Испорченный мальчишка.
За ту сумму, которую Рейган оставляла этой клинике за каждый свой визит, он должен был не только находиться в ее распоряжении на почасовой основе, но и сам рожать детей.
У меня лопнуло терпение.
– Что ж, считайте, что дело мисс Ротшильд не терпит отлагательств.
– У нее схватки?
– Нет.
– Судороги? Кровотечение? Она чувствует слабость или сонливость?
Я подумывала сказать «да», но потом вспомнила, что если солгу, то могу лишить приема ту, у которой и впрямь были эти симптомы. И, поскольку Рейган окрестила этого парня доктором Чудо за его специализацию на беременностях с высоким риском, такое было вполне вероятно.
Но что я могла сказать? Что у моей начальницы ужасный метеоризм?
– Нет, – я прочистила горло. – Однако…
– Жаль. Вам придется подождать до завтра.
– Но он здесь, – мне хотелось ее придушить. И его тоже. Я не могу подвести Рейган. Я должна договориться о ее приеме.
– Да, но он еще не закончил.
– С чем? – я подавила желание раздраженно топнуть ногой.
– Я не знаю.
Вместо того чтобы задушить ее, я улыбнулась.
– Отлично. Я подожду. Который из кабинетов его?
Секретарша указала на среднюю из трех дверей, выходящих в вестибюль. Я кивнула, схватила свою сумку и села, держа ее в поле зрения. Я преуспела в игре в ожидание. К ней в придачу шли бонусы: я, например, получила работу.
Не обращая внимания на сморщенный нос секретарши, я достала рукопись и продолжила читать трагический роман о маленьком городке, который прислал нам потенциальный клиент. Каждые несколько секунд мой взгляд возвращался к дверям кабинета таинственного доктора Маркетти. Он, наверное, раскладывал пасьянс, придурок.
Через сорок пять минут секретарша обернулась ко мне. Я понимала, что мое присутствие ее раздражает, но выгнать меня она не могла.
– Мне нужно отлучиться, – объявила она в пустой комнате.
Я оторвалась от рукописи.
– Удачи?
Она бросила на меня мрачный взгляд.
– Я сейчас вернусь.
– Буду ждать.
Она ткнула в мою сторону наманикюренным ногтем.
– Не стучитесь к нему.
– Даю слово.
Как только брюнетка Барби скрылась из виду, я вскочила со своего места и практически бросилась к кабинету этого парня. На стене висела золотая вывеска, но, сидя в другом конце коридора, прочитать ее я не могла.
Теперь смогла.
«Доктор Татум Маркетти».
Это имя обрушилось на меня, как небо, пригвоздив к земле.
Татум.
Тейт Маркетти.
А именно брат Келлана. А именно тот мудак, который приложил руку к тому, что ровно четыре года назад Келлан бросился с крыши Сент-Пола.
Какова была вероятность?
«Не так уж и мала», – огрызнулся злобный голос внутри меня.
В старшей школе я никогда не утруждала себя попытками выяснить, кто такой Тейт или чем он зарабатывает на жизнь. Я никогда не гуглила его и не спрашивала Келлана. Я просто знала, что он работал как безумный, в том числе и по ночам.
Теперь все обрело смысл – он был врачом. И он здесь. За этой дверью. Человек, которого я хотела придушить с того момента, как Келлан вошел в мою жизнь. Восемь лет, если быть точной. Моя ненависть к нему успела забурлить, вырасти, дойти до кипения и расцвести.
К горлу подкатил ком, и я прищурилась, глядя на дверь. Я не отличалась безрассудством. Все мои поступки были спланированы до мельчайших деталей. Особенно с Той Самой Ночи. Но осознание того, что брат Келлана здесь, перечеркнуло все положительные черты, которые я довела в себе до совершенства с той роковой ночи.
Я обхватила пальцами дверную ручку и подождала, когда здравомыслие скажет мне остановиться. Развернуться. Прийти в себя.
Тишина.
Я распахнула дверь без стука (я обещала мисс Сучке, что не буду стучать).
Сделала шаг.
Застыла на месте.
И моргнула, пытаясь свыкнуться с увиденным. Копна длинных светлых волос волнами ниспадала на темно-вишневый письменный стол. Обладательница волос приоткрыла рот и сосредоточенно зажмурилась от удовольствия, пока мужчина между ее ног безжалостно входил в нее. Одна из ее загорелых ног обвилась вокруг его талии. Другая лежала на его плече.
Он был полностью одет – темные узкие брюки и кашемировый свитер в тон, который подчеркивал его безумно мускулистое телосложение.
Он тоже смотрел прямо на меня.
Я против воли встретила его взгляд. Женщина, с которой он трахался, по-прежнему не заметила моего присутствия. В конце концов, я не постучала.
Кровь хлынула от шеи к щекам. Моему лицу стало невозможно жарко. Медленная, насмешливая ухмылка расползлась по его губам. И в ту же секунду я осознала две ужасные вещи.
Первое: он выглядел точь-в-точь как более взрослая версия Келлана. Непослушные каштановые волосы, взъерошенные и блестящие, светло-серые глаза и резко очерченные скулы титана. Нет, он не был голливудским красавчиком. Он был божественно горяч. Чертовски сексуален настолько, что с легкостью мог бы испортить вам жизнь.
