особенности можно было легко списать на обыкновенную малышовую непосредственность.
Вообще, в первые несколько лет своей жизни Илья был умницей и даже опережал сверстников в развитии. Массаж, закаливание и плавание действительно творили чудеса. Запугивания врачей оказались напрасными: в полгода Илья пополз, в семь месяцев начал вставать, держась за прутья кроватки, в восемь ходил вдоль дивана, в одиннадцать пошёл самостоятельно, точнее, сразу побежал.
Уже к трём годам у него был огромный словарный запас и забавная, его собственная, неподражаемая логика. К примеру, когда они только-только начали учить алфавит, Илья огорошил маму заявлением, что хочет еду на букву А.
— Это загадка? — неуверенно спросила Лиза. — Что за еда на букву А? Мне нужно отгадать, правильно?
— Нет! — Илья сердито затопал ногами. — Я хочу еду на букву А!
— Хорошо, только ты подскажи мне, что именно это за еда?
Он злился из-за её непонимания, мотал головой, готовился заплакать… пока Лиза не сообразила: он не ждёт от неё ответа, он просто хочет, чтобы она угостила его сегодня чем-нибудь, начинающимся на А. Пришлось срочно соображать, что из еды на требуемую букву найдётся у них в доме. Отыскались арахис и арбуз.
Затем это превратилось в ежедневную забавную игру: Лизе приходилось проявлять чудеса фантазии, находя продукты на все существующие буквы русского алфавита, а также терпеливо разъяснять, почему с такими буквами, как Ы или Ъ, могут возникнуть определённые сложности.
С посторонними людьми Илья обычно не церемонился. Однажды, отправляясь на прогулку, Лиза вышла с сыном из лифта и встретилась с соседкой, которая к этому самому лифту направлялась. Илья держал в руках своего любимого плюшевого кота по имени Котейка — подарок дедушки, и, вероятно, производил на посторонних совершенно ангельское впечатление: прелестный голубоглазый карапуз с прелестной же игрушкой в руках.
— Ой, а кто это у нас тут такой шагает? — заверещала тётка. — Мальчик? А как тебя зовут? Куда же ты собрался?
Илья притормозил с лёгкой улыбкой, но никак не отреагировал на её слова, и соседка решила, что он стесняется.
— А сколько тебе лет? И кто это у тебя в руках? Да ты умеешь разговаривать? Наверное, не умеешь…
Илья совершенно по-взрослому вздохнул, насупил бровки и выдал скороговоркой:
— Мальчик. Илья. Гулять. Три года. Котейка. Умею.
И пока тётка промаргивалась от неожиданности, переваривая полученную информацию, он повелительно махнул ручкой в сторону лифта:
— Тётя, нажимай на кнопочку и уезжай.
Лиза с трудом сдержала гомерический хохот и поспешно отвернулась. Да, её ребёнок умел очень недвусмысленно послать, если не был расположен к диалогу…
Не сразу насторожила её и привычка Ильи с глубокой дотошностью исследовать всё, что его окружает. Началось всё с безобидного увлечения кубиками, пирамидками и пазлами, но затем он начал упорно ломать все игрушки, проверяя, что у них внутри, разбирать на детали пульт от телевизора и тут же заново собирать.
Дальше — больше. Илья всё чаще стремился оставаться в одиночестве, погружаясь в собственный непонятный мир. Играя, он маниакально зацикливался на чём-либо. К примеру, мог не есть, не пить, не спать, а целый день строить что-то из конструктора. Любые попытки его отвлечь, увести, накормить или уложить заканчивались криками и слезами. Участились истерики на пустом месте, рыдания по любому поводу, Илья стал категорически отказываться контактировать с другими детьми… Но даже тогда Лиза не забила тревогу, списывая всё на очередной возрастной кризис.
На детской площадке, куда она приводила Илью, можно было время от времени встретить маму с дочкой лет десяти. У девочки был синдром Дауна: она плоховато говорила, довольно странно двигалась, однако… Лиза даже не могла описать это словами, но девочка как будто светилась изнутри, в ней не было ни одной негативной нотки. При этом Лиза отмечала реакцию остальных мам: очень многие сторонились девочки, стараясь увести своих детей подальше, будто боялись, что это заразно. Некоторые в лоб спрашивали, что это с ребёнком, и недовольно выговаривали затем матери, что её дочь смущает и пугает остальных своим видом.
Да и сами дети понимали, что с девочкой что-то не то. Единственным человеком на всей площадке, который совершенно ничего не замечал, был Илья. Он спокойно вступал с девочкой в обстоятельные и серьёзные беседы, рассказывал про свои игрушки, про то, какие буквы и цифры выучил, какие модели из конструктора построил, а она лучилась счастьем, гладила его по голове и даже поцеловала один раз в макушку.
Лиза заметила, что мама девочки очень переживает за реакцию посторонних — она постоянно нервно окликала дочь и просила ни к кому не приставать.
— Какая светлая у вас девочка, — искренне сказала Лиза, — такая добрая и улыбчивая.
Женщина смутилась до слёз.
— Да, — пробормотала она, — спасибо… Только в развитии отстаёт.
— Зато какая у неё чудесная улыбка — вот прямо как на иконах рисуют! А какая она нежная, моего Илюшку до этого ни один ребёнок не обнимал и не целовал.
