при каждом вдохе. Но я не могу. Стараюсь не обращать внимания на свое состояние. Все это ерунда в сравнении с тем, что сейчас происходит в гостиной нашего дома. Я оказалась права. Эти голоса не телевизионное шоу. У нас гость. И он – единственный человек, который за все это время задает правильные вопросы.
У меня по спине бежит мороз.
Глава 16
Двейн остается в морге. Мне хочется, чтобы он поехал со мной, но я не могу просить его об этом. Не теперь, когда в наших с ним отношениях все так запутанно. Он снова выбирает Саманту. А я вместе с детективом Пэрри и еще одним полицейским еду в дом семьи Герра. Детектив заверил меня в том, что это не очная ставка и Дэвида в доме не будет. Хочу ему верить, но не сильно обольщаюсь на этот счет. Я никому не доверяю. Тем более полицейским.
Мы с детективом садимся на задние сиденье. Уверена, он это делает только для того, чтобы продолжать считывать эмоции с моего лица. Пустая трата времени. Я отворачиваюсь к окну. Машина быстро сворачивает с главной улицы в жилой массив, и мы едем по тихим улочкам, по обе стороны которых стоят похожие друг на друга дома из красного кирпича. Многие из них уже украшены рождественскими гирляндами. А другие и вовсе разместили на лужайке перед домом ростовые фигуры Санты и снеговика. Такую же парочку Дэвид хотел ставить и перед нашим домом.
Это мимолетное воспоминание болезненным уколом пронзает мой мозг. Я вздрагиваю, отворачиваясь от окна. И тут же попадаю в плен цепких глаз детектива.
– Сколько времени вы прожили здесь? – спрашивает он.
– Не помню, кажется, я приехала в августе. Получается, около четырех месяцев.
– Вы хорошо знаете этот дом?
– Думаю, да. А что там знать? На первом этаже только гостиная, кухня, кабинет, маленькая нежилая комната и туалет, – отвечаю я. – На втором – три спальни и еще одна ванная комната.
– А как насчет укромных мест?
– Что вы имеете в виду? Подвал? Я туда спускалась только по необходимости. Включала стирку и сразу наверх. Я не люблю нежилые помещения. Наверное, это прозвучит дико и даже смешно, но мне страшновато было спускаться туда одной. Я старалась собирать грязное белье до выходных, когда в дом приезжал Дэвид.
– А у Саманты? Может быть, у нее было в доме какое-то особенное место, где она любила проводить время?
– Мне кажется, таким местом для нее был этот пруд, который она почему-то упрямо называла озером. Про другие места я ничего не знаю.
– Хорошо, – отвечает детектив Пэрри, и его лицо снова расплывается в странной улыбке.
Я прекрасно понимаю, о каком месте говорит детектив. Мне хочется улыбнуться ему в ответ. Но вместо этого я молча опускаю взгляд и незаметно придавливаю локтем рану в боку. Страшно подумать, чтобы я делала, если бы Саманта в отчаянной попытке спастись не ударила меня ножом. Я бы не смогла совладать со своими эмоциями. Я бы уже давно себя выдала.
Отворачиваюсь к окну и, закрыв глаза, впервые мысленно благодарю Саманту. За все.
***
Мистер Пэрри меня не обманул. Дэвида в доме нет. И я не спрашиваю, где он. В гостиной мы не задерживаемся. Детектив уверенным шагом идет наверх по лестнице, и я следую за ним. Я знаю, куда мы идем, и не сопротивляюсь. Мне и самой хочется еще хотя бы раз взглянуть на это место. Мое место.
Лестница, ведущая на чердак, опущена, а в открытом люке на потолке я вижу деревянные брусья крыши.
– Что это? – спрашиваю я, вовремя изображая удивление.
– Чердак, вы там ни разу не были?
– Конечно, нет. Кому в голову может прийти лазить на чердак?
– Пойдемте, я хочу вам кое-что показать, – говорит детектив, приглашая меня следовать за ним.
Я вижу, как он неуклюже наступает на металлические ступеньки. Он вздрагивает при каждом скрипе, вероятно, опасаясь свалиться. Для него эта лестница ветхая конструкция. Для меня самая понятная и надежная во всем доме. Я берусь за перила, ощущая приятную прохладу металла. Поднимаюсь на первую ступеньку. Она – единственная из всех – слегка шатается. Я чувствую, как она проседает под моим весом, и слышу бряканье металла. Детектив делает последний шаг и с облегчением ступает на твердый пол чердака. Я слышу, как он потирает ладони и делает несколько шагов в сторону окна. Я знаю, что он видит и что так жаждет показать мне. Делаю глубокий вдох и поднимаюсь наверх.
Тут светло и прохладно. Я озираюсь по сторонам, пытаясь изобразить удивление и заинтересованность новым местом. Мой взгляд скользит по коробкам, стоящим в углу. Мне не раз думалось порыться в них, узнать их тайну. Но я этого так и не сделала. Все это скелеты в шкафах Дэвида, и я не хотела иметь к ним отношения тогда, не хочу этого и теперь. Мы с ним чужие друг другу люди.
Оборачиваюсь и с тоской смотрю на свое кресло-качалку. Последнюю ночь в этом доме я провела именно здесь. Свернувшись калачиком, я лежала в этом кресле. Звонила на мобильный Саманте, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в трубку. Чтобы не начать топать и шуметь, ввергая ее в ужас.
В ту ночь я, как опытный повар, только изощренно мариновала ее.
Чувствую на себе испытывающий взгляд детектива. Он стоит у окна. Но я точно знаю, что привлекает его не столько вид на озеро, сколько послания, оставленные моей рукой на стене.
Вот она моя сочная закуска к праздничному столу.
Подхожу к нему, прикрывая рот ладошкой. Я хочу изобразить ужас, но на самом деле я очень довольна своей работой.
Стена у окна хаотично исчиркана карандашом и красным фломастером. Здесь есть изображения деревьев: черные стволы с голыми ветками-шипами, разбитые сердца, широко раскрытые глаза и чьи-то злые и изуродованные лица. Все эти художества я делала в ту ночь, и сейчас, при свете дня, я испытываю гордость от проделанной работы. Все выглядит именно так, как мне хотелось. Но, безусловно, все эти рисунки теряли бы всякий смысл, не будь здесь таких красноречивых надписей.
– «Убью, умри, чтоб вы сдохли, ненавижу», – сдавленным голосом читаю я, продолжая прикрывать рот ладошкой.
– Вы узнаете этот почерк? Есть догадки, кто мог бы это все сделать? – спрашивает меня детектив Пэрри.
Качаю головой, справляясь с эмоциями. От происходящего у меня кружиться голова. Кусаю губы. Ощущаю сладкую боль и приятный вкус крови во рту.
– Что все это значит? Когда она это сделала? Почему?
– Кто она? Саманта? Это ее почерк?
– Я не уверена. Но я не знаю больше никого, кто ставил бы птичку вместо точки над «и».
Глава 17
Последняя ступенька позади. Еще пара шагов – и я себя обнаружу. Но у меня перехватывает дыхание. Я была уверена в том, что эта история осталась в прошлом. Я не просто спланировала, но и искусно разыграла свое идеальное убийство. Не осталось ни вопросов, ни сомнений. Тогда почему я снова слышу ее имя?
У меня кружится голова. Хватаюсь за перила, чувствуя, как тошнота подступает к горлу.
Почему этот незнакомый мне мужской голос задает вопросы, от которых у меня земля уходит из-под ног? Что, черт возьми, здесь происходит?
Глава 18
По дороге в полицейский участок детектив Пэрри любезно предлагает подвезти меня в мотель. Я соглашаюсь. В этот раз он садится на пассажирское сиденье рядом с водителем, я же располагаюсь позади него. Откидываюсь на спинку кресла, ощущая покой и умиротворение. События разворачиваются стремительно, а результат, уверена, превзойдет мои даже самые смелые ожидания.
– Когда я смогу уехать отсюда? – интересуюсь я.
– Это не от меня зависит, но мы не будем злоупотреблять.
Закрываю глаза, тяжело вздыхая. Я хочу, чтобы он слышал мои чувства. Я расстроена и подавлена. А еще я напугана тем, что Дэвид где-то рядом и может снова причинить мне вред. Открываю глаза и поворачиваюсь к окну. Мы проезжаем дом Элайзы. Я была уверена, что уже никогда не встречу эту милую старушку. А сейчас я вижу, что она стоит на крыльце своего дома, беседуя с высоким мужчиной в полицейской форме. Даже на таком расстоянии я могу разглядеть, как щурятся от яркого солнца ее глаза, как поджимаются от скорби неизменно алые губы. В моем спектакле ей отведена одна из ключевых ролей. И я радуюсь тому, что нахожусь так близко в момент ее выступления. Я чувствую: развязка уже близка. Открываю окно. Я не могу услышать ее слов, но я хочу дышать с ней одним воздухом. Я хочу чувствовать вибрации ее души. Элайза всегда недолюбливала Дэвида. Думаю, он внушал ей страх. Много лет назад она встала на сторону его первой жены. Барбара была жертвой домашнего насилия. Но вторая жена уже найдена мертвой. Определенно, Элайза меня не подведет.
– Вы были знакомы с соседями? – спрашивает детектив, оборачиваясь ко мне.
– Нет, я редко выходила из дома, – отвечаю я, глядя ему в глаза. – Извините, но мне не нравятся городки такого типа. В них скучно и депрессивно.
– А что насчет вашей сестры, она была такого же мнения?
– Не знаю, мы с ней об этом никогда не говорили. Но если вас интересует, общалась ли она с кем-то из местных, то я пару раз слышала от нее какое-то женское имя. Кажется, она говорила о какой-то соседке, но я с ней не знакома.
– Имя Элайза Райт вам о чем-то говорит?
Я никогда не знала фамилию Элайзы и сейчас, услышав ее впервые, испытываю новый приступ эйфории. Она самый правильный выбор, который я когда-либо делала. Еле сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться. Поджимаю губы и молча качаю головой.
– Не думаю, что смогу вам в этом как-то помочь, – подкрепляю свои действия словами, отворачиваясь к окну.
Дом Элайзы исчезает за холмом, а мы уверенно прокладываем путь вперед, вливаясь в общий поток машин на шоссе. Пейзаж за окном меняется. Мы проезжаем мимо лесов, укутанных снегом, закусочных и мотелей, жмущихся друг к дружке. В одном из таких остановились и мы с Двейном. Еще пара минут – и машина свернет с магистрали. Тогда я смогу поставить точку. Хотя бы на сегодня.