Он ничего не сказал. Я тоже.
Мы были жутко странной парой. Зацикленными друг на друге. Но не желали этого признавать. Теперь у нас была новая игра. Когда я наклонялась, он уворачивался. Он открывался, я закрывалась. Отказ. Сомнение. Желание. Как ни назови, все отстой.
– Ты сегодня поздно, – он приподнял бровь.
Я поправила ремешок сумки, переминаясь с ноги на ногу.
– Я была у тебя дома.
– Работала над книгой?
– Да, – солгала я. Давайте начнем с этого. – Усердно работаю.
Или почти не работаю. С другой стороны, у тебя еще никогда не были такими чистыми швы между кафелем.
Он уставился в ночь.
– Хочешь прогуляться?
– Сейчас два часа ночи.
И мы можем пойти на второй раунд поцелуя, если это затянется.
Не уверена, как объясню все Лии, если она случайно нас застукает. Тейт затмил меня и по возрасту, и по росту, и практически по всем показателям, кроме трагедии, и даже это было равной игрой.
– Но ты не отказываешься.
– На игровой площадке «Галилео»? – предложила я.
Я закрыла глаза в ожидании его ответа. Передо мной промелькнул отрывок того, чего я хотела. Чтобы мы сплелись в объятиях в гимнастических «джунглях». Трахались на качелях. Чтобы он ласкал меня ртом на горке. Я должна была бежать сию же минуту в свою комнату, пятьдесят раз произнести «Аве Мария» и искупаться в святой воде. Это игровая площадка, на которую раз в неделю я приводила дочь Джоны. Я больше никогда не смогу там играть с Роулинг.
– Конечно.
Я резко распахнула глаза. Сердце колотилось о свою клетку, как таран.
Откройся, требовало оно. Впусти Тейта. Обещаю, я продолжу биться, когда он причинит тебе боль.
Наверное, я больше никогда не отведу Роулинг на эту игровую площадку. Я даже не могла заставить себя почувствовать вину.
Мы шли туда молча мимо возвышающихся кирпичных зданий и причудливых магазинов. Все волшебство, которое нравилось мне в городе, можно было бы увидеть на этом пути, и я делилась им с Тейтом Маркетти. В голове не укладывается.
Я коснулась его мизинцем. Провела пальцем по его коже, а потом убрала. Он задел мою руку своей. Печально, что я расцениваю это как прелюдию? Когда спустя десять минут мы добрались до огороженной игровой площадки, я задыхалась от предвкушения.
Тейт первым перепрыгнул через забор, поймав мою сумку, когда я ее бросила. Я взобралась по железным прутьям, чувствуя, как он рассматривает мое тело, словно ястреб. Металл под моими ладонями был холодным и влажным. В самую последнюю секунду Тейт обхватил меня за талию, с легкостью поднимая и опуская на землю.
Уличный фонарь освещал нас своим оранжевым светом. Я отстранилась от Тейта и наклонилась, чтобы поднять сумку. Парк был усеян гигантскими бетонными сферами, каждая из которых выкрашена в яркий цвет и помечена планетой-тезкой. Я миновала Юпитер, Сатурн и Венеру, положила свои вещи на горку на гимнастической площадке «джунгли» и плюхнулась на качели. Я напряглась, когда Тейт встал позади меня. Он схватился руками за цепи и притянул меня к себе. Я прижалась спиной к его торсу. Его подбородок покоился на моей макушке.
– Я не знаю, что делать, – прошептал он мне в волосы.
– Все просто. Ты толкаешь, я лечу.
– Я имел в виду, с тобой.
– Я тоже…
– Мило, – протянул Тейт, но положил ладони на мою талию, и довольно скоро ветер коснулся моих щек.
Все казалось нереальным. Мы здесь. Тейт раскачивает меня на качелях. Сцены, от которых женщины падали в обморок в популярных романах для молодежи с гарантированным «долго и счастливо».
– Я вышел из зоны комфорта, Чарли.
Я тоже.
С каких это пор мы стали говорить о себе так, что на это нужны были ответы? Я не готова к такому. Не готова к риску.
– Ты отлично справляешься. Но если ты не уверен в этом, может, нам стоит поменяться местами, – я спрыгнула с качелей и показала на освободившееся место. – Я не качала руки. Пришло время заняться чем-то другим, кроме ног.
Тейт опустил взгляд на упомянутые ноги, прошелся по всей их длине. Он не торопился. У него дернулся кадык. Когда Тейт заговорил, его голос звучал хрипло.
– Ничего не меняй.
Я-то шутила, а вот его тон говорил об обратном.
Глядя на него, я была ошеломлена, поэтому снова села на качели. Он продолжил с того места, на котором мы остановились, и снова стал раскачивать их в воздухе.
– Я прихожу сюда, когда нужно проветрить голову.
Когда чувство вины становится слишком сильным. Когда призраки кружатся вокруг меня, и я чувствую, что задыхаюсь.
– От мыслей о Келлане, – заключил он.
Меня поразило, насколько хорошо он знал мои осколки. Настолько, что меня пронзил страх. И от сердца выстрелил в голову. Дорогие мне люди либо умерли, либо возненавидели меня. Это вовсе не молодежный роман. Моя жизнь не вдохновляла на счастливый конец.
Я боролась с сомнениями, удивляясь, когда мне это удалось. По рукам побежали мурашки. От холодного воздуха. От Тейта. От моей редкой демонстрации силы.