Похоже, женщина не привыкла к подобным комплиментам.
— Спасибо вам, — сконфуженно пробормотала она. — Вы со своим мальчиком здесь единственные, кто нормально на Веронику реагирует. Все остальные меня сожрать готовы за то, что мы приходим сюда гулять и всех смущаем. Не представляете, как трудно быть матерью ребёнка, который отличается от всех.
Лиза и не догадывалась тогда, что очень скоро вполне себе представит…
55
Чем взрослее становился Илья — тем всё более замкнутым и нелюдимым он делался, хотя раньше с детской доверчивостью и непосредственностью бежал абсолютно ко всем. Теперь же ему было неинтересно и некомфортно в незнакомом, большом или просто шумном коллективе. Детский сад только усугубил ситуацию: Илья ненавидел его всеми фибрами души. У Лизы сердце кровью обливалось всякий раз, когда она по утрам силой тащила ребёнка в садик.
В те годы в моду стали активно входить разнообразные психологи, в том числе и детские. Лиза рискнула обратиться к одному из них и сразу же напоролась на вопрос:
— Может быть, ваш сын так реагирует на развод с отцом? А вдруг это его своеобразный протест?
Лиза едва не расхохоталась. Да Илья едва ли заметил, что Олега не стало в их жизни! Они с Тошиным со скрипом продержались около трёх лет, создавая видимость семьи непонятно зачем, для кого и во имя чего, а потом Лиза (надо отметить, с огромным облегчением) поймала его на горяченьком. Точнее, на горяченькой — партнёршей мужа оказалась их бывшая одноклассница Динка Старцева.
Илья был в детском саду, а у Лизы в тот день разболелась голова, пришлось пораньше отпроситься с работы. Застукать в собственной спальне предававшуюся любви парочку было так нелепо, так по-киношному, что Лиза расхохоталась от души.
— А ты молодец, даже уважаю немного, — выговорила она сквозь смех, обращаясь к Олегу. — Хранишь верность первой любви!
Глаза Старцевой сузились до ненавидящих щёлочек, но качать права, прикрываясь простынёй, было как-то не очень солидно, поэтому она промолчала.
— Одевайтесь, голубки, — весело сказала Лиза, у неё даже головная боль прошла. — А ты… — она перевела взгляд на мужа. — Пошёл вон из моей квартиры и из моей жизни. Давай разведёмся поскорее, чтобы прекратить этот фарс. Меня от него тошнит. И от тебя тоже…
— Я, между прочим, здоровый молодой мужчина с естественными потребностями! — оскорблённо закричал Тошин, полагая, что Лиза обиделась на его измену. — Ты же меня к себе на пушечный выстрел не подпускаешь!
— Вот и удовлетворяй свои естественные потребности с кем хочешь, — Лиза пожала плечами. — У меня наконец-то появился законный повод от тебя избавиться.
У них действительно не было сексуальных отношений после свадьбы. Ни разу. Два месяца спустя после рождения Ильи Олег попытался было подлезть к супруге, перекатившись на её половину кровати — видимо, сильно припекло. Но Лиза с отвращением отпихнула его и сказала внятным злым шёпотом:
— Только прикоснись ко мне своими грязными лапами — убью.
— Идиотка… — фыркнул он, откатываясь обратно, и на всякий случай уязвлённо напомнил:
— Вообще-то ты моя жена.
— Ты прекрасно знаешь, что наш брак — это фикция. Предупреждаю, я буду кричать…
— Да сдалась ты мне! — с гневом и досадой прошипел Олег. — Тоже мне принцесса, кричать она будет. Не хочешь — так и хрен с тобой. Как будто мало баб вокруг…
На семейном совете мама ожидаемо пыталась отговорить Лизу от развода, напирая на то, что любое недопонимание решаемо, что нужно уметь идти на компромиссы, а свекровь наоборот неприкрыто радовалась и говорила: “Разводись, Олеженька, ты молодой, у тебя ещё всё впереди!”
— Мама, он спал с другой. На нашей кровати, — внятно произнесла Лиза, тщетно пытаясь до неё достучаться. — Ты действительно считаешь, что у нас есть что сохранять? Или ты и теперь придумаешь ему оправдание? Честное слово, иногда мне не верится, что я твоя дочь — ты всегда на его стороне!
— Я спал с другой, потому что ты со мной не спала! — психанув, заорал Олег. — Я не монах, знаешь ли, чтобы терпеть трёхлетнее воздержание. То, что у меня были другие женщины — это нормально!
— Лиза? — сурово сдвинув брови, спросила мама. — Это правда, что вы три года не…
Лизу затошнило.
— Так, прекращаем этот балаган, — жёстко сказала она. — Это наше с Олегом дело, а не ваше. Мы разводимся, и точка.
— Но оставлять ребёнка без отца!..
— Хватит, Катя, — рявкнул вдруг Лизин папа, прижимая к себе Илюшку. Тот смирно сидел на руках у деда и внимательно прислушивался к разговору взрослых, хотя едва ли понимал, о чём речь.
— Хватит, — с отвращением повторил отец, как отрезал. — Это действительно не наше собачье дело. Мы и так наворотили всякого… пусть хоть теперь сами разберутся. Взрослые люди. Совершеннолетние!
Мама выскочила из дома первая, будто ошпаренная кипятком. Свёкор к