Милый яд — страница 74 из 82

Вместо этого я смотрел на ее руки, которыми она застегивала лифчик.

– Ты доберешься сама?

– Тейт, я официально взрослая уже четыре года, – она притворилась, что считает, пошевелив четырьмя пальцами и сопровождая это улыбкой, которую мне хотелось стереть с ее лица поцелуями. – Думаю, что смогу пережить еще одну ночь.

– Я отвезу тебя домой.

Теперь полностью одетая, она остановилась у моей двери, повернулась ко мне лицом и помахала телефоном.

– Я уже вызвала Убер.

– Отмени.

– Это совместная поездка.

– Единственная поездка, в которой ты участвовала сегодня вечером, была на моем члене.

Она посмотрела на заблокированный экран и перевела взгляд на меня.

– Кэмерон приехал.

Кэмерон может катиться к черту.

– Чарли.

– Тейт, – она улыбнулась. Шагнула ко мне. Прижалась губами к моим. Каждый раз, когда Чарли это делала, я чувствовал, что она что-то у меня забирает. – До завтра.

Какое-то мгновение я ничего не говорил. Просто пялился на нее, надеясь, что чем дольше буду тянуть с ответом, тем больше шансов, что Кэмерон, этот придурок, уедет. Она поняла мои намерения и покачала головой. Ее губы тронула улыбка.

– Я не могу задерживать попутчика, Тейт, – Чарли приподняла бровь, возвращая мое внимание к ее глазам. Еще красным. Нет, придурок тут я. Не Кэмерон. И уж точно не она. – Ты ведешь себя, как засранец, – закончила она.

– Отлично. Напиши, когда вернешься домой.

– Напишу.

И с этими словами ушла.

Я лег, уставившись в потолок. На этот раз один. Если бы это был ипподром, я был бы на последнем отрезке. Мчался к финишной черте. Если скажу Чарли то, что она хочет услышать, пути назад не будет. Как только шлюзы открывались, они уже не закрывались. Что еще я в итоге почувствовал бы? Сколько еще боли могу вынести?

Ты мудак, Тейт Маркетти. И твой брат больше не может быть тебе опорой. Твоим оправданием.

Эти слова вертелись у меня на кончике языка. Все три. Короткие и непритязательные. Я поиграл с ними, пытаясь заставить себя впервые произнести их вслух. Убеждая себя, что тем самым их значимость уменьшится. Что их легко произносить, когда некому слышать.

Но все равно ничего не сказал.

Глава семьдесят седьмая

= Тейт =

Без Чарли дом казался обиталищем призраков.

Слишком молчаливый.

Слишком холодный.

Слишком одинокий.

Я слышал, как отъехал ее Убер. Я продержался несколько минут, а потом все же вскочил с кровати и распахнул жалюзи, заметив запотевшее стекло. Скоро пойдет дождь.

И этого мне хватило, чтобы схватить пальто, сесть в «Лексус» и помчаться в Моррис-Хайтс.

Я добрался туда до того, как сюда приехала Чарли. Лестница, ведущая на ее улицу, дала мне достаточно времени, чтобы усомниться в своем здравомыслии. Я добрался до ее дома и провел следующие двадцать минут под дождем, как вдруг понял, что в спешке забыл захватить зонтик.

Вот и все мое оправдание за то, что я пришел.

Ты сошел с ума, Тейт.

Когда засранец Кэмерон подъехал к обочине, на мне не осталось ни единого сухого пятнышка. Чарли выпрыгнула из «Юкона» и притормозила передо мной, проводя глазами дорожку по моему мокрому телу.

– Тейт. Что ты здесь делаешь?

– Идет дождь, – сказал я, как будто это все объясняло.

Боже, мне нужно взять себя в руки.

Я запустил пальцы в волосы, сбросив тяжелые капли по спине, и признался:

– Я не знаю.

Я мог бы рассмеяться. Возможно. Я чувствовал себя расстроенным. Выжившим из ума. Прошедшим точку возврата. Кем бы мы ни были, мне это нравилось. Я хотел удержать это, но не чувствовал себя способным.

Если только не погублю нас обоих.

Тишину заполнил звук дождя, который застучал по тротуару.

Машины.

Мы.

Шел такой сильный дождь, что я едва мог ее разглядеть.

Наверное, это к лучшему. Как бы то ни было, я мог разглядеть на ее лице следы предвкушения. У меня не было намерения говорить Чарли, что я люблю ее.

Не сегодня.

Никогда.

И все же я приехал. Как же это жестоко – вот так водить ее за нос. Я все прекрасно понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Ты ничем не лучше Терри.

Чарли вздохнула и приблизилась ко мне, пока мы не встали лицом к лицу. Она прикоснулась к моей щеке кончиками пальцев и тут же их отдернула.

– Ты холодный.

– Я рук не чувствую.

Она залезла в мои карманы, вытащила мои ладони и поднесла их к своим губам, подув горячим воздухом на замерзшую плоть. Теперь мы оба промокли насквозь, мчась навстречу холоду.

Доктор во мне знал, что это ужасная идея, и (угасающая) совесть соглашалась, но я не мог донести это до своих ног. Они стояли неподвижно.

Предавал ли я их, или они предавали меня?

– Давай зайдем внутрь, – Чарли отпустила одну из моих рук и, взявшись за другую, потащила к своему дому.

