Он уперся кулаками в поясницу, из-за чего крошки посыпались с его живота на пол, который уже пропустил еженедельную уборку.
– Я не могу!
– Это не моя проблема.
– А что, если я этого не сделаю?
Я наконец посмотрел на него. По-настоящему посмотрел на него. Дырявая рубашка свободно висела на его теле. Тонкий слой жира, покрывавший его волосы, блестел на свету. Два впалых мешка окаймляли его глаза. Сколько бы Терри ни спал, он всегда был уставшим. Он выглядел так, словно подрался с мусоровозом, и мусоровоз победил.
– А что, если я этого не сделаю? – повторил Терри, теперь уже тише.
Я не мог точно определить, когда его жизнь пошла под откос. Может, когда он впервые попробовал таблетки. Может, когда решил заняться карьерой, приложив в пятьдесят раз больше усилий, чем вложил в свою семью. Может, он родился неудачником. В любом случае, это не моя проблема. Он мне не отец.
– Не испытывай мое терпение, Терри. Тебе не понравится исход, когда терпение у меня лопнет.
– Я не могу написать еще одну книгу.
– Ты выбит из колеи. Обречен умереть ранней смертью, такой же неуместной, как и день твоего рождения. Если не хочешь что-то делать со своей жизнью, меня это не касается. Я более чем счастлив выставить тебя за дверь.
Я повернулся к нему спиной и направился в свою комнату, затопав по полу. И услышал, что Терри идет за мной.
Он преградил мне дорогу прежде, чем я добрался до лестницы, и схватил за рубашку.
– Я присвоил эту книгу себе! Ясно? Это ты хочешь услышать?
Я пытался отодрать от себя его руки, но замер, услышав эти слова.
– Повтори.
– Я украл эту чертову книгу, – Терри ждал, что я что-нибудь скажу, и, когда я этого не сделал, попытался найти оправдание: – Но… Но… все не так, как ты думаешь.
Кусочки головоломки встали на свои места. На меня нахлынули воспоминания о каждом чертовом случае, когда меня спрашивали о стремительном взлете и падении Терри Маркетти. «Этот роман не похож на те, что он писал раньше. Я не знал, что он на такое способен. Эту книгу стоит прочитать хотя бы раз в жизни». Я не читал эту книгу, но знал, что говорили о ней критики. На мгновение даже стал считать, что Терренс Маркетти не совсем бесполезный кусок дерьма.
– Эта рукопись… – он ослабил свою хватку. – Книгу мне кто-то прислал, – Терри молчал, ожидая, что я что-нибудь скажу.
Но я не мог. Не мог осознать, что книга, которой он хвастал последние десять лет – та, которая искупила его существование, – была ложью.
– Ты мне противен, – эти слова, затуманенные яростью, прозвучали низко и тяжело. Я оттолкнул Терри в сторону и стал подниматься по лестнице.
– Я еще могу остаться, верно? – окликнул он.
Я хлопнул дверью, не обращая внимания на то, как заурчал у меня желудок, и мое благоразумие пало жертвой негодования. Почти десять лет я терпел вернувшегося в мою жизнь Терри Маркетти по одной-единственной причине. Келлан боготворил его за то, что он написал «Несовершенства».
Келлан боготворил его напрасно.
Глава тридцать восьмая
Итак, насчет непреднамеренного оргазма. Воспоминание о нем прокручивалось в голове нескончаемым циклом. Как заезженная пластинка, застрявшая на самой громкой части. Основная проблема заключалась в том, что мне это нравилось. Даже хотелось, чтобы такое случилось снова. Другая проблема? Я ни за что не смогу снова посмотреть Тейту в глаза. Даже для того, чтобы извиниться. Даже для того, чтобы принять его предложение. Нет. Никогда.
– Шарлотта? – Эбигейл толкнула меня в плечо. – Ты покраснела.
Мы забились в угол спускающегося лифта в офисе. Упакованные, как сардины, в эту смертельную ловушку. И стояли так близко друг к другу, что я не могла разглядеть табличку с грузоподъемностью за выстроившимися передо мной телами.
– Правда? – я попыталась похлопать себя по щекам, но мне удалось только ухватиться за чей-то локоть. Двери разъехались в стороны, и мы вышли. Позади нас с облегчением заскрипел лифт.
– Ты в порядке? – Эбигейл последовала со мной из здания. – Ты весь день ходила красной. Простудилась, что ли? Не сомневаюсь, что Рейган даст тебе завтра отлежаться.
На следующие две недели у нас было запланировано несколько встреч с крупными издателями. Рейган хотела представить коллекцию книг авторов, с которыми сотрудничала, и предложила мне присоединиться. Я не настолько глупа, чтобы упускать такую возможность.
Я надела куртку Келлана поверх шорт с шипами и высокой талией и колготок в сеточку. Он оставил ее на крыше в День святого Валентина в одиннадцатом классе, и я не смогла себя заставить и вернуть ее. Особенно после того поцелуя.
– Я в порядке. Просто жарко, – я сбросила тяжелую куртку из экокожи, увешанную большим количеством цепочек, чем во всем магазине Hot Topic. – Такое ощущение, что в этом году летняя жара наступит намного раньше. Я планирую отправиться домой и отоспаться с включенным на полную мощность кондиционером. До завтра.
Я бросилась к метро, сбежала по ступенькам и протиснулась в поезд. Книги Келлана лежали в водонепроницаемом мешке для хранения, обернутом вокруг моей руки. Мне нужно с ними расстаться. Это последнее, что связывало меня с Тейтом Маркетти, если не считать унизительного воспоминания о том, как я оказалась на его смотровом столе, и его шокирующего предложения.
Дрянные брошюры о горе, которые мне навязывал школьный психолог Сент-Пола, побуждали людей, находящихся в депрессии, искать светлую сторону жизни. Найти один-единственный позитив в море негативов и ухватиться за него.
Положительной стороной, помимо того факта, что оргазм был чертовски хорошим, стало то, что я уже несколько дней не думала о Лии и «Несовершенствах». Потому что худшее в том, что я отдала ей книгу – то, что действительно имело значение, – заключалось в том, что сама книга ничего для меня не значила. Меня убивало, что сестра воспользовалась книгой, чтобы причинить мне боль. И я была такой. Раненой. Только я смирилась с тем, что нравлюсь Лии значительно меньше, чем она меня любила, как у меня появилась надежда. Снова.
На своей остановке я замешкалась, а потом соскочила с сиденья. Я уставилась на мешок, затем на двери, ведущие на платформу. Здорово узнать, что моя трусость не исчезла в попытках правдивых откровений перед Тейтом. Что его брат однажды поцеловал меня. И я знала, что его брат хотел покончить с собой. Что я лгала ему с тех пор, как встретила его. А была еще и другая правда. В чем я никогда не могла признаться себе из-за страха разочаровать Келлана. Верность – это выбор, и я намеревалась его сделать.
Тейт токсичен, напомнила я себе, думая о повороте на сто восемьдесят градусов, который он совершил с тех пор, как я выплеснула на него свою Большую Тайну. Он вонзит тебе нож в сердце, а потом спросит, почему это так больно.
Я выскочила из вагона в последнюю секунду, напугав пары, стоявшие возле дверей.
– Простите!
По платформе разнесся стук моих армейских ботинок. Если бы я не побежала в библиотеку, то и не набралась бы смелости. Я запыхалась. По виску стекал пот. Когда я добралась до библиотеки, голова почти ничего не соображала. И в этом тумане растворились появлявшиеся в мозгу мысли.
Передо мной вырисовывалось здание из белого камня. Я стояла под вытянутым навесом, обрамленным массивными пилястрами. После того, как Тейт передал книги на пожертвование, я дошла до библиотеки, но так и не переступила через ограждение. И с тех пор не приходила сюда, впервые после колледжа прервав посещения.
Я глубоко вздохнула и направилась к стойке регистрации, пока не передумала. Мешок хлопал меня по бедру при каждом шаге.
– Шарлотта! Так давно тебя не видела. Уже начала беспокоиться, – Дорис, главный библиотекарь, улыбнулась мне. – Чем могу тебе помочь?
Я постучала пальцами по столешнице. Книги Келлана оттягивали мне руку. К слову, о Келлане: он разозлился бы из-за того, что произошло? Келлан ненавидел своего брата. И, черт возьми, мне нужно было перестать думать о случайном оргазме.
– У меня есть… – я колебалась, презирая себя за это. Предложение Тейта промелькнуло у меня в голове. Секс безо всяких условий. Мой мозг не знал, чего хочет, но тело знало.
Если бы только у тебя была причина увидеть его снова…
Дорис нахмурилась.
– У тебя есть?..
Если ты сделаешь это, то никогда не увидишь Тейта.
Я сделала шаг назад.
Ты никогда не получишь ответы, которые тебе нужны.
Еще один шаг.
Тебе никогда не удастся поговорить с ним о Келлане.
И еще один.
Его предложение не будет действовать вечно…
– Неважно, – пробормотала я, разворачиваясь на каблуках.
Дорис позвала меня вместе с Фэй, моим любимым библиотекарем.
Я попятилась через парадную дверь и, запыхавшись, выскочила на улицу, хлопнув ладонями по коленям. Люди шли по тротуару, расступаясь вокруг меня, как Красное море, пока я безуспешно пыталась отдышаться, пыталась собраться с мыслями. Я не понимала, что делаю. Или чего хочу. Или куда отправлюсь теперь.
Потому я пошла пешком. Шла, пока у меня не заболели лодыжки. Пока вечер не превратился в ночь, пока не зашло солнце и город не засиял под покровом искусственного света. Пока у меня на уме не осталось ничего, кроме Тейта и Келлана Маркетти. И когда я подняла взгляд и осмотрелась по сторонам, то поняла, куда привели меня ноги. В бар, куда я ходила с Тейтом. Я заглянула в окна. Просто чтобы увидеть место, где мы когда-то сидели, обмениваясь историями. Вероятно, более здорового исцеления нам не суждено получить. Но потом я увидела его. Единственного мужчину, который вот так лишал меня рассудка. Тейт.
Он держал пустой стакан, и, судя по всему, тот был не первым. Наверное, я простояла там полчаса от растерянности. Смотрела на него через окно, как на сцену из «Мизери». Рядом с ним сидела женщина. Даже две. У обеих текли слюнки. Обе заинтересованы в нем. Одна положила ручку обратно в сумочку и, сложив лист бумаги, пододвинула его к нему. Может быть, там ее номер? Тейт посмотрел на записку. Схватил. Сунул в карман. Я сглотнула, завороженно смотря за каждым его движением. Пот стекал по моей шее. Желчь подступила к горлу. Сердце совершало неистовые прыж