– Все это в прошлом.
Лишь на мгновение она сжала пальцы.
Так быстро, что я не могла быть уверена, что это произошло на самом деле.
У Ханны еще остались чувства к Тейту? Или она затаила на него обиду? В любом случае, она могла бы вступить в мой клуб. Мы бы заказали футболки по оптовым ценам.
– Ну… не нужно зацикливаться на этом! – приняла решение Рейган.
– Все в порядке. Я двигаюсь дальше. Он тоже. Прошло четыре года.
Я произвела в уме подсчеты. Келлан упомянул о расставании в младшем классе, что означало, что прошло пять лет. Не четыре.
После его смерти Тейт и Ханна снова сошлись? Или раньше?
Тот факт, что я так мало знала о Тейте Маркетти, сам собой обрушился на меня. Я глубже вжалась в диванную подушку, думая о младших Маркетти.
Я хотела расспросить Тейта об истории с Гарвардом. Она не давала мне покоя всю неделю. Я чувствовала себя ошеломленной. Выбитой из колеи. Исцеление, которого я добивалась последние четыре года, было уничтожено одним махом.
Честно говоря, я знала Келлана достаточно хорошо и понимала, что его нельзя заставить делать то, чего он не хочет. А значит, он подал заявление в Гарвард сам.
У него была мечта о будущем – и все же он выбрал смерть?
Женщины перевели разговор на предстоящие релизы и известные научно-популярные аудиокниги. Я допила чай, жалея, что не пришла сюда раньше, чтобы мой уход сейчас не выглядел невежливо.
Сожаление усилилось, когда я услышала, как одна из сидящих рядом кузин Рейган воскликнула:
– Это он? Доктор Чудо? Как думаешь, он примет меня, если я буду умолять?
Я повернула голову в сторону двери одновременно с Ханной и втянула воздух, когда увидела его.
Тейта.
Глава тридцатая
Да будет известно, что я пришел ради своей пациентки. За те суммы, которые Рейган оставляла в моей клинике, она заслуживала, чтобы ее ребенок появился на свет усыпанным бриллиантами и пуленепробиваемым. Самое меньшее, что я мог сделать, это появиться на гендерной вечеринке с настоящим подарком и улыбкой, так и говорящей: «Шесть тысяч, которые выплачивает за прием ваша страховая компания, того стоят».
У стола с подарками я бросил конверт в корзину. В нем содержалось рекомендательное письмо в высокопоставленное дошкольное учреждение города, место в приемной комиссии которого принадлежало одной из бывших пациенток. Вероятно, это побочный продукт моей совести, работающей сверхурочно. Не помогало и то, что я чувствовал себя подонком, потому что и был подонком. Вот почему я оказался здесь, для протокола, несмотря на то, что сказал мисс Шарлотте Ричардс.
Схватив ручку и карточку из стопки, я нацарапал свое предположение о половой принадлежности детей и сунул его в коробку для розыгрыша. Два мальчика, между прочим. Я сам видел соответствующие органы на последнем УЗИ. И да, это было непрофессионально. Но я знал, что Рейган получит от этого удовольствие. Кроме того, в числе призов были наушники с шумоподавлением, которые можно было бы пускать в ход всякий раз, когда Терри оказывался поблизости.
Женщины, сидящие у камина, уставились на меня. Женщины обычно пялились на меня по двум причинам: они хотели, чтобы я был в них как мужчина, или хотели, чтобы я был в них как врач. В любом случае, мне это было неинтересно.
Я шагнул к Рейган, намереваясь выплюнуть приветствие и уйти как можно скорее. А потом заметил Шарлотту Ричардс, сидящую рядом с моей бывшей невестой. Они разговаривали, склонив головы. Чарли щеголяла румянцем оттенка запеченного омара и подолом, который оставлял на виду девяносто процентов ее ног.
Ты пришел сюда не для того, чтобы раздевать глазами лучшую подругу своего брата.
Ты пришел сюда вовсе не из-за Шарлотты Ричардс.
Я не намеревался усугублять ситуацию, связываясь с ней. Считайте, я себя полностью контролировал. И потому у меня не было ни малейшего желания вступать с ней в разговор. Или, чего хуже – задрать ее крошечное платьице и погрузиться в ее киску, оставив эти гольфы до колен.
Вообще ни разу.
Кто-то схватил меня за плечо. Судя по всему, мать Рейган.
– Доктор Маркетти, верно?
Я протянул руку для пожатия, восхищаясь тем, кто изобрел хорошие манеры, и сожалея, что мне приходится их соблюдать, чтобы сохранить свой очаровательный образ доктора Чудо. Очевидно, пациенты хотели Джекилла, а не Хайда. Кто бы мог подумать.
– Можете называть меня Татум. Я так понимаю, вы миссис Ротшильд?
– Дженнифер, – она обхватила мою руку вместо пожатия. – Доктор Маркетти, то, что вы сделали для моей дочери… Не знаю, как отблагодарить вас.
За ней Чарли внимательно смотрела на Ханну, которая выглядела точно так же, как в день нашего расставания четыре года назад. Ханна проговаривала слова в размеренном темпе. У нее была склонность обдумывать свои мысли, прежде чем озвучивать их вслух, кроме тех, что касались Келлана. Что в итоге и разрушило наши отношения. Как и небольшой досадный факт, что она мне просто не нравилась – как человек, конечно. Как невеста? Тут неоднозначно.
