— Ты можешь проделывать это с Ильёй дома самостоятельно. Дёшево и сердито! Можно и без скалки. Просто валик из полотенца — под поясницу и под лопатки…
Лиза усомнилась было в эффективности этого странного кустарного метода, но решила не возражать. Однако по лицу Ильи было видно, что лежание на скалке даётся ему не так уж легко. Он то бледнел, то краснел, то покрывался испариной, но на вопросы Тимки “Как ты, парень?” неизменно отвечал, что нормально.
— Мужик. Терпишь, — негромко похвалил его Тимка, а затем вдруг добавил официальным тоном:
— Лизюкова, можно тебя на минутку?
— Да, конечно, — испуганно отозвалась она, подумав, что у Ильи какие-то серьёзные проблемы.
Берендеев вывел её за руку из кабинета, сказав напоследок Илье:
— Лежи и не шевелись пять минут.
Не успели они выйти за дверь, как Тимка огляделся по сторонам, торопливо прижал Лизу к стене и быстро поцеловал.
— Я так скучал по тебе, — прошептал он.
— Мы же расстались всего семь часов назад! — поддразнила счастливая до неприличия Лиза. Тимка покачал головой и повторил:
— Я так скучал по тебе… Увидимся сегодня вечером? После отбоя, — он подмигнул, намекая на время, когда Илья будет спать.
— Я подумаю, — кокетливо отозвалась она. Тимка снова приник к её губам с торопливым поцелуем, а затем, тяжело вздохнув, дал понять, что пора возвращаться в кабинет.
Перевернув Илью на живот, Тимка принялся ощупывать его позвонки.
— Ух, поясница — как у сорокалетнего мужика, который полжизни грузчиком отработал. Ладно, это мы поправим, — пообещал он, начиная аккуратно массировать проблемные места. — Спину повело хорошо уже, но это мы тоже уберём… и на ногах мышцы тоже забиты. Илья, у тебя болят ноги?
Тот отрицательно помотал головой.
— Видимо, уже настолько привык к боли, что перестал её замечать, — вздохнул Тимка, ни на секунду не отрываясь от своего занятия: растирал, массировал, надавливал, щипал и похлопывал. — Не дрейфь, Лизюкова, за десять сеансов мы из твоего Илюхи совсем другого человека сделаем!
Лиза была готова ему поверить: итог первой сорокапятиминутной процедуры был просто изумительным. Когда Илья встал и оделся, его осанка изменилась до неузнаваемости, плечи расправились назад, спина выпрямилась. Лиза смотрела на сына и не могла поверить собственным глазам.
— Илья, как ты себя чувствуешь? — спросила она с опаской.
— Нормально, — ответил он.
— Ничего не болит, не тянет?
— Нет.
Лиза обернулась на Берендеева с сияющими глазами:
— Тимка, он прямой!
Тот усмехнулся её наивному восторгу.
— Что, собственно, и требовалось…
— Спасибо тебе! — она едва не кинулась ему на шею, удержало лишь присутствие сына.
— Ну что, Илья, жду тебя завтра в то же время, — произнёс Тимка, повернувшись к своему юному пациенту, а затем покосился на Лизу и добавил беззвучно, одними губами:
— До вечера!
Они уже вышли из санатория, когда Лиза вдруг вспомнила, что забыла в кабинете свой мобильный телефон. Взгляд её упал на лавочку возле забора.
— Илья, сядь здесь и жди меня, никуда не уходи, понял? Я сейчас вернусь…
Она торопливо вошла в главный корпус, пробежала по вечно пустому коридору и деликатно стукнула в дверь — на всякий случай.
— Входите, — откликнулся почему-то не Тимкин, а женский голос.
Лиза приоткрыла дверь и обнаружила, что Берендеева в кабинете нет, а на кушетке, прикрываясь простынкой, сидит блондинка лет двадцати пяти, закинув ногу за ногу.
— Тимура Андреевича нет, он будет через десять минут, — сообщила блондинка. — Вы на сеанс? Только сейчас моя очередь, я по записи…
— Нет-нет, мне просто телефон забрать, извините, — смутилась Лиза. — Я с предыдущего сеанса.
— Вы давно ходите на массаж к Берендееву? Вам нравится? — с любопытством спросила девушка.
— Да я, собственно, только начала… — запнувшись, ответила Лиза, не уточняя, что вообще-то на массаж ходит её сын, а не она сама. — Вроде всё хорошо.
— Ох, он крутой специалист! — с воодушевлением воскликнула собеседница. — Я просто таю под его руками! Растекаюсь лужицей, — поделилась она и заговорщически подмигнула. — И какой мужик потрясающий, просто роскошный экземпляр… не находите?
— Не знаю, — смущённо пробормотала Лиза. — Я к нему не присматривалась.
— Жаль только, что женат, — вздохнула блондинка. — Даже на короткий роман во время отпуска рассчитывать не приходится.
Лизу словно окатили ведром ледяной воды.
— Женат?! — переспросила она. — Тимк… Тимур Андреевич?
— Ну да.
— А вы откуда знаете?
— Да все знают, — вздохнула девушка. — Я как в этот санаторий заселилась, сразу справки о Берендееве навела. Мне медсестричка из процедурной сказала, что он женат. Она и паспорт видела…
Больше Лиза ничего не слышала. Молча взяла телефон и, машинально кивнув, покинула кабинет.
Всё такая же оглушённая, она вышла из корпуса и побрела по дорожке в тени деревьев. Уже покинув территорию санатория и сделав около полусотни шагов, Лиза вспомнила об Илье, которого оставила сидеть на лавочке — прошла мимо сына и даже не заметила этого…
Лиза развернулась и медленно двинулась обратно. Илья послушно дожидался её там, где она его оставила.
