Я приехала домой в дурацки хорошем настроении.
Конечно, нас с Тейтом прервали прежде, чем мы успели дойти до конца.
И да, я чуть не потеряла девственность на пороге его дома, на публике.
И ладно, может быть, я разволновалась и сбежала, придумав глупую отговорку, в которую никто, не говоря уже о Тейте, не поверил бы.
Тебе нужно сбегать в химчистку, пока дождь не испачкал твое платье из комиссионного магазина? Не могла придумать ничего лучше, Шарлотта?
Но я была на шаг ближе к выполнению своей клятвы Келлану, и это должно было что-то значить. И, возможно, если я выполню данное ему обещание, то не почувствую себя мешком дерьма за все, что творила с его братом.
Дверь в комнату Лии со скрипом отворилась. Я даже не знала, что она дома. Что было глупо теперь, когда я подумала об этом.
Это Лия.
Конечно.
Она всегда дома.
Что хорошо, поскольку, если когда-нибудь она совершит преступление, домашний арест ничуть не изменит ее образ жизни.
Я сидела на диване и притворилась, что не слишком нервничаю в ее присутствии, переключая с канала на канал. Лия вошла в гостиную в золотом обтягивающем платье с открытыми плечами и с безупречным дымчатым макияжем.
На каждом запястье висело по вешалке. На одной был черный блейзер. На другой – пальто до колен.
У меня на языке вертелся вопрос. Я сдержалась, пощипывая себя за ногу, внезапно встревожившись, что испытывала исключительно в ее присутствии.
Я перевела взгляд на телевизор, блуждая туда-сюда между гниющими трупами в какой-то детективной драме и Лией, нарядившейся впервые почти за девять лет.
Лия победила. Я не могла перестать пялиться. Если бы мы разговаривали, я бы побежала в свою комнату и предложила ей свою любимую заколку для волос. Ту, которую мама купила после того, как я заработала стипендию в Сент-Пол. Заколка соответствовала оттенку золота платья и хорошо сочеталась с пальто.
Я вздохнула. Громче, чем намеревалась.
Взгляд Лии переместился на меня.
Я гадала, когда мы нарежем говядину и разделим тушеное мясо, но, похоже, это произойдет не скоро. Мы не разговаривали с тех пор, как я нашла письмо, и теперь, когда она смотрела на меня, а я пялилась на нее во все глаза из-за ее наряда «одиннадцать из десяти», мы почти признали существование друг друга впервые за целую вечность.
– Я иду на свидание с Джоной.
На экране один из судмедэкспертов вытащил изо рта жертвы свернутое письмо с вырезанными буквами. Что-то застряло у меня в горле. Крик. От счастья или тревоги, я не знала.
– Я сказала, что иду на свидание с Джоной.
Я сморщила нос и покачала головой, а потом до меня дошло, что у меня нет галлюцинаций, и ЛИЯ ТОЛЬКО ЧТО ГОВОРИЛА СО МНОЙ.
И – ни фига себе – она собиралась на свидание с Джоной.
– Ой, – я развернулась к ней.
Ой, Шарлотта?
Действительно?
Моим первым словом, обращенным к ней, было «ой»? После всего, что произошло?
– Да. Я решила, что мне пора начать встречаться, – Лия теребила подол платья. – Почему бы нет? Разве это плохая идея?
– Нет. Нисколько. Он целую вечность хотел пойти с тобой на свидание. Ты избавляешь этого парня от страданий.
– Как скажешь, – она подняла обе вешалки. – Который из них?
Это было так до безумия нормально. Нормально как раньше. Нормально и хорошо.
– Пальто.
Она шмыгнула в свою комнату, со щелчком закрыв за собой дверь. Ужасная холодная война закончилась менее чем за двадцать слов от меня. Где-то там наверху папа, должно быть, от стыда закрывал лицо рукой.
Я подошла к своей спальне и приоткрыла дверь, как будто это была игрушка «Джек в коробке», и кто-то мог выскочить. Мои самые ценные вещи хранились в несгораемом ящике под кроватью.
Я открыла его и нашла ее. Заколку. Грушевидные камни изумрудного цвета, оправленные в ложе из золотых листьев.
Я сжала ее в кулаке, ощутив впервые с Той Ночи, которая ознаменовала конец моей светлой полосы. До пожара я носила эту заколку каждый день. Она была со мной в ту ночь, когда умерли мама и папа. В ту ночь, когда я испортила лицо Лии.
По справедливости, что я позволю сестре ее надеть. Попятившись, я вышла из комнаты и постучала в ее дверь.
Последовала долгая пауза, прежде чем она ответила:
– Входи.
Я вошла и положила заколку на край ее туалетного столика.
– Для твоего свидания. Собери волосы в небрежный низкий пучок и уложи их на макушке.
Кончиками пальцев она провела по листу.
– Ее тебе подарила мама.
– Да.
Мы помолчали, задумавшись об этом. О нас. О них.
Наконец она подняла ее на ладони и протянула мне.
– Поможешь закрепить?
И я помогла.
Глава шестьдесят шестая
Я подкупила Терри, чтобы он провел ночь в шикарном отеле в Сохо. Вручила ему подарочную карту, на которую потратила половину своего бонуса за повышение, отметив, что срок ее действия истекает сегодня вечером. (Это было не так, но мне нужно, чтобы он ушел.) Три туза скользнули в мой рукав.