– Я никогда не видела ее такой счастливой, – миссис Ротшильд продолжала стискивать мои руки. – Мы так рады этим детям. Я освободила комнату в своем доме, чтобы они приезжали навестить бабушку. Как у вас дела в последнее время? Хорошо отдохнули?
Я вроде столкнулся с лучшей подругой моего покойного брата и возбудился, утешая ее.
Ни разу ни хрена подобного.
Но я читал между строк, зная, что хотела услышать миссис Ротшильд.
– Я в отличной форме. Готов принять роды близнецов. И сделаю все возможное, – устало заверил я ее.
Прошлой ночью Терри заявился ко мне домой с подписанным экземпляром «Несовершенств» и условием, что в обмен я даю ему последний шанс. Что, оглядываясь назад, не должно меня удивлять, поскольку уж в чем и был поистине талантлив Терренс Маркетти, так это в том, как эксплуатировать своих детей. Я носил книгу в заднем кармане, где она немного погнулась, потому что не мог заставить себя обращаться с ней деликатно. И после того, как я отдам книгу Чарли, разорву с ней все связи.
Будто услышав мои мысли, она повернула голову в мою сторону, и наши взгляды встретились. Я думал, что она будет хотя бы изумлена. Я точно не давал ей понять, что приближусь к этому месту ближе, чем на один квартал. Но она спокойно отнеслась к моему присутствию, выдержав мой взгляд и вздернув подбородок.
Мама Рейган наклонилась ближе.
– Итак, скажите… у нас будут девочки?
– Думаю, ваша дочь расстроится, если я скажу вам раньше времени.
– Она слишком нуждается в вас, чтобы расстраиваться.
– Это правда, – согласилась Рейган и протянула мне бутылку крафтового пива. – Спасибо, что пришли, доктор Маркетти.
Я схватил бутылку за горлышко и осушил половину одним глотком.
– Не сомневаюсь, что к концу ночи буду возвращаться домой с шумоподавляющими наушниками от Sennheisers.
– Вы участвовали в розыгрыше призов?! – она разразилась смехом. – Это жульничество.
Я криво усмехнулся.
– Я слишком сильно вам нужен, чтобы расстраиваться из-за меня.
– Верно. К тому же, мне очень понравилась бутылка Dom, которую вы мне подарили, – пошутила она, подмигнув. – Уверена, даже детки оценили, – она сделала паузу. – О, пока не забыла, у меня есть сотрудница, которая никогда не была на приеме у гинеколога. Я надеялась, что вы примете ее в качестве одолжения. Ее зовут Шарлотта. Вы ведь ее помните, верно?
Столько всего сразу. Во-первых, совершенно безответственно так халатно относиться к репродуктивному здоровью, а это совершенно не походило на Чарли. Но меньше всего мне было нужно – и уж точно я не хотел, – чтобы она стала моей пациенткой.
Ханна бросилась к нам. Рейган заметила ее первой и потянула мать за рукав, крикнув, что отправит Сильвии электронное письмо, чтобы согласовать детали встречи. Я даже не выразил согласия.
Чарли зорко проследила за передвижениями Ханны. Моя бывшая невеста подошла ко мне с той же нерешительностью, которую она проявила после смерти Келлана. Как будто я был гранатой с отсутствующей предохранительной обоймой, а нужно было быть предохранительной чекой.
– Ханна, – поздоровался я, наклонив бутылку в ее сторону.
– Татум, – она кивнула на прозрачные двойные двери, которые вели в небольшой внутренний дворик. – Можем поговорить?
– Конечно.
Я планировал уйти после того, как поздороваюсь с Рейган, но решил, что пятиминутный разговор – это меньшее, что я мог сделать для Ханны после того, как она кормила меня и давала передышку в течение нескольких месяцев после смерти Келлана.
Выйдя во двор, Ханна встала так, чтобы преградить мне путь к бегству. Я не мог винить ее – эта мысль приходила мне в голову. Очень легко найти предлог слинять. Роды. Экстренное кесарево сечение. Потенциальная внематочная беременность. Раньше я пользовался всеми тремя, когда мне нужно было уединиться от Ханны.
Отсюда было хорошо видно Чарли, что мешало, поскольку она как будто хотела что-то сказать, и мне было чертовски трудно отвести взгляд. Чарли что-то произнесла, но так сильно втянула воздух, что ее язык скользнул по губам. И мой член тут же на это отреагировал.
Как унизительно.
Было подло пялиться на Чарли и притом разговаривать с Ханной. Но еще подло орать на меня, чтобы я отправил брата в военную школу, что, несомненно, услышал Келлан. Как мог подтвердить Терри, злопамятность была моим особым талантом.
Ханна прочистила горло.
– Ты и правда обо всем забыл, да?
– Не о чем было и забывать, – вырвалось у меня.
Она вздрогнула, но я не пожалел о своих словах. Я знал Ханну. Если бы я не сделал статус наших отношений предельно ясным, она бы цеплялась за любую надежду.
Но я по умолчанию был ублюдком и понял, что подозрительно часто так себя веду. В конце концов, я – сын Терренса Маркетти. А она – женщина, которая пыталась выгнать моего брата из моего дома.