оказался передо мной, глядя сквозь длинные чернильно-черные ресницы туда, где я стояла на высокой трибуне.
Он заставил себя сглотнуть и прохрипел:
– Привет, Мол.
Я прикусила губу, чтобы унять дрожь.
– Привет тебе.
– Подаришь мне свой сладкий поцелуй на удачу?
– Если ты этого хочешь.
Он на мгновение закрыл глаза, а потом снова повернулся ко мне.
– Определенно, черт возьми.
Он рванул вперед, и его руки подхватили меня под мышки. С невероятной силой он перетянул меня через борта в свои объятия. Его влажные губы столкнулись с моими. Я обняла его за шею, обхватила ногами за талию и поцеловала в ответ. Как только его язык скользнул по моему, Ромео застонал в мой рот. Всего один поцелуй, но как много мы им разделяли: нашу утрату и наше горе.
И много любви.
Разорвав поцелуй, Роум прижался лбом к моему.
– Ты действительно здесь? – сипло прохрипел он.
– Малыш, прости меня, что я ушла. Я не могла справиться, но… Я люблю тебя. Я люблю тебя очень, очень сильно. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста…
Он уткнулся головой в изгиб моей шеи. Его ноги подогнулись от облегчения, и он сел на землю, а я забралась к нему на колени. Мы крепко держались друг за друга на полном обозрении толпы, которая безмолвствовала в этот интимный момент.
– Ты вернулась ко мне? Навсегда? – прошептал он мне в шею.
Я пригладила пряди волос у него на затылке.
– Впервые в жизни, малыш, я вернулась к чему-то, к тебе… мой Ромео.
Он вскинул голову, и его опухшие глаза встретились с моими. Я прочитала в них прощение и безусловную любовь, но быстро показался и темный зверь, который все это время был заперт в клетке. Ромео обрел уверенность – теперь ему нужно было вернуть контроль.
– Ты больше никогда не будешь сбегать. Ты это понимаешь?
– Понимаю.