От специй горит рот. Я поспешно делаю огромный глоток вина, чтобы не закашляться, а Лёлька тем временем задумчиво отправляет в рот ложку варёного риса с зирой.
— Кстати, я слышала, что в Индии до сих пор родители выбирают пару для своих детей…
— Но мы-то не в Индии! — психую я, взмахнув рукой. Веник, изловчившись, делает кульбит в воздухе и срывает с моей вилки очередной кусок курицы.
— Тише, — шипит Лёлька, — Евдокию Тимофеевну разбудишь… Лучше выпей ещё вина!
— Ты хочешь меня споить?
— Почему нет? По пьяни порой принимаются самые лучшие и гениальные решения.
— А что тут решать? — вздыхаю я. — Родителей не выбирают…
— Да с ними всё и так более-менее понятно: просто их надежды не оправдались, они расстроены и разочарованы… Тут уж ничего не поделаешь, либо они примут новую тебя, либо нет. Давай лучше проанализируем ситуацию с Ильёй, — предлагает Лёлька. — Здесь выбор действительно за тобой. Подай-ка мне вон ту ручку с подоконника… нужно подробно выписать все плюсы и минусы ваших отношений.
— Зачем это? — морщусь я. — Что за бухучёт?
— Чтобы ты наконец определилась, что получаешь, оставаясь с ним, и что теряешь.
___________________________
*Курица тандури — одно из самых популярных блюд индийской кухни. Представляет собой маринованных в йогурте и специях цыплят, запечённых в специальной печи тандури.
**Наан — одна из разновидностей индийских лепёшек. Готовится из пресного пшеничного теста и подаётся обычно к мясным и рыбным блюдам. Иногда нааны натираются сливочным маслом, посыпаются сыром и рубленым чесноком и представляют собой самостоятельное блюдо. Порой в них добавляют сухофрукты и орешки — тогда они превращаются в десерт к чаю.
99
— Итак! — Лёлька торжественно делит лист бумаги пополам кривоватой вертикальной линией. — Что мы имеем?.. Отсутствие романтики — явный минус. Но зато реальная, а не показная забота — это плюс. Как насчёт секса? — спрашивает она.
— Секс… классный, — я пожимаю плечами.
— Плюс! — одобрительно кивает Лёлька. — Кстати, ты же говорила, что Илья не любит целоваться?
— В принципе любит, только если перед этим хорошенько почистить зубы, — поправляю я.
— Хм… отсутствие спонтанности — минус. Но при этом чистоплотность — это явный плюс…
— Да ерунда всё это, — фыркаю я. — Так мы с тобой можем и до утра просидеть со списком, разбирая Илью по косточкам. В чём наша с ним главная проблема, я и так знаю и могу прекрасно это сформулировать: мне не хочется быть вечной нянькой в отношениях с любимым человеком.
— Принято, — кивает Лёлька. — Но, справедливости ради, он ведь и не просил тебя становиться его нянькой?.. Я, конечно, не знаю Илью так же хорошо, как ты. Но он производит впечатление очень независимого и самостоятельного человека. С чего ты взяла, что тебе придётся с ним нянчиться? Что ты вообще подразумеваешь под этим словом — кормить с ложечки или утирать ему сопельки?
— Меня беспокоят эти срывы…
— А кто тебе сказал, что они будут регулярными? — Лёлька округляет глаза в искреннем недоумении. — Ты просто с непривычки не разглядела признаков приближающейся грозы. Скоро будешь безошибочно их считывать и предотвращать!
Я с досадой морщусь:
— Каково это — жить в постоянном напряге, “считывая и предотвращая”, можешь себе представить?
Лёлька снова доливает нам вина.
— Почему в напряге? — философски уточняет она. — Ты же жила с ним совершенно нормально целый месяц. Тебя это напрягало?
— Да нет. В общем-то, в этот месяц мне в основном было хорошо. Очень, — вынуждена признать я.
— Вот видишь! — Лёлька торжествующе делает глоток из своего бокала. — А теперь случилась одна-единственная осечка — и ты сразу вопишь и причитаешь, что не справишься?
— Я не воплю и не причитаю. Просто меня это очень напугало, и… и я боюсь повторения.
— Представь, что ты впервые надела коньки, — с воодушевлением предлагает Лёлька. — Только вышла на лёд — и сразу же упала, больно ударившись.
— Что-то я потеряла нить разговора…
— Означает ли это, что ты теперь всегда будешь падать и чувствовать боль? Или же всё-таки научишься этим управлять и получишь массу незабываемого удовольствия от фигурного катания? Это зависит только от тебя. От твоего терпения и желания.
Я ехидно фыркаю:
— Ты не у Руса, случайно, научилась ораторскому мастерству и дару убеждения?
— А что, эти навыки и способности передаются через постель? — со смехом парирует Лёлька.
Снова глубоко задумываюсь, сцепив пальцы в замок.
— На самом деле я просто боюсь, что не смогу всю свою жизнь прожить вот так… то есть с таким, как Илья. Он всё-таки не совсем обычный.
— Да брось! — отмахивается Лёлька. — Это смотря что понимать под обычностью. Женщины впрягаются в заведомо провальные отношения с бабниками, алкоголиками, абьюзерами, домашними тиранами, ревнивцами, чайлдфри, женатиками, — она старательно загибает пальцы. — Но при этом общество называет их всех “нормальными” и “здоровыми” по сравнению с теми же аутистами. А чем, если разобраться, они нормальнее твоего Ильи? Я уж молчу про случаи, когда и вовсе выходят замуж за инвалидов — без рук, без ног, слепых, глухих или немых…
— Ну, не знаю, — с сомнением тяну я. — По-моему, так себе сравнение.
