Открываю глаза и с минуту молча смотрю на лес.
– Нет! – ору я во все горло, но им меня не услышать.
Бью головой об стену. От боли из глаз сыплют искры. Роняю лицо в ладошки и тут же падаю на пол. На полу стопкой лежат листы, карандаши и мелки. Раньше я здесь тоже нередко писала. Беру первый попавшийся карандаш и начинаю писать. Прямо на стене. Меня трясет от злости. Пальцы не слушаются. Буквы пляшут из стороны в сторону. Слов почти не разобрать. Но это не важно.
«Я хочу умереть! Смерть! Я устала! Я так больше не могу!» – это все, что я хочу сказать. Это все, о чем я сейчас думаю.
Я слишком увлеклась темой смерти. Никто уже не разберет, какого цвета были стены до того, как на них появились эти странные рисунки крестов и черного непроглядного леса. Я всегда любила рисовать, а теперь у меня, кажется, есть и вдохновение, и подходящий холст. Смотрю на свою работу, испытывая дикую пустоту внутри. Мне здесь больше делать нечего. Сюда я больше не поднимусь.
Спускаюсь вниз. Я знаю, Саманта вернется нескоро. У меня есть не меньше двух часов. Этого времени мне хватит, чтобы оживить малыша Билли и наконец познакомить его со взрослой жизнью, полной неожиданных встреч и приключений.
Открываю шкаф со своими записями и с ужасом понимаю, что все лежит не так, как обычно. Да, мой блокнот с записями по-прежнему прикрыт газетой, но я чувствую, что здесь кто-то рылся. Хотя нет, я не задаюсь вопросом «кто?». Я точно знаю: это сделала Саманта. Остается только гадать: она ищет что-то конкретное или же это результат ее праздного любопытства?
– Хорошая попытка, – говорю я в пустоту дома.
После чего беру свои записи и, разложив их на столе, принимаюсь писать книгу. Для меня эта история – попытка рассказать миру о себе и своих страхах. Билли – это не просто бельчонок. Билли – это я настоящая. Та, которой меня никто не знает.
***
Дождь начался вчера вечером и тарабанил всю ночь. Сегодня суббота, а значит, к обеду Дэвид снова будет дома. Он, как и всегда, позвонил с утра сказать, что выезжает, но голос его звучал как-то странно. Наверное, это снова игры моего воображения, но я услышала фальшь. Кажется, он начал мне врать. Хотя, нет, мне это не кажется. Он спит с моей сестрой, но делает все, чтобы эта интрижка оставалась в тайне. Я не против. Я слишком слаба для выяснения отношений. По крайней мере пока. И все же с тех пор, как я перестала пить таблетки, у меня больше не кружится голова. В моих ногах нет слабости, на смену ей пришла легкость. Кажется, мне удалось сбросить пару лишних килограммов. Если так пойдет и дальше, возможно, скоро я смогу посмотреть на себя в зеркало, не испытывая ни жалости, ни презрения.
К одиннадцати часам, когда я выхожу на заднее крыльцо, в воздухе чувствуется свежесть и морозное дыхание осени. Тяжелая серая дымка облаков висит над землей, солнца сегодня мне не увидеть. Я кутаюсь в куртку, надеваю капюшон на голову и начинаю прокладывать себе дорогу по вязкой земле напрямик к озеру. Мне надоело ходить окольными путями. Она прекрасно знает, куда я хожу и с кем общаюсь. А вот я так и не поняла, зачем она ходит в лес. У меня на этот счет есть масса догадок. Воображение меня еще ни разу не подвело. И все же я бы хотела знать наверняка, но войти в лес я пока боюсь. Не уверена, что готова узнать правду.
У озера тихо, как всегда. Скамейка здесь одна, и она расположена слишком далеко от воды. Я просто стою в нескольких шагах от края. Смотрю, как ветер, дующий мне в спину, рябью дрожит на воде. Для Саманты это просто лужа. Для меня озеро. Озеро надежды и скрытых возможностей.
Я не рассчитываю встретиться с Элайзой. В такую погоду она наверняка лежит либо с давлением, либо с мигренью. Вспоминая о ней, я снова слышу ее рассказ о жене Дэвида. Никогда прежде я не думала встретится с ней, поговорить. Но сейчас я стала часто об этом думать. Я даже пыталась найти ее на Фейсбуке2. Пока безрезультатно. Она точно не Герра. А девичью фамилию я не знаю.
Щелкаю языком, глядя в густую чащу леса. Но, похоже, и мой пушистый дружок не видит прелести в дожде.
Я возвращаюсь много раньше обычного. Я хочу успеть переодеться к приезду Дэвида. Однако я опоздала. Его «чероки» стоит у дома. Делаю крюк и подхожу к машине. Не знаю почему, но я кладу руку на капот автомобиля. Он едва теплый. У меня снова подкашиваются ноги и кружится голова. По спине бежит мороз прозрения. Я ведь чувствовала, что-то не так.
Глава 12
Саманта
Когда Сарра идет к озеру, я звоню Дэвиду и прошу его приехать. Он хочет высидеть до нужного часа в гостинице, а мне не терпится снова лечь с ним в постель. Ему льстит моя ненасытность. Он считает меня одержимой. И он прав. Но я одержима не столько им, сколько желанием отомстить Сарре. Я хочу причинить ей боль, сродни той, которую испытывала я. В ее историю с Роном я не поверила тогда, не верю и сейчас. Это она встала между нами. Эта тихоня и моралистка, вечно витающая в облаках, разрушила мою жизнь. Разрушила тогда, но помогает склеить сейчас.
