это успокоительное, состав натуральный и отзывы хорошие. Но вот парадокс. После того, как я перестала его пить, чувствую я себя гораздо спокойнее и увереннее. Последнее лекарство – это витамины. Но их я тоже не пью. На всякий случай. И тем не менее каждое утро и вечер я вытряхиваю нужную порцию себе на ладонь и делаю вид, что принимаю их все сразу. Обычно этого оказывается достаточным, чтобы убедить Саманту в том, что я живу на таблетках. Но сегодня она идет за мной на кухню и пристально следит за моими движениями. Это нервирует.
– Что ты делаешь? – спрашивает она, заглядывая мне через плечо. – У-у, таблетки пьешь. Молодец.
Я в замешательстве. Не знаю, что ответить. Как себя вести. Таблетки разноцветной горсткой лежат у меня на ладони. Их двенадцать.
– Тебе помочь? – все тем же сладким голоском спрашивает она, и я чувствую ее дыхание на своей шее.
– Если только ты хочешь разделить со мной это? – отвечаю я, поворачиваясь к ней.
Она делает шаг назад. Ее взгляд мечется между моим лицом и протянутой рукой с пилюлями.
– Может быть, ты тоже решила родить ребенка, тогда это должно помочь!
Ее глаза округляются. Сложно сказать, что за этим стоит: нелепость предложения или все-таки страх того, что я умею читать мысли. А умею ли я? Может быть, это снова только игра моего воображения? Не знаю, но мне кажется, она хочет родить. Она жаждет носить под сердцем ребенка Герра.
– В твоих подачках не нуждаюсь, – запоздало щетинится Саманта.
После чего берет бутылку с водой и выходит из кухни. Я провожаю ее взглядом, бросая таблетки в раковину. Делаю жадный глоток воды, запрокидываю голову, имитируя прием лекарств. Она не оборачивается, поэтому эту сцену я проигрываю скорее для себя. Для того, чтобы не сбиться с выбранного курса. Включаю воду, чтобы промыть стакан, а заодно и смыть пилюли.
Дело сделано. Еще один день позади.
***
Несмотря на то, что мы уже больше месяца вынужденно живем с Самантой под одной крышей, нам редко выдается сидеть за одним столом. У нас с ней разные биоритмы. Она встает к обеду, а я просыпаюсь, когда за окном еще темно. Мне не спится. Особенно теперь, когда я изо дня в день прокручиваю в голове сложившуюся ситуацию.
Иногда мне кажется, что быть на вторых ролях – это мое жизненное кредо. Все началось еще в детстве. Я росла в тени яркой и смелой Саманты. Не было мне места ни в жизни Рона, ни Джима. Даже для Шона я оказалась промежуточной, и только Дэвид сделал меня первой. Он поставил меня на пьедестал. Он помог поверить в себя. А теперь я снова вторая. Но я так больше не хочу. Здесь есть о чем подумать. И я без устали прокручиваю в голове все мыслимые и немыслимые варианты.
Саманта лежит в луже собственной крови. Кухонный нож торчит из ее живота. Она испуганно смотрит на меня. Она не понимает, как это случилось. Я вижу панику и страх. Она пытается со мной заговорить, но не может. У нее нет сил. Жизнь медленно вытекает из нее, а я просто стою и наблюдаю. Да, у меня богатое воображение, и я стараюсь не давать ему волю. Все, что хорошо будет смотреться на бумаге или экране телевизора, едва ли пригодно для жизни. Я так не смогу. Я боюсь крови.
Сразу после завтрака я выхожу на улицу. Сегодня выдался по-настоящему теплый день. Первый за последнее время и, скорее всего, последний на долгие серые дни вперед. Элайза говорит, что зима здесь ранняя и снежная. Снега я не боюсь. Но пасмурные дни осени навевают на меня тоску. Кутаюсь в куртку и неспешным шагом иду к озеру. В карманах у меня орешки на случай, если я увижу Билли, а еще шоколадные конфеты – гостинец для Элайзы.
Первым я замечаю Билли и еще одного серого бельчонка. Мне кажется, что это самка, и я ее зову Лили. Она тоже героиня моей сказки. Она возлюбленная Билли, а позже, наверное, через несколько глав, я даже их поженю. Почему бы и нет? Уверена, что и лесные звери знают, что такое любовь, что такое семья. Интересно, а белки умеют хранить верность или в этом они похожи на людей? Снова думаю об измене мужа. Но сейчас не самое подходящее время. Мне нельзя раскисать. Не теперь, когда у меня наконец появился план.
Я подхожу к пушистым зверькам и высыпаю перед ними пригоршню орехов. Билли подбегает первым. Он меня лучше знает. Лили сомневается, но голод подсказывает ей верное решение. Они трещат скорлупками и аппетитно причмокивают, поглощая сочные ядра. Я отхожу в сторону. Не хочу им мешать. Я вижу приближающийся силуэт Элайзы и чувствую приятное тепло внутри. Никогда бы не подумала, что буду ждать с ней встречи, что она будет единственным человеком, с кем мне будет приятно поговорить. С мужем мы почти не говорим. Я звоню ему каждый день, и он заботливо интересуется моим самочувствием. Он поддерживает меня и вселяет надежду. При этом я чувствую, как мы отдаляемся. Между нами остался только секс, лишенный чувств и страсти. Ничего не значащее выполнение супружеского долга. Мы оба понимаем, что наш брак спасет только ребенок. Но его нет и, вероятно, уже не будет. Я не хочу снова пить эти таблетки. Особенно теперь, когда в тело возвращается былая сила и легкость. В доме нет весов, но я сбросила уже немало. Я снова могу носить старые джинсы и приталенные платья. Но я этого не делаю. У каждого в нашей маленькой семье есть секреты. У меня их тоже немало.
