– Почему ты плачешь? – спрашивает Двейн.
– А что, у меня есть повод для радости? Знаешь, даже несмотря на все наши склоки, она была моей сестрой, – бубню я, продолжая прикрываться ладошками. – Мы близняшки, ты знаешь, что это значит?
– Не уверен. У меня только младшая сестренка.
– Мы с Самантой как единое целое. Мы во всем всегда были похожи, нам нравилась одна и та же одежда, игрушки, даже влюблялись мы в одних и тех же мальчиков в школе, – последние слова произношу, уже глядя ему в лицо.
Меня не заботит, что он не увидит слез на моих щеках, зато я увижу, какой будет его реакция. Она для меня важна. От нее зависит многое. Двейн в недоумении. Я вижу, как расширяются его глаза, как сходятся на переносице размашистые брови.
– Знаешь, мне сейчас кажется, что именно эта схожесть и была главной причиной нашей вражды. Вот сам посмотри, если бы я выглядела иначе, возможно, ее муж не возжелал бы меня. Не пришел ко мне в спальню, и тогда у меня не было бы повода сбегать из этого дома. Я бы тогда осталась с ней, и, может быть, ничего бы этого и не случилось.
Опускаю глаза. Даю ему возможность проглотить и переварить наживку. Между нами растет напряжение, и где-то вдали фоном звучит монотонная болтовня какой-то телепередачи. Продолжаю изучать свои руки. Запекшаяся под ногтями кровь выглядит как грязь. Пытаюсь незаметно ее оттереть, когда Двейн поднимается со своей кровати и усаживается на мою. От этой близости у меня перехватывает дыхание. Я чувствую жар его ладони. Он аккуратно убирает прядь моих волос с лица. Я поднимаю голову, и мы встречаемся глазами. Нас пронзает разряд молнии, от которого сводит внутренности.
– Ты ни в чем не виновата, – говорит Двейн, и я чувствую его теплое дыхание на своей шее. – Если бы ты осталась в том доме, он бы мог причинить вред вам обеими.
Глава 13
Выхожу из ванной и начинаю свое движение вниз. Я точно знаю, какие доски под ногами скрипят или издают звук, похожий на протяжный вздох. Их я обхожу. Хочу, чтобы мое появление на кухне было сюрпризом. Надеюсь, что приятным. Хотя кто его знает. Разве можно быть в чем-то уверенным в таких вопросах? Все притворяются. У всех своя роль. И каждый из нас старается довести ее до совершенства. Во всяком случае так делаю я. Изо дня в день.
Подхожу к лестнице. Слышу голоса. Не похоже на звук телевизора. Это живая речь. Останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Ощущаю запах жженого сахара, а еще аромат свежесваренного кофе. Странное сочетание для этого дома.
Глава 14
Я всячески пыталась отговорить Двейна ехать вместе со мной в морг, но после того, что случилось между нами вчера ночью, он замкнулся в себе. Меня он больше не слышит. Я поторопилась. Мне нужно было выждать время, но что сделано, то сделано. Назад дороги нет. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как бешено колотиться в груди сердце. Мне нужно сделать все, чтобы помешать Двейну вступить в диалог с детективом. Его любопытство и поиск истины убьют меня. И сейчас он твердым шагом идет на встречу с Ней.
Я представляю Двейна как друга семьи. Он не сопротивляется, а молча кивает, пожимая руку детективу. Его молчаливость и отстраненность одновременно уничтожает и вселяет надежду. Особенно теперь, когда я, Двейн и детектив Перри идем по просторному коридору. Над головами у нас разливается сияние люминесцентных ламп, а стук наших шагов эхом разлетается по зданию. Мистер Пэрри пытается убедить меня в том, что процедура опознания тела просто формальность. Но мы с ним прекрасно знаем, что это не так. Для него это прежде всего детектор моих эмоций и чувств. У него нет причин меня в чем-либо обвинять, но это не значит, что я не попадаю под подозрение. Я, возможно, последний человек, который видел Саманту живой и здоровой. А это уже немало. Каждое мое слово будет подвергнуто сомнению. Я не против. Для меня это тоже детектор. Но я проверяю не свою способность врать. Здесь мне нет равных. Я хочу оборвать нашу с Самантой связь. Раз и навсегда. Мне нужно увидеть ее не беспомощной. Не тонущей в пруду. А именно мертвой.
Мы останавливаемся у нужной двери, и детектив Пэрри гостеприимно распахивает ее перед нами.
– Араго, старина, ты где? – зовет детектив, когда мы все заходим внутрь прохладного светлого помещения с металлическими столами на колесиках.
В фильмах я нередко видела морг. Надо дать должное, кинематографисты отлично передают картинку, но вот атмосферу этого места не сможет передать ни одна камера. Здесь не просто пахнет смертью. Здесь в полную меру ощущается ее холодное дыхание. Я чувствую на себе ее жадный взгляд. Она давно идет за мной по пятам. Манит меня в свое бездыханное царство. Но я все еще здесь, и я жива. От осознания этого мои губы плавно растягиваются в улыбку, когда дверь в смежную комнату с грохотом открывается и к нам выходит худощавый мужчина с вытянутым лицом земляного цвета. На нем синяя медицинская униформа и колпак, из-под которого выглядывает непослушная прядь вьющихся черных волос. На вид ему не больше тридцати, но двигается он, как старик: медленно и осторожно, точно опираясь на невидимую трость.
– Это наш судмедэксперт Луи Араго, – представляет его детектив Пэрри, и худощавая мумия тонко улыбается в ответ.
Двейн здоровается с ним, а я молча киваю головой в знак приветствия. Мы здесь не для любезностей. От нетерпения у меня сводит внутренности.
– Следуйте за мной, – командует мистер Араго, предлагая нам пройти в смежную комнату.
Она значительно меньше предыдущего помещения, но здесь так же светло и прохладно. Закутываюсь в полы своей куртки и прячу подбородок в шарф. Так по крайней мере я смогу скрыть от них радость этой встречи с Самантой. Мое сердце замирает в ожидании. Мне становится трудно дышать, и я чувствую странную тяжесть в ногах. Судмедэксперт подходит к стене с холодильными камерами и открывает дверцу с номером двенадцать. В нос бьет затхлый запах, от которого кружиться голова. Я делаю шаг назад, и мистер Пэрри заботливо предлагает мне свою руку для опоры. Перевожу взгляд на Двейна. Он напряжен. Он не замечает никого и ничего вокруг. Я для него не существую. Он здесь только ради Саманты.
Металлическая полка с лязгом выезжает вперед. И, к своему собственному удивлению, я испытываю ужас и дикий страх. Перед глазами все плывет. Я не могу больше стоять на ногах. Я проваливаюсь в темноту…
***
Открываю глаза. Двейн стоит надо мной. Он снова смотрит мне прямо в глаза. Я чувствую тепло его сухих рук. Он сжимает мои пальцы. И по коже у меня бегут мурашки. Мне хочется улыбнуться ему. Но мы не одни. Мы все еще в морге.
– Вам лучше? – спрашивает мужчина с лицом земляного цвета.
Я забыла его имя, а он продолжает подсовывать мне под нос ватный диск, пропитанный какой-то вонючей жидкостью. От этого едкого запаха меня начинает тошнить.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Встаю с пола, опираясь на руку Двейна. Замечаю заинтересованный взгляд детектива Пэрри. Одергиваю руку и поспешно кутаюсь в куртку. Прежде чем начинать новое дело, нужно покончить со старым.
«Правильно расставляй приоритеты!» – мысленно напоминаю себе я, переводя взгляд на металлическую полку.
Удивительно, но именно такой Саманта приходит ко мне во снах. Ее лицо искаженно гримасой ужаса. Синюшные губы напряжены и слегка приоткрыты. Волосы словно тусклая солома. Глаза закрыты, но я уверена, сквозь тонкую ткань век она таращится на меня с мольбой и ненавистью во взгляде.
Делаю шаг вперед. Ее тело прикрыто белой простыней. Лицо и шея – все, что мне доступно. Но взгляд упорно скользит ниже. Я хочу увидеть ее живот. В нем теплилась жизнь. Надежда рода Герра. Кусаю губы, чтобы скрыть ухмылку.
Еще один уверенный шаг вперед на встречу с прошлым.
Теперь, когда я почти касаюсь металлической полки, снова слышу ее голос. Он звенит у меня в ушах. Она проклинает меня. Она грозит мне чудовищной расправой.
Мои брови поднимаются вверх. Мне хочется наклониться и сказать ей несколько слов. Шепнуть на ухо, чтобы это навсегда осталось между нами.
– Можно мне остаться с ней наедине? – спрашиваю я, не поднимая глаз.
– Едва ли это хорошая идея, – отвечает детектив Пэрри.
– Прошу вас, – настаиваю я.– Не думаю, что у меня будет еще такая возможность. Все же она была моей единственной сестрой.
Не сказав ни слова, мужчины делают несколько шагов назад. Из комнаты выходить никто не собирается. Ну что ж, может быть, так даже лучше. Они стоят у меня за спиной, я все еще могу контролировать Двейна и в случае необходимости принять экстренные меры. Мой взор прикован к Саманте. Кажется, у нее вздымается грудь. Становится трудно дышать. И я с опаской кладу руку ей на ее живот. Мою ладонь пронизывает холод. Саманта не может быть живой. Я это понимаю, но продолжаю напряженно смотреть на нее.
С минуту я стою не двигаясь. Этого времени оказывается достаточным, чтобы окончательно понять, поверить и принять случившееся. Она мертва. Наклоняюсь к ее лицу. От нее пахнет болотом и свежескошенной травой. Делаю глубокий вдох. Я хочу наполнить этой вонью свои легкие. Хочу отпечатать в памяти этот сладкий запах смерти.
В горле першит. И мне чудом удается подавить подступающий приступ кашля. В глазах щиплет. Смахиваю тыльной стороной ладони слезу, одиноко скользящую по щеке. После чего снова наклоняюсь к Саманте.
– Ну давай, назови меня неудачницей, дурой. Сара – ничтожество, ни на что не годное отродье, да? Так ты говорила, а что же сейчас ты молчишь? Ну давай, скажи! – едва слышно шепчу я, нависая над ее ухом. – Ты не можешь. И теперь уже никогда не сможешь. Ты не причинишь мне боли ни словом, ни действием. Я победила тебя! Я оказалась и сильнее, и умнее тебя! И где бы ты сейчас ни была, занимай место в первом ряду. Представление только начинается…
Глава 15
Первые десять ступеней позади. Голова начинает кружиться. Я крепче сжимаю перила, делая вынужденную остановку. Во рту у меня сухо, как в пустыне. Хочется прочистить горло и не слышать больше этих странных хрипов