– Ты когда-нибудь думал, что Келлан был сильным? – ветер донес мои слова до Тейта. – Чертовски сильным, что так долго справлялся с этим? Потому что я думаю именно так.
Как бы сильно я ни жалела Келлана, пока он был жив, моя жалость стала сильнее к концу «Милого Яда». Теперь я знала историю его жизни. Его страхи. Его триумфы. Его потери. Но кое-что поразило меня, как только я добралась до последней страницы. Он вложил в свои слова нить надежды. В которой не говорилось о человеке, находящемся на грани того, чтобы покончить с собой. Или, может, надежда заключалась в том, что он покончит с собой.
– Книга, – Тейт прочистил горло. – В ней сказано, почему?
– Нет, – я сглотнула, счастливая, что мне не видно Тейта, потому что знала: на его лице увижу разочарование, а это выведет меня из себя.
Он выругался и сбился с ритма раскачивания.
– Мы никогда не обретем покой?
Я не могла с этим смириться. Не могла вынести страданий Тейта, когда он каждый день нес на своих плечах груз от принятого Келланом решения и мучился до самого заката.
– Келлан хотел умереть. Он спланировал свою смерть задолго до того, как я появилась в его жизни, и знал, что сделает это даже после того, как встретил меня. Ты не мог этого предотвратить, – произнося эти слова, я поняла, что они не похожи на ложь, сказанную для того, чтобы умерить боль Тейта. Возможно, я принимала желаемое за действительное, но не могла отделаться от мысли, что эти слова были правдой.
А если так есть?..
Значит, я тоже не могла предотвратить смерть Келлана. С моей губы стекла слеза и упала на землю. Я высунула язык, собирая доказательства. У меня затряслись плечи. Сжав цепи покрепче, я попыталась скрыть слезы, пока Тейт продолжал меня раскачивать, но знала, что он видел. Он всегда видел меня.
Я не смогла бы предотвратить смерть Келлана.
Чем больше я думала об этом, тем больше мне хотелось, чтобы это было правдой. Тем больше я верила, что это правда. Я была закладкой в середине уже написанного романа. Оттягивала неизбежное. Как если бы Келлан написал «Милый Яд», зная, что покончит с собой, что я буду винить себя в его смерти, а он не хотел, чтобы я себя винила. Если Тейт хотел исцелиться, ему тоже нужно ее прочитать.
– Ты должен прочитать рукопись, – прошептала я. Неохотно. Зная, что если он это сделает, то может положить конец нашим отношениям еще до того, как они начались.
Келлан привел убедительные доводы в пользу того, что мы с ним стали парой. Как будто мы были судьбой. А Тейт – человек, который видит мир в черно-белых красках, и сомневаюсь, что он сможет принять красоту в сером.
– Не могу, – слова были произнесены так тихо, что их унес от нас ветерок. Это был Тейт Маркетти в самом редком своем проявлении. В самом его настоящем проявлении. Напуганный, полный сожаления и сломленный.
Я схватилась за цепи, замедляя качание. Тейт сзади шагнул вперед, остановив меня. Я ударилась телом о него. Он обнял меня за талию и придержал, накрыв крупной ладонью мой живот и изгиб груди. Я ждала, что он сдвинет руку. Он этого не сделал. Так мы и замерли. Затихли.
Я положила свою руку на его, скользнув ею на опасную территорию, а потом оторвала ее от себя и соскользнула на землю. Тейт взял инициативу в свои руки, выбрав место у горок. Он осмотрелся и устроился на краю Нептуна. Я балансировала на Уране, скрестив ноги. Нас разделяла зеленая горка.
Я не была сильна в астрологии, но однажды поискала информацию по каждой планете. Для Роулинг. Я помнила их символику наизусть. Их правила. Их магию. От меня не ускользнуло, что Нептун ассоциировался со снами, иллюзиями, расплывчатостью и неуверенностью. А Уран? Внезапные перемены. Были ли это хорошие перемены или плохие, я боялась пути к открытию. Было в нас что-то извечно трагическое. Даже в минуты покоя. Мы были двумя пустыми планетами, связанные горем и гравитационным притяжением, которое ни один из нас не мог отрицать. Нам суждено столкнуться и умереть огненной смертью.
– Зачем ты пришел? – спросила я, когда стало ясно, что он не заговорит.
– Я не знаю. – Тейт закинул одну ногу на другую и скрестил руки на груди. Мне понравилось, как неуместно он выглядел в своем костюме на игровой площадке. Как он мог командовать даже этим пространством.
Я не хотела признаваться, почему была в таком отчаянии и выложила тысячу баксов, чтобы отправить Терри на ночь в отель. Почему я всю ночь ждала Тейта. Невидимые нити связывали нас вместе. Мы были марионетками, и ниточки между нами натягивались с каждым днем.
– Я хочу тебя, Тейт, – слова вылетели прежде, чем я смогла их остановить. – Рядом со мной. Около меня. Внутри меня. Я приму все, что смогу получить.
Тейту нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, что он чего-то хочет. Признать, что он это заслужил. Честно говоря, мне это тоже было нужно. Но это не означало, что тем временем мы не могли наслаждаться друг другом.
Бросив один взгляд на его лицо, я поняла, почему была настолько не в себе. Но уже слишком поздно плыть к мелководью. Тейт оторвался от Нептуна и направился ко мне. Мое горло сжалось. Он плотоядно нахмурился, на каждом шагу оглядывая каждый сантиметр моего тела.