– Это кого он? – удивилась Светлана.
– Это меня. – Герман направился к скамейке.
– Здорово, – сказал мужчина.
– Привет, Крокодилыч!
Подошла Светлана, за ней негр.
– Знакомьтесь, Крокодилыч… Иван Корнилыч то есть, прошу прощения, – поправился Герман.
– Антуан, – представился негр и шагнул вперед с протянутой рукой, но Крокодилыч внимания на него не обратил, продолжая смотреть на Германа.
– Ну что? Слона я разыскал по вашему приказанию, – сказал он. – Можем хоть сейчас, если есть время.
Светлана и Антуан с крайним удивлением взирали на Германа и его знакомого.
– Герман Иванович, мы пойдем? – сказала Светлана.
И Герман отпустил их кивком.
– Поехали! – сказал Крокодилыч.
Транспорт его стоял здесь же, среди “жигулей” и “Волг”, – старенький мотоцикл с коляской. Крокодилыч усадил Германа, ударил ногой по стартеру – поехали.
Возле магазина торчала компания: двое парней и с ними улыбчивый старичок. Все трое обернулись на шум мотоцикла.
– Слонова не видели, ребята?
– Кого?
– Слонова, ну Слона!
– В зоопарке! – хохотнул старичок. Но Иван Корнилович шуток не любил.
– Слушай, ты! Некогда. Давай найди мне его! Слона сюда, быстро!
– А вы кто, милиция?
– Вот-вот. Давай!
И старичок, бросив парней, послушно отправился за Слоновым.
Они не заставили себя ждать: Слонов, он же Слон, вслед за старичком вышел из магазина с оттопыренным карманом, очень грузный, больше похожий на бегемота, чем на слона.
– Ку-ку, ребята, – сказал он, приблизившись.
– Садись-ка в коляску, – пригласил Иван Корнилович. Но Слон прежде решил поздороваться как подобает.
– Здравствуй, командир! – приветствовал он Германа. – Здравствуй, Крокодилыч! – И пожал каждому руку.
– Садись, садись.
– Куда вы его? С бутылкой? – забеспокоился старичок.
– Отдай, – сказал Герман.
Слон нехотя опорожнил карман, отдал бутылку старичку.
– Что, ребята? – спросил, послушно поместившись в коляске. – Куда везете?
– Повестку получил?
– В суд. На алименты.
– С тобой серьезно.
– Ну получил. Что? Так меня ж не возьмут. Я, ребята, дошел совсем. Видите, какой толстый.
– Ничего, похудеешь, – пообещал Иван Корнилович, направляя мотоцикл в сторону от шоссе, в переулок.
– Так я что, я готов! – вдруг согласился Слон. – Снаряд, подносчик! Есть! Замковой! Наводка тридцать три! Заряжающий! Готов!
– Хватит тебе.
– Огонь! – не унимался Слон, трясясь в коляске.
Озирались прохожие.
– Всё, отставить, – сказал Герман, и Слон вдруг послушался и замолчал.
Свернули на тихую булыжную улочку с заборами, палисадниками по обе стороны. Въехали в открытые ворота, во двор, где уже стояли “Волга”-такси и “москвич”.
– За мной! – сказал Иван Корнилович и, спрыгнув с мотоцикла, направился по дорожке в глубь участка. За домом был гараж, оттуда доносились голоса.
– Лучше поздно, чем никогда! – сказал Третий парк. И вместе с Султаном поднялся навстречу вошедшим.
– Гера, я не хочу, чтоб ты уезжал, – говорила жена, собирая чемодан. – Славик совсем от рук отбился, даже не знаю, в лагерь его посылать – совсем разболтается. Мама твоя приезжает – что с ней делать? И у меня отпуск: брать не брать? Мы же что-то намечали с тобой…
– Намечали, да, – хмуро отозвался Герман. – Ну куда рубашки-то? Зачем мне там рубашки?
– Дело твое, конечно, но можно было как-то отбиться, я не верю, что ничего нельзя сделать в этих случаях, ты просто не старался!
– Ну как же не старался?
– Вот так. Тебе нравится такая жизнь.
– Какая – такая? – вяло возражал Герман. – Ты плохо себе представляешь. Это ж не на гулянку. По сто километров в душных машинах, по песку, по грязи. Ничего себе отдых!
– Тогда я тебя не понимаю. Лев Сергеевич – один его звонок, что ж, ты ему уже не нужен, что ли?
– Нужен.
– Парад планет – тоже ведь не шутка.
– Конечно, – соглашался Герман. – Не надо столько, я же тебе твержу. Лучше платки положи, платков побольше. Трубка моя где?
– Не знаю, где твоя трубка.
– Что, опять Славик?
– Не знаю, я ее год не видела.
– Там мать этого оболтуса, Свиридова, деньги занесет, я с них не брал за шесть уроков…
Жена вдруг застыла над закрытым чемоданом.
– Слушай, если ты правду говоришь – за тебя просили и безрезультатно, то это значит… это очень плохо, Гера! Ты не думал об этом?
– Ну думал, и что?
– Ушлют вас куда-нибудь далеко. И вообще, мне это не нравится. А вдруг…
– Что?.. Да нет, успокойся. – Он весело обнял ее за плечи. – Успокойся. Ничего не будет.
– Я тебя провожу.
– Зачем?