Я жена Дэвида. Я истинная Саманта Герра.
Эта мысль сладостной музыкой звучит у меня в голове и теперь, когда я лежу в объятиях Дэвида. Впервые в жизни мне так хорошо. Но еще не время для сантиментов. Не могу отделаться от мысли, что я все еще на вторых ролях. Быть любовницей мне претит.
– Как ты познакомился с Са… Самантой? – спрашиваю я, успев вовремя спохватиться.
– Она пришла брать у меня интервью.
Я и не догадывалась о том, что и она пытала удачу на журналистском поприще. Неожиданное совпадение. Многие ученые объяснили бы это феноменом близнецов. Но сходство это мы с ней неистово отрицаем с самого рождения.
– И ты тут же сделал ей предложение? – интересуюсь я.
– Нет, тогда я об этом не думал, – говорит Дэвид, и я чувствую, как он нежно водит пальцем по моей спине.
Хочу закрыть его рот поцелуем и снова заняться сексом. Я знаю, что сама завела этот разговор, но Сарре нет места в этой постели. Я целую его в мочку уха, а пальцами шагаю по груди. Все выше и выше. Еще один шаг – и я сомкну его губы. Нажму на паузу. А может, и вовсе скажу «стоп», но не успеваю.
– Она забеременела, а я всю жизнь мечтаю о сыне, – говорит Дэвид, глядя перед собой.
Мои пальцы остаются висеть в воздухе. У меня перехватывает дыхание, и я смотрю на него. В голове крутятся мысли, обрывки фраз. Я ведь читала ее письмо. Я выучила его наизусть. Сарра писала о выкидыше. О пустоте внутри себя. Вот она – ее тайна. Вот ее боль.
– А что, если я подарю тебе сына? – срывается у меня с губ.
Я сама не понимаю, как это происходит. Я никогда не думала о материнстве. Не мечтала о ребенке. И все же я почему-то задаю ему этот вопрос. Дэвид поворачивается и с минуту смотрит мне прямо в глаза. Он не улыбается. Его лицо становится каменным и жестким.
– Не шути так, – говорит он, отстраняясь.
Он встает с кровати и начинает одеваться.
– Я не шучу, – отвечаю я, даже не пытаясь прикрыть свою наготу.
Дэвид оборачивается. Его губы плотно сжаты, а глаза превратились в щелки. Он смотри на меня, и я кладу руку на плоский живот.
– Что, если я это сделаю, ты бросишь ее?
Он не отвечает. Но иногда молчание говорит больше тысячи слов. Теперь у меня есть новая цель.
***
Когда мы спускаемся с Дэвидом вниз, в доме все еще тихо и безлюдно. Я смотрю на часы, пребывая в уверенности, что Сарра вернется домой не раньше чем через час. Предлагаю выпить кофе и взбодриться после нашего марафона. Дэвид продолжает хранить молчание. Он устраивается в гостиной и, надев очки в тонкой металлической оправе, начинает читать что-то в своем телефоне. Я разливаю кофе по чашкам, иду к нему, когда замечаю, что дверь во внутренний двор приоткрыта. Это странно. Я помню, как закрывала ее перед тем, как мы поднялись наверх. Чувствую неприятное волнение внутри. Оно разрастается со стремительной силой. Отдаю Дэвиду его чашку с кофе, а сама иду проверить свои догадки.
Я открываю дверь и выглядываю на улицу. Не вздрагиваю от ужаса, хотя и не понимаю, как она тут оказалась. Спиной ко мне на ступеньках сидит Сарра. На ней все та же бесформенная куртка ярко-оранжевого цвета, с меховой опушкой на капюшоне. Она продолжает делать вид, что не замечает моего присутствия. А я пытаюсь понять, как давно она здесь. Как много знает. И в эту минуту мне сложно понять, чего я хочу больше: раскрыть перед ней все карты прямо сейчас или все же дождаться своего джокера. Все будет зависеть от нее самой. Я кидаю ей кость:
– А ты чего Дэвида не встречаешь? Он только приехал!
Она поворачивается ко мне. Смотрит в упор, но как будто сквозь. Не уверена, что она меня видит. Еще немного – и она точно свихнется. Так даже лучше. Выбор и так не в ее пользу.
– Я не слышала, – мямлит она, медленно поднимаясь со ступенек.
– И давно ты тут сидишь? – спрашиваю я.
– Не знаю, – отвечает она, глядя на меня пустыми глазами.
– Идиотка, – бурчу я ей в спину. Сарра делает вид, что не слышит.
Я иду следом за ней и вижу, как она льнет к Дэвиду, как нежно целует его в губы. Эти жалкие попытки добиться его внимания и любви меня не волнуют. Меня задевает то, что Дэвид отвечает ей, не беспокоясь обо мне, о моих чувствах. Мои руки сжимаются в кулаки, но драться я не стану. Не в этот раз.
Глава 13
Сарра
То, что Саманта скрывает от меня связь с Дэвидом, пугает меня, как ничто другое. Я уже не обращаю внимания на то, что она следит за мной, роется в вещах и контролирует, исправно ли я принимаю лекарства. Она никогда не спрашивает об этом, но я чувствую, как она напрягает слух и зрение каждый раз, как я захожу на кухню за таблетками. Для меня это стало чем-то вроде циркового номера. У меня есть благодарный зритель, и я рада стараться. Наливаю в стакан воды из бутылки. После этого тянусь в шкафчик и достаю четыре бутылька с капсулами. Два из них – гормональные препараты, призванные помочь сделать флору моей матки более гостеприимной. Еще один пузырек –