— Мам, давай сейчас пойдём на море? — попросил он, завидев её.
Лиза рассеянно кивнула, даже не расслышав, что он сказал.
78
НАШИ ДНИ
Марина, сентябрь 2019
— Послушай, я и в самом деле не понимаю… — мама смотрит на меня в искреннем недоумении, между бровями залегла страдальческая морщинка. — Что это за демарш? Кому и что ты хочешь доказать?
— Никому и ничего, — я продолжаю укладывать вещи, которые понадобятся мне на первое время, в дорожную сумку. — Просто переезжаю к своему парню.
— Но… что это за спешка? Куда так торопиться? Вы что, не можете потерпеть?
— Зачем терпеть, мам? — откидываю упавшие на глаза волосы и, выпрямившись, удивлённо смотрю на неё. — Нам хорошо вместе. Он предложил жить у него. Я согласилась. Вот и всё!
— Но это так… — она пытается подобрать подходящее слово, — демонстративно, словно ты мстишь нам за что-то. И это твоё вчерашнее показательное выступление за ужином с Логиновыми… Что с тобой происходит, Мариш?
— Мамочка, — я улыбаюсь ей от всего сердца, — ну какая месть, о чём ты говоришь? Просто твоя дочь выросла, а ты и не заметила. Я влюбилась, понимаешь? Это совершенно естественно в моём возрасте…
— Естественно влюбляться в нормальных парней, а не в психически нездоровых! — парирует она. — Подумай, каково мне сейчас?! Я, разумеется, не могу тебе запретить совершить этот идиотский — да, крайне идиотский! — поступок, но, дочка, мы же все волнуемся за тебя! И папа, и бабушка… А что, если этот мальчик… что, если он тебе как-нибудь навредит? Вдруг он обидит тебя, причинит боль…
Я скептически фыркаю.
— Ну, ты бы его ещё в маньяки записала. Он добрейшей души человек. И он не псих! Он никогда намеренно меня не обидит.
— Да откуда тебе это известно?! — взрывается она. — Насколько хорошо ты успела изучить его характер и привычки? Как давно вы с ним познакомились?
— Лучше тебе этого не знать, — честно отвечаю я.
Мама закатывает глаза.
— То есть вы едва знакомы — но тем не менее собираетесь вместе жить? Чем ты вообще думаешь? Прежде чем решаться на такой серьёзный и ответственный шаг, человека нужно узнать. О какой любви может идти речь в принципе?! Это дурь и блажь.
— Между прочим, дедушка влюбился в бабушку с первого взгляда и сделал ей предложение прямо в день знакомства. Они прожили вместе много счастливых лет, — невинным голоском напоминаю я. — Считаешь, у них тоже были дурь и блажь?
Как всегда, когда ей нечего возразить, мама выразительно закатывает глаза и делает вид, что её утомило моё упрямство.
— Мы благополучно перескочили твой переходный возраст, я так радовалась этому… но, похоже, он тебя всё-таки настиг, хоть и поздновато, — вздыхает она. — Твой переезд выглядит как дурацкий подростковый бунт!
— Значит, это и есть дурацкий подростковый бунт, — устало выдыхаю я, застёгивая молнию на сумке. Мне тоже надоело спорить и оправдываться.
— Но ты нас хотя бы познакомишь со своим молодым человеком?! — восклицает она почти в отчаянии. — Мы же должны знать, кто он такой… как, кстати, его зовут?
— Вообще-то, именно с этого надо было начинать, — замечаю я сухо. — Илья. Его зовут Илья. И да, я вас обязательно познакомлю. Попозже. Когда он будет готов.
— И с его семьёй мы тоже непременно должны встретиться и поговорить, — добавляет родительница. — Узнать, что это за люди…
— С отцом Илья не общается, его воспитывала мама. И, кстати, она от меня тоже совершенно не в восторге.
Подхватываю сумку и, бросив последний взгляд на свою комнату, выхожу.
Бабушка сидит у себя в кухонном царстве, не вмешиваясь в наш с мамой разговор, и тихонько сморкается в платочек, тоже искренне переживая из-за моего ухода. Могу её понять: во времена её молодости девушки не так часто съезжались с парнями до свадьбы. Хорошо, что папа ещё не вернулся с работы — вынести ещё и его молчаливый укор мне точно было бы уже не по силам.
— Бабулечка, ну зачем ты плачешь? — я целую её сначала в одну щёку, потом в другую. — Я же буду очень часто приезжать. Разве я смогу жить без твоих пирожков?!
Она беззвучно шепчет что-то и крестит меня, отчего мне делается совсем неуютно. Словно на войну провожают, ей-богу!
— Ладно, — я чмокаю напоследок Веника в толстое мохнатое пузо и натянуто улыбаюсь, — мне пора. Папе передавайте привет, я ему потом сама позвоню.
— Звони, почаще звони, Маринушка! — умоляюще произносит бабушка. — Храни тебя бог.
Пока я еду к Илье, настроение делается всё паршивее и паршивее. Немудрено — после такого-то, чуть ли не траурного, прощания с домашними! Нет, я не жалею о согласии, которое дала Илье, и всё-таки… всё-таки с поддержкой семьи мне было бы куда легче сделать этот шаг. Мне, конечно же, страшно. И пусть я не сжигала за собой мосты и знаю, что смогу вернуться обратно, если что-то вдруг пойдёт не так, всё равно меня потряхивает от волнения.