Это могло ему присниться в кресле у телевизора: залитый солнцем плац, солдатский строй, замерший по команде; сам он, Герман Иванович Костин, лейтенант Костин, подтянутый, бравый офицер, делает шаг к шеренге и, приставив ладонь к виску, громким чужим голосом произносит: “Здравствуйте, товарищи!” Но не приснилось – именно так все и произошло лишь сутки спустя. Именно так: Костин с каменным лицом поздоровался, щелкнул каблуками начищенных до блеска сапог, и через мгновение – побольше воздуха в легкие! – строй грянул вразнобой, но с энтузиазмом:
– Здравия желаем, товарищ лейтенант!
И ни ухмылок не было, ни разговорчиков, пока стояли в строю, – все они стояли навытяжку, не совсем уже молодые люди, отцы семейств…
Все происходило по уставу, очень серьезно, а если они и подыгрывали слегка, то лишь в назидание новеньким, что затесались в их ряды.
– Не все приветствуют, не все, – отметил Иван Корнилович, он же Крокодилыч, он же сержант Пухов, присматриваясь к стоящему с отсутствующим видом бойцу в очках. – Еще раз!
– Здрав-жла, товарищ лейтенант! – дружно рявкнул строй.
– Вольно! – скомандовал Костин, придирчиво оглядывая подчиненных.
Заметил непорядок.
– Рядовой Слонов, подтянитесь. Гимнастерку застегните.
– Есть! – бодро отвечал Слон, ныне рядовой Слонов.
– И вы, товарищ! – обратился Костин к одному из новеньких. – Станьте как положено. Вольно не значит расхлябанно.
– Слушаюсь, – робко отвечал человек в очках.
Лейтенант Костин выдержал паузу и продолжал твердо:
– В ближайшие дни наш взвод примет участие в учениях в составе части. Быть готовыми, привести в порядок обмундирование, закрепленное за каждым оружие, инструмент, материальную часть… Вот пока всё.
– Разрешите? – раздался голос из строя. – Тут со мной недоразумение. – Человек в водительском комбинезоне выступил вперед.
– Отставить! – скомандовал Костин. – Стать на место. Фамилия?
– Афонин.
– Сержант, научите товарища Афонина, как надо вести себя в строю. А сейчас слушаю вас, товарищ Афонин.
– Я говорю, тут недоразумение. Я приписан к другому роду войск, должен был проходить сборы по специальности… в хозяйстве подполковника Попова…
В строю засмеялись.
– Тут нет подполковника Попова, – сказал Костин. – Проходить сборы будете здесь. Можете написать рапорт.
– На чье имя?
– На мое. Лейтенанта Костина. Я ваш командир. Еще вопросы? Встаньте в строй!
Костин еще раз оглядел шеренгу и крикнул:
– Разойдись!
Посмотрел, как разбредаются. Скомандовал:
– Сержант, постройте подразделение!
Крокодилыч, он же сержант Пухов, не заставил себя долго ждать, крикнул зычно:
– Становись!
И когда все снова построились, Костин сказал:
– Солдаты по команде “разойдись” не плетутся, а быстро покидают место строя. Раз – и нету. Понятно?
– Так точно! – браво выкрикнули из шеренги, и это был Султан.
– Разойдись! – повторил Костин.
В штабе, склонившись над столом над картой, Герман Костин, лейтенант, проходил подробное инструктирование:
– Ваш взвод будет включен на период учений в состав передового отряда. До Головинского массива следуете в общей колонне, – говорил майор, кадровый военный, самый старший из собравшихся здесь офицеров. – Далее, возглавив огневой расчет, начинаете скрытый отвлекающий маневр. Задача: форсировав речку Вору, углубиться в тыл “южных”. Старайтесь избегать открытых мест, идите лесом…
– Ясно.
– Далее. Восемнадцатого в шесть ноль-ноль по прибытии к месту переправы противника вам предстоит, получив сигнал двумя ракетами, вывести орудие на прямую наводку и атаковать скопление танков. Вы должны сорвать наведение понтонов, отвлечь противника от направления нашего основного удара. Дальше в случае успеха отходите к деревне Гуськово… вот она, нашли? Оставайтесь там до особого указания. Вопросы?
– Нет вопросов.
– У меня к вам вопрос, лейтенант. – И майор весело посмотрел на Костина. – Вот мы тут спорили: это вы или не вы?
– В смысле?
– Были у нас два года назад?
– Так точно.
– Ну вот! А я что говорил? – почему-то обрадовался майор. – Ты ж с бородой был, правильно?
– Так точно.
– Физик или кто ты?
– Вроде этого.
– Все сходится, – обрадовался майор. – Только бороду потерял. А меня не помнишь?
– Помню, – сдержанно ответил Костин. – Разрешите быть свободным?
Майор помедлил, он ожидал другой реакции. Сказал холодно:
– Идите.
Артиллерийский тягач с противотанковой пушкой на прицепе выехал из леса. Впереди было поле – мертвое в ночи, неярко освещенное луной пространство.
Костин повернулся к водителю:
– В чем дело, Афонин? Была команда “стоп”?
Водитель молча тронул машину, вырулил на проселок.
– Погасите фары. Идем скрытно. И смелее, – подбодрил его Костин. – Будет поворот и спуск – двигатель заглушите, ясно?
– И как? Накатом, что ли?
– Накатом, Афонин. Еще вопросы?
Больше вопросов не было. Афонин молча, с сосредоточенным видом вел тягач. Дорога пошла под уклон. Что-то блеснуло вдалеке – внизу, изгибаясь, мерцала под луной речка.
– Ну, давайте, Афонин. Была не была! – сказал Костин. И тут же вцепился в руку водителя: – Вы что, с фарами и