И вот этот миг, кажется, настал. Я вижу неоновую надпись мотеля. Я чувствую под ногами твердую почву. Благодарю мистера Пэрри за то, что предложил подвезти. Хлопаю дверь и делаю первый шаг к мотелю. За ним еще один и еще. Я чувствую, как взволнованно бьется мое сердце.
Только что я блестяще отыграла свою партию, и хотя до следующего входа в образ меня отделяет не больше тридцати шагов, я наслаждаюсь этим мигом. Я улыбаюсь вновь обретенной свободе.
– Сарра, можно вас еще немного задержать? – окрикивает детектив, и у меня перехватывает дыхание.
***
Я открываю дверь своим ключом. И тут же натыкаюсь на Двейна. Выглядит он неважно. Волосы взъерошены, глаза красные и опухшие. Сегодняшний поход в морг, как и для меня, стал для него потрясением. Но между нами существенная разница. Я Саманту ненавидела, а он ее любил. Мне неприятно об этом даже думать. Но это правда, которую я знала с самого начала. Я не хочу себе врать. Не в этот раз.
Он стоит напротив и не мигая смотрит мне в глаза. Нам так много нужно друг другу сказать, но никто не решается нарушить эту тишину. Я делаю шаг вперед и робко обнимаю его. Меня пугает мысль быть отвергнутой, а потому я не могу скрыть улыбки, когда чувствую тепло его рук на своей спине. Он прижимается ко мне, и я вновь и вновь вдыхаю крепкий запах его тела. Я закрываю глаза и по-настоящему наслаждаюсь этим моментом. Этой гнетущей тишиной повисшей в полумраке каморки. Снова вижу перед собой ее бледное лицо с гримасой ужаса. Синюшные губы, искривленные в подобии улыбки. Она тянет ко мне руки. Она пытается утянуть меня на дно. У меня перехватывает дыхание. Я выныриваю из воды. Я открываю глаза и делаю глубокий вдох.
– Скажи мне правду, – просит Двейн, отстраняясь.
Я не понимаю, о чем он говорит. Пытаюсь представить, что я пропустила. Я опускаю глаза. Неужели ему все-таки удалось поговорить с детективом? Но как? Когда? Я цепенею от ужаса. Мне страшно заглянуть ему в душу.
– Я не верю тебе, – говорит он, качая головой.
Мне становится дурно. Я чувствую тремор на кончиках пальцев. Прячу руки за спину. Я стыжусь своей слабости. Своих эмоций.
– Этот порез у тебя на животе, это Дэвид? Это он сделал? – спрашивает Двейн.
У меня кружится голова. Еще мгновение назад мое тело было напряжено как струна, а сейчас мне приходится опереться на стену, чтобы остаться стоять на ногах. Он мне верит. Верит!
– Я тебе уже говорила, что Дэвид не имеет к этому отношения, – выдыхаю я, вновь глядя ему в глаза.
– Я не верю. Ты сама говорила о том, что он поднимал на тебя руку, что он способен причинить боль, но при этом ты его защищаешь! Ты говорила, что не пошла к копам тогда, потому что боялась его, потому что это было унизительным для тебя. Хорошо, наверное, это еще можно понять. Но что заставляет тебя выгораживать его теперь? Ты уже рассказала обо всех его деяниях. Поэтому перестань врать, твоя рана – это…
– …это просто царапина. Я тебе уже говорила о том, как поскользнулась и упала. Да, это звучит нелепо, но это правда. Я никого не защищаю! Если бы Дэвид был к этому причастен, я бы не стала его выгораживать, не стала бы молчать.
Двейн хватается за голову и, повернувшись ко мне спиной, делает два шага в сторону окна. Он издает странный звук, похожий на стон.
– Она не могла это сделать сама! Не могла! Я знаю Саманту! – он оборачивается ко мне, и я вижу, как слезы блестят у него в глазах. Укол ревности жалит мое сердце. Он все еще думает о ней.
Поджимаю губы и качаю головой. Обида мертвой хваткой сжимает мое горло. Мне тяжело дышать. Опускаю голову и иду в комнату. Мне хочется глотнуть свежего воздуха. Дергаю за ручку, пытаясь открыть окно. Все тщетно, рамы заколочены.
– Сарра, что случилось? – спрашивает Двейн, вставая у меня за спиной.
От этой близости у меня по коже бегут мурашки. Мысли путаются. Я не знаю, как мне быть. Я не хочу больше говорить о Саманте. Не могу больше слышать ее имя. Не желаю видеть его страдания и тоску по ней. Она мертва. Ее больше нет.
Я скрещиваю руки на груди. Сжимаю кулаки, чувствуя, как ярость пульсирует в висках. Мне нужно контролировать свои эмоции. Но с каждой минутой это становится настоящим испытанием. Я так больше не могу. Я устала быть второй.
– Ты жалеешь о том, что случилось ночью? – спрашиваю я, не двигаясь.
Мне страшно смотреть ему в глаза. Я боюсь увидеть сожаление. Боюсь услышать слова извинения. Но больше всего меня пугает молчание, стеной растущее между нами.
Он не торопиться с ответом. А я не знаю, что сказать. В голове у меня тикает механизм. Я веду обратный отсчет: девять, восемь, семь…
Я сама не знаю, что ждет меня в конце. Закрываю глаза, чувствую, как мое тело маятником покачивается из стороны в сторону, задавая ритм внутреннему счету: шесть, пять, четыре…
– Мне это кажется неправильным, – говорит Двейн, даже не пытаясь ко мне прикоснуться.