— Вот скажи мне, — глаза у Лёльки вспыхивают. — Часто ли Карик спрашивал тебя о том, чего ты хочешь в постели?
От неожиданности я смущаюсь.
— Ну… на самом деле… не помню… кажется… нет. Вообще не спрашивал, — вынуждена признать я. — Он просто всегда делал то, что ему хотелось. Но я ему всецело доверяла, он ведь опытнее и старше, мне это нравилось.
— И он всегда был обеспокоен прежде всего твоим удовольствием?
— Н-нет…
На самом деле, я иногда подыгрывала Карику, симулируя разрядку, но Лёльке это знать совсем необязательно.
— Вот! — подруга торжествующе поднимает палец вверх. — При этом Карик — нормальный нейротипичный мужчина, как сказал бы Илюха. Что касается твоего нынешнего партнёра… аутиста, — подчёркивает она, — то он всегда идёт навстречу твоим желаниям в постели и настроен на то, чтобы тебе было хорошо. Так почему же в этой ситуации безэмоциональным и бесчувственным наше общество считает именно Илью, а не Карика?
Я не могу не признать её правоту.
— Так что не путай понятия, дорогая, — наставительно произносит Лёлька. — Тебя пугает не совместная жизнь с Ильёй в принципе, вы вполне можете с ним уживаться, как показала практика. Тебя испугал его срыв… как пугает молодую влюблённую жену первая серьёзная ссора с мужем. А ведь ссоры в этой семье вспыхнут ещё не раз. Но они уже не будут восприниматься так трагично. Более того — вчерашние молодожёны научатся их предотвращать…
— За это надо выпить, — оживлённо предлагаю я. Проблема уже не кажется мне такой уж страшной и непреодолимой.
— Чин-чин! — Лёлька улыбается голливудской улыбкой и легонько стукает своим бокалом о краешек моего.
— Ты скучаешь по Илье?
— Очень, — честно отзываюсь я.
— Ты любишь его?
— Конечно же люблю!
— Тебе хорошо с ним или плохо? Или без него лучше и спокойнее?
— С ним мне определённо лучше, чем когда я без него, — поразмыслив, признаю я. Лёлька рассматривает меня с неподдельным удивлением и стучит костяшками пальцев по своему лбу.
— Ну и чего ты тогда выпендриваешься, подруга?
— Не знаю… видимо, с непривычки.
Тем временем мой телефон начинает подавать признаки жизни. Илья что-то прислал!
— Видишь, — довольно изрекает Лёлька. — Он как чувствует, что ты о нём думаешь. Срочно пиши, что любишь его!
Я открываю сообщение и пробегаю его глазами несколько раз, прежде чем до меня доходит смысл написанного.
— Что там? — пугается Лёлька, заметив наконец, как изменилось выражение моего лица.
— Илья пишет… пишет, что ему поступило предложение о новой работе. Более интересной, с куда более высоким окладом, чем сейчас… Это пойдёт только на пользу его карьере…
— И почему ты так скисла? — не понимает Лёлька. — Это же здорово. В чём подвох?
В горле у меня как будто застрял булыжник. Я судорожно сглатываю и хрипло отвечаю:
— Для этого ему придётся переехать в США.
100
НАШИ ДНИ
Лиза, октябрь 2019
Она и правда безумно устала. Только добравшись до Тимкиного дома, Лиза отчётливо это поняла.
Её хватило лишь на то, чтобы достать из чемодана кое-какую одежду на смену и принять душ. Сил доползти до кухни и поставить чайник уже не было. Лиза даже не стала осматривать дом, да и неудобно было делать это в отсутствие хозяина.
Она присела на диван в гостиной, борясь со слабостью и головокружением, потом откинула голову на мягкую спинку, закрыла глаза… ей показалось, что всего лишь на секундочку… а открыла их, когда за окном уже стемнело.
Лиза обнаружила, что кто-то заботливо накрыл её пледом. Впрочем, почему “кто-то”? Она сразу же разглядела в полумраке Тимку. Он беззвучно сидел рядом на диване, почему-то всё ещё в куртке, и смотрел на неё. Заметив, что Лиза проснулась, он протянул руку и провёл чуть шершавыми подушечками пальцев по её горячей щеке.
— Давно ты приехал? — хриплым со сна голосом спросила Лиза. — Я, кажется, отключилась… сама не заметила, как и когда.
— С полчаса назад.
— И что ты делал всё это время в темноте?
— Сидел тут и смотрел, как ты спишь, — серьёзно ответил он. — Честно говоря, я ужасно боялся, что ты струсишь и в самый последний момент удерёшь от меня. Чуть с ума не сошёл, когда подъехал к дому и увидел тёмные окна… так и решил, что ты уже на пути в аэропорт.
— Как я могла уехать, оставив тебя без ключей от собственного дома? — пошутила Лиза.
— Я же говорил тебе, что у меня есть запасные. А этот комплект ты могла просто бросить в почтовый ящик… с тебя сталось бы. В общем… не пугай меня так больше, Лизюкова, — выдохнул он.