Смотрю на озеро. Его зеркальная поверхность дрожит от легкого ветерка. Слышу шаги за спиной. Я оборачиваюсь, приветствуя Элайзу. Помогаю разложить ее складной стул и только после этого сажусь рядом с ней на влажную и промозглую землю. Она ругается на меня за это. Считает, что я простужусь и не смогу родить ребенка. Если бы все было так просто. Я натянуто улыбаюсь и подминаю куртку так, чтобы можно было сидеть на ней.
Элайза все еще ворчит, когда я протягиваю ей конфеты. Я знаю, она любит шоколад.
– Спасибо, – говорит она и тут же сердито добавляет: – А что это ты решила меня сегодня заметить?
Я не знаю, что сказать.
– И не смотри так, – продолжает она. – Кроме тебя, я здесь давно никого не вижу, поэтому не пытайся меня убедить в том, что это была не ты!
– Ой, извините, я, наверное, не заметила, – отвечаю я, понимая, кого на самом деле видела эта любознательная старушка.
Мне давно следовало рассказать ей про Саманту, но я отчего-то так этого и не сделала. На языке вертится колкое презентующее определение сестре, когда Элайза, фыркая, продолжает:
– Не заметила, да ты и не пыталась. Глянула в мою сторону и пошла бодрым шагом в лес. Это потом я разглядела Дэвида. А он, знаешь, совсем не изменился. Я не хотела за вами следить, не подумай. Но кое-что в этих делах я понимаю. Сама когда-то была молодой.
Она краснеет. Ее малиновые губы расплываются в улыбке, обнажая ровные зубы. Глаза превращаются в щелки, искрящиеся озорством и радостью.
– Кто знает, может быть, ты действительно та самая, которая сможет усмирить неспокойную душу Дэвида, – добавляет она, а я чувствую, как ком подкатывает к горлу.
Глава 14
Саманта
У меня задержка. Не могу похвастаться тем, что такое случается впервые. У моего организма мало общего с лунным циклом. И все же я волнуюсь. Я бросила принимать противозачаточные таблетки сразу после того нескладного разговора с Дэвидом. Он так мне ничего и не сказал. Не обнадежил. Но я знаю, он это сделает. В ту ночь он снова пришел ко мне в спальню, и мы не спали до утра. Мы трахались, как дикие животные, страстно, без страха и усталости. Он бросил ее тогда, бросит и теперь, когда узнает о том, что я беременна. А я беременна?
От этой мысли у меня по коже бегут мурашки. Я прикладываю ладонь к животу, но ничего не чувствую. Тишина. Тем не менее мне кажется, все получилось. Мне страшно произносить это вслух, но я чувствую: я беременна.
Обхватываю себя руками, ощущая мелкую дрожь, гуляющую по телу. Впервые в жизни мне по-настоящему страшно. А еще сегодня мне впервые приснился отец. Он мне что-то говорил. Предупреждал? Напутствовал? Я не помню. Это странно. Память раньше меня не подводила. Никогда. Зато теперь иногда у меня появляются разные мысли, подозрения. Живу с чокнутой и сама медленно начинаю сходить с ума.
Слежу, чтобы она исправно пила свои таблетки. Я подменила ее успокоительное, но она этого даже не заметила. То, что Сарра принимает сейчас, выписывали после инсульта отцу. И вот он пришел ко мне во сне… Не думаю, чтобы он меня осуждал за это. В каждом помете рождается слабак. Не жилец. Сарра бракованная, и он это понял с самого нашего рождения. Я же всегда и во всем была первой. Лидерство у меня в крови. Я лучшая.
Достаю куколку вуду из-под матраса. Порой мне кажется, что Сарра роется в моих вещах. Но не думаю, чтобы это было так. В последние недели она какая-то особенно тихая и изможденная. Заметно похудела, но меня это не интересует. О ее здоровье я не беспокоюсь. Чем быстрее она загнется, тем лучше.
Кручу куклу между пальцами и неожиданно для самой себя резко выворачиваю ей руку. Сломать ее невозможно, она тряпичная, но я слышу хруст рвущихся ниток. На стыке руки и тела теперь маленькая дырка, из которой торчит серый наполнитель. Вожу по нему пальцем и вспоминаю слова шаманки. В тот день ей удалось заглянуть в мою душу. Прочитать меня, как открытую книгу. И все же что значат ее слова «украденная возможность еще не значит жизнь»?
– Что она хотела этим сказать? – шепчу я, наблюдая в окно за Саррой.
***
Спустя неделю задержки я делаю тест. Мои догадки верны. Внутри меня растет новая жизнь. Не знаю, что обычно испытывают в таком состоянии женщины, но я чувствую прилив адреналина. В пятницу у Дэвида вырваться из Нью-Йорка не получается, а сообщать ему такую новость по телефону я не хочу.
С трудом дожидаюсь выходных. Сарра, как и всегда, встречает его первой. Она целует его в губы, и я вижу, он отвечает ей тем же. Я наблюдаю за ними из окна. Стараюсь не злиться, но дается это мне с трудом. Особенно теперь.