И второе: ему нравилось то, что я наблюдаю. Очень нравилось.
Каждая косточка в моем теле кричала: разворачивайся и беги, пока тебя не арестовали. Или, может быть, это его бы арестовали за сексуальное домогательство. Я не знала, но твердо чувствовала, что на одного из нас должны быть надеты наручники, и не только для развлечения. Только я хотела вывести его из равновесия так же, как он меня, потому не сдвинулась с места.
– Да, Татум! Да! Я кончаю. Черт, я кончаю. О.О. Татум. Татум, – закричала женщина, от удовольствия зажмурив глаза.
Тейт просунул руку между ее ногами и скользнул в нее большим пальцем. Он засунул его в рот, высосал влагу и с причмокиванием вытащил палец.
– Тебе нравится? – прорычал он низким, хриплым голосом.
По моим рукам побежали мурашки. Я смотрела на него, прищурившись.
Нет, я это ненавижу.
– Да! – взвыла женщина, но он спрашивал не ее.
Он вошел сильнее и глубже, попадая в точку, которая заставляла ее стонать как заведенную. К своему ужасу, я почувствовала, что сжимаю бедра. Мои соски затвердели, и впервые за много лет я поблагодарила свою счастливую звезду за то, что у меня такая плоская грудь и приходится носить бюстгальтер пуш-ап.
– Черт, черт! – закричала она, очевидно, не желая успокаиваться до тех пор, пока все в округе не узнают, что она достигла кульминации.
Она кончает. Я смотрю, как она кончает.
Что со мной не так?
Все.
Со мной все не так.
Но если я развернусь, Тейт Маркетти победит, а я не могла этого допустить.
Она обмякла, когда он вошел в нее, кончая сам. Его кульминация была другой. Сдержанной и невозмутимой. Он не выходил из себя. Просто издал легкий, почти вежливый рык, затем отодвинулся от нее, сдернул презерватив и выкинул его в мусорное ведро, стоящее сбоку от стола.
Он потянулся за серебряной коробочкой для салфеток, вытерся – ее интимные места прикрывали его – и застегнул ширинку. Но продолжал смотреть на меня. За все это время мы так и не оторвали друг от друга взгляда.
Женщина медленно приоткрыла веки и посмотрела карими глазами в мои зеленые.
– Какого хера? – вскинула она брови, вытянувшись в струнку.
Тейт, полностью одетый, отступил в сторону. По его виду вообще нельзя было сказать, что он только что занимался сексом. Его щеки не раскраснелись, одежда не помялась. Он выглядел так, словно мог бы войти в операционную и твердыми руками провести операцию на открытом сердце. А вот женщина выглядела так, словно только что вернулась с оргии, длившейся выходные, и забыла принять душ.
Тейт прислонился к столу, засунув кулаки в передние карманы и скрестив лодыжки.
– Чем могу помочь? – он приподнял бровь с леденящим душу безразличием.
Больше не было смысла говорить себе, что со мной все в порядке. Я была на сто процентов готова лопнуть от злости. Я открыла рот, чтобы наорать на него, но потеряла дар речи, когда в кабинет ворвалась секретарша.
Она оттолкнула меня в сторону, как будто я бросилась на него с оружием.
– Доктор Маркетти, мне так жаль. Она сказала, что не будет стучаться в вашу дверь. Она дала мне слово!
– Я и не нарушала слова, – я сердито посмотрела на нее, скрестив руки на груди. – Просто вошла сразу. Без стука.
Поразительно, но он усмехнулся. Я прочувствовала этот низкий смех нутром и захотела прибить этого парня.
– Вы спросили, можете ли помочь, – я снова повернулась к нему. – Можете.
Он одарил меня кривоватой улыбкой, как у Келлана. Я с головой ушла в воспоминания. Стало трудно дышать.
– Слышали что-нибудь о сарказме? – с той же легкой усмешкой ответил он.
– Да. Это низшая форма остроумия.
Наградой мне стал еще один веселый смешок.
– Смотреть, как трахаются два незнакомца, – это низшая форма этикета. Я всегда предпочту дешевое остроумие плохим манерам.
Ага. Он такой же ужасный, как и предупреждал Келлан.
Я проигнорировала его выпад.
– Я здесь по поручению начальницы, Рейган Ротшильд. Она хочет назначить встречу на сегодня, но, похоже, не может с вами связаться.
А сговорчивость у вашей секретарши как у террориста-смертника.
За его спиной блондинка, которая теперь приводила в порядок свое дизайнерское платье, фыркнула:
– Реально?
Я бросила на нее невозмутимый взгляд.
– Абсолютно. А у вас?
Возможно, я имела в виду ее грудь, а возможно, и нет.
– Я вызываю охрану, – секретарша топнула каблуком, но все равно посмотрела на Тейта в поисках подтверждения.
Он склонил голову набок, оценивая меня, как будто я была доставленной коробкой без обратного адреса. Подозрительной и увлекательной.
– Не надо. Она меня забавляет.
Я все поняла по его словам и использованному презервативу, видимому в металлической сетчатой корзине. Тейту плевать, сохранил ли он профессиональный вид. У Рейган попадались такие авторы. Слишком талантливые, чтобы заботиться о манерах.