Наконец-то – черт возьми, наконец-то – мои ноги сдвинулись с места.

В неправильном направлении.

Один шаг.

И еще один.

Я поднялся за ней по лестнице – единственный звук издавали наши хлюпающие мокрые ботинки. Она поднесла палец к губам. Я остановился в коридоре между ее дверью и дверью ее соседа.

Того, который, по ее словам, хотел встречаться с ее сестрой.

– Они, наверное, уже в спальне Джоны, – Чарли приподняла брови, не в силах сдержать улыбку, вставила ключ в замок и повернула.

Я придержал для нее дверь открытой. Мы ввалились в квартиру, скидывая тяжелые ботинки. Чарли держала меня за руку, потащив за собой, как собаку на поводке. И я последовал за ней. Мой пресловутый хвост так сильно вилял, что в этот момент я почувствовал себя особенно жалким.

Она привела меня в ванную. Мы ввалились в душ, так и не сняв одежду. Я завозился с краном, пока на нас не обрушился ледяной поток. Я развернул Чарли, укрывая от холодной воды, пока та не согрелась.

Не знаю, кто из нас подался вперед первым.

Наши губы соприкоснулись.

Я схватил ее за волосы, наклонив ее голову вверх, чтобы поцеловать. Она лапала мое тело. Мою грудь. Мою одежду.

Я позволил ей сорвать с себя все, поднял ее и прижал к кафельной стене, замедляя наши поцелуи. Наслаждаясь ее вкусом.

На этот раз, когда я погрузился в Чарли, это было нежно.

Мягко.

Медленно.

И на этот раз я произнес нужные слова.

В собственной голове.

Где демоны пировали на моих слабостях и говорили мне, что я ее не заслуживаю.

Глава семьдесят восьмая

= Тейт =

– Пенни за твои мысли? – Терри с важным видом вошел в кухню. Что-то приземлилось мне на колени.

Не пенни.

Покерная фишка. Теплая от ладони Терри.

Я поднял ее, изучая гравировку.

«Самому себе будь верен».

Зеленый жетон был обрамлен фальшивым золотом. Слова – «единство», «служение» и «восстановление» – выгнулись дугой вдоль края. В центре была поставлена большая двойка.

Два месяца.

Терри был трезв два месяца. Я не знал, как к этому отнестись, и верил ли в валюту сверх ее номинальной стоимости.

– Так сейчас говорят крутые ребята, верно? – сказал за мной. – Видел, как маленькая мисс Ричардс разбрасывала монетки по дому.

Я провел пальцами по гладким краям жетона и бросил его Терри. Жетон отскочил от его груди и приземлился на раскрытую ладонь. Не припомню, чтобы когда-нибудь видел Терри с нормальной координацией, чтобы завязать шнурки на ботинках, не говоря уже о том, чтобы поймать монетку в середине падения.

– Ну? – Терри уселся на барный стул рядом и бросил жетон на стойку. Он замедлился в нескольких дюймах от моей миски с хлопьями. – Я дал тебе чертов пенни. А теперь поделись со мной одной из своих мыслей.

Я проигнорировал его слова и жетон, развернув свое сиденье так, чтобы оказаться лицом к нему. Он причесался. А еще подстригся.

Он зачесал волосы назад, нанеся толстый слой геля. Седой щетины, которая когда-то покрывала его щеки и подбородок, больше не было.

На нем была чистая футболка, не похожая на ту, что можно найти в мусорном контейнере у местной благотворительной организации. На самом деле, если поставить его в один ряд с людьми, у которых есть постоянная работа, он отлично впишется.

Какая странная фигня.

– Ты и правда трезв, – сказав это, я не почувствовал себя таким дураком, как думал.

– К сожалению.

– Почему?

– Правила и условия моего пребывания.

Я верил в это так же, как верил в старую теорию Нового мирового порядка.

– Назови мне настоящую причину.

Я выпил половину воды из стакана и откусил кубик льда, раздавив его в пыль зубами. Не знаю, чего я ждал.

Что возненавижу его еще больше? Меньше? Возможности сообщить ему, что слышал его слова, сказанные Чарли той ночью? И знал, что у него были мысли о самоубийстве, и он решил жить ради меня?

Может, я хотел предложить ему свое разрешение умереть.

В голове у меня пульсировало. Я подумывал о том, чтобы удалиться в свою комнату, пока Терри не усугубил ситуацию, но решил, что его трезвость заслуживает моего внимания. Клятва Гиппократа и все такое.

По крайней мере, я хотел получить ответ.

Естественно, он мне его не дал. Он постукивал костяшками пальцев по ламинированной столешнице, затем нащупал отслаивающийся край. Он поковырял покрытие. Я не стал его останавливать. В любом случае, этот дом нуждался в тщательном ремонте.

– Я уже видел «Милый Яд» раньше, – он сжал деревяшку и оторвал ее. – Поддался искушению.

– Когда?

– Должно быть, лет шесть назад, – Терри сделал паузу. – Я был пьян.

– Ну разумеется.

– Да, разумеется, – он покачал головой, смеясь. – Папа года, верно?

Если это пример хорошего родителя, то не хочу видеть плохого.

Я прикусил язык, вспомнив слова Чарли. Исцеление без ярости, сказала она. Не уверен, что я на это способен. Но если не могу дать ей другого, чего она хотела, то мог бы хотя бы попытаться дать ей это.