Бесплатный Wi-Fi. Богатая библиотека. Звуконепроницаемые стены.
Ни один из них не сработал.
– В чем твой интерес, малышка? – Он жевал жвачку с корицей на такой громкости, на какой можно было бы включить музыку. – Ты что-то сделала с рукописью?
– Нет, – я сложила руки за спиной, схватившись за запястье и сжимая его, изо всех сил стараясь выглядеть невинной перед вторым по измученности человеком на свете. Первым был его сын. – Моя сестра ждет меня домой пораньше, и я не хотела, чтобы подарочная карта пропала даром. Может, у вас что-нибудь получится, если снова почувствуете вкус роскошного образа жизни в пентхаусе.
– Полегче, мисс Ричардс, – он помахал подарочной картой рядом со своим ухом. – В лучшем случае это обеспечит полулюкс. Ты не могла придумать что-нибудь получше?
– Знаете что? Забудьте. Я отдам ее своему соседу, – я двинулась, чтобы забрать карту обратно.
– А я не говорил, что ее не хочу, – он увернулся, держа карту над моей головой, как издевающийся подросток. – Просто нужно было убедиться, что здесь нет никаких условий. Я увидел. Я понял. У тебя нет других друзей.
– Не стоит вам хамить.
Он хихикнул, отмахиваясь от моей дерзости.
– Давай посмотрим, что мне даст одна тысяча в Сохо.
Я не знала, чего ждала, но точно не благодарности. Что хорошо для меня, поскольку я ее и не получила. Это было в духе Терри. Он ушел, потащив с собой громоздкую пишущую машинку и чемодан, который, как он сказал мне, был необходим для реквизиции гостиничных товаров.
Благодаря этому я осталась одна у Тейта и занималась домом до его возвращения. Казалось, это единственное, что теперь могло прояснить мои мысли. К тому же, Тейт явно нуждался в помощи. Раньше его жилище напоминало изнанку сиденья в метро, покрытую большим количеством грязи, чем это было разумно для двух обитателей. (Честно говоря, во всем виноват Терри. Он оставлял за собой столько мусора, чтобы легко объясняло соотношение крыс к человеку в Нью-Йорке – один к четырем.)
Лия ушла на второе свидание с Джоной через час или два, поэтому я рассчитывала, что домой она вернется поздно и решит, что я легла спать. Этот дом оказался в полном моем распоряжении, и я могла задержаться на неограниченное количество времени. Бесконечное количество времени в ожидании возвращения Тейта. Я ждала. И ждала. И подождала еще немного.
К тому времени, как я сдалась и вернулась в Моррис Хайтс, было далеко за полночь. Лия, вероятно, давно легла спать, а я чувствовала себя глупее чувака, который продал свою десятипроцентную долю в Apple за восемь сотен баксов. Я шла по тропинке к своему комплексу, погруженная во тьму. Уличные фонари горели не дольше секунды и снова гасли. На одной из крутых ступенек, ведущих к моему дома, ждала темная фигура. Я застыла у основания лестницы, выжидая, пока человек пошевелится. Он этого не сделал.
Я зевнула, беспокоясь, что засну стоя. Я могла бы свернуть на соседнюю улицу и подняться по склону, но мы все равно пересечемся с ним, как только я поверну обратно к своей квартире. С тем же успехом можно сделать это сейчас и покончить с этим.
Экран скользкого смартфона зажегся у меня в руке. Я раздумывала, кому позвонить. Вариант с копами казался очевидным, но Джона доберется сюда быстрее. Значит, звоню Джоне.
Судорожно нажимая на зеленую кнопку вызова, я взбежала по лестнице, наполовину убежденная, что Лия проснется и найдет меня в новостях. Заголовок: Тело, найденное на игровой площадке «Галилео», распростерто на глобусе Урана. Уличный фонарь то вспыхивал, то гас. Я включила фонарик телефона, надеясь, что не спровоцировала чувака на ступеньках, посветив ему в лицо.
– Чарли?
Это был Тейт. Он прищурился и заслонил яркий свет ладонью, но опустил руку, когда я убрала устройство в карман.
Я остановилась рядом с ним.
– Что ты здесь делаешь?
– Жду тебя, – он сам казался сбитым с толку. Как будто для него это тоже было в новинку. Тейт встал и отряхнул пыль со своего костюма-тройки. Каждый из предметов одежды был хорошо знаком с его худощавым телом. Но не такой костюм надевают в этот райончик, дожидаясь двадцатидвухлетнюю девушку, с которой не встречаешься. – Ты несколько задержалась, – отметил он.
– И давно ты здесь?
– С тех пор, как ушел с работы.
Остынь, сердце.
Я судорожно втянула воздух.
– То есть…
– Три часа плюс-минус несколько минут.
Тишина окутала нас, когда мы задумались над его словами. Тейт прождал меня три часа. ОН ЖДАЛ МЕНЯ ТРИ ЧАСА. Правда, я тоже так делала. Но у него дома. Мы были в одной книге, просто застряли в разных главах. Дойдем ли мы когда-нибудь до одной и той же страницы?
Я заправила волосы за ухо, изображая невозмутимость.
– Ты мог бы мне позвонить.
Ты тоже могла бы позвонить ему.
– Я так и сделал.
– Ой, – я заблокировала телефон и обнаружила, что на нем нет уведомлений. – Наверное, я ехала в метро.