Его голос останавливает счет в голове, но не боль. Она пронзает мое тело. Пульсирует в горле. Хочу выть. Орать. Крушить. Я победила Саманту. Но она продолжает отравлять мне жизни. Я все еще в ее тени…
– Завтра у меня будет очная ставка с Дэвидом, и после этого, обещаю, все закончится, – сообщаю я, закрывая глаза.
Глава 19
В глазах темнеет. Я словно отрываюсь от реальности и лечу в пропасть. В бездну. На самое дно. Я чувствую, как цепкие руки Саманты увлекают меня в пучину. Неужели это правда? Неужели она пришла за мной? Я не слышу ничего. В ушах шум. Чувствую, как подкашиваются ноги. Я прислоняюсь к стене и медленно сползаю на пол. Поднимаю голову и вижу, как размеренно вращаются лопасти потолочного вентилятора. Мне душно. Мне трудно дышать.
– А как вы можете объяснить дату их свадьбы? Согласно бумагам, Саманта вышла замуж за Дэвида Герра больше двух лет назад, как такое возможно? – спрашивает мужчина, и его голос эхом разносится по дому.
Глава 20
Детектив Пэрри встречаем меня своей фирменной полуулыбкой-полуухмылкой. Мне же с трудом удается выдавить из себя даже формальные слова приветствия. Он не приглашает меня войти. Я остаюсь в коридоре, когда он скрывается за дверями своего кабинета. Ему нужно взять какие-то бумаги. А мне нужно справиться с эмоциями. Со ступором, сковавшим не только мое тело, но и разум. Этой ночью мне так и не удалось уснуть. Но я не испытываю ни усталости, ни возбуждения. Только пустоту. Она воронкой растет у меня в животе. Поглощает на своем пути все: мои воспоминания, чувства и эмоции.
Делаю два шага назад, пока не ощущаю за спиной холод стены. Закрываю глаза и снова вижу ее. Саманта таращится на меня. Она смеется, глядя мне в лицо. Она мнит себя победителем. Мои руки сжимаются в кулаки. Ногти больно вонзаются в кожу. Я делаю глубокий вдох и медленный выдох.
Открываю глаза, как раз в тот момент, когда мистер Пэрри снова появляется в дверях своего кабинета. На этот раз у него в руках большая черная папка. К очной ставке он готов. А готова ли я?
– Дэвид Герра должен подъехать сюда с минуту на минуту, так что, думаю, мы можем пройти в комнату для допросов, – предлагает он, жестом указывая направление.
Я киваю головой, и мы начинаем свой путь по длинному светлому коридору.
– Мистер Герра будет со своим адвокатом, – сообщает мне детектив, обмениваясь на ходу приветственным кивком с каким-то мужчиной в полицейской форме.
Мои брови сходятся на переносице. Я чувствую растущее в глазах давление.
– Мне тоже нужен адвокат? – срывается у меня с губ.
– Не знаю, все зависит от того, на чьей стороне окажется правда.
Мистер Пэрри пожимает плечами, с ухмылкой глядя мне в глаза. Тонко улыбаюсь ему в ответ.
– Знаете, я никак не могу понять, каким человеком была Саманта Герра. Вы отзываетесь о ней как о резкой, импульсивной. Мистер Герра уверен в том, что его супруга была уравновешенной и ранимой женщиной. Элайза Райт, это ваша соседка, видела Саманту несчастной и напуганной. Бывший возлюбленный Шон Белл считал ее импульсивной, и бывшие коллеги отзываются о ней, как об ответственной, но при этом непредсказуемой девушке. А Нолан Вуд и вовсе восхищается ею, – сообщает мистер Пэрри. Я удивленно округляю глаза, и он охотно приходит мне на помощь. – Вы не знали Нолана, но ваша сестра помогла ему. Когда его выгнали из журнала, она устроила его на работу к своему супругу. Разве это не жест великодушия?
– Возможно, но я такой Саманту не знаю, – отвечаю я, и голос мой неуверенно дрожит.
– Вот и я не знаю, какой же на самом деле была наша Саманта Герра, – вздыхая, отвечает детектив.
У меня в голове кружится масса колких замечаний, но они только бесплодно жалят мой разум. Я не могу и рта раскрыть. Я не знаю, что нужно сказать. Чего ждет от меня детектив? Но больше всего мне интересно, что обо мне успел им наговорить Дэвид? Саманта для него была уравновешенной и ранимой женщиной, а какой он видел Сарру?
Мы продолжаем идти по коридору, которому, кажется, нет конца. Не только время может причинять муку. Неизвестность тоже выбивает из колеи. Детектив Пэрри не говорит ни слова. Я чувствую, что проигрываю этот бой. Мне нужно что-то сказать. Мы останавливаемся у двери. Мы на месте.
– Знаете, человек часто бывает непредсказуем, – начинаю я, глядя ему прямо в глаза. – Порой нам приносит удовольствие помогать совершенно чужим людям, но при этом мы можем испытывать непреодолимую неприязнь по отношению к родным. Я думаю, это как раз про Саманту.
Детектив Пэрри щурится, словно пытаясь распробовать какое-то незнакомое блюдо. Ответа для меня у него нет. Он молча открывает передо мной дверь, жестом приглашая войти. Понимаю, что назад пути нет, и все же с опаской заглядываю внутрь. Никого. Только стол и стулья. Солнечный свет льется в комнату через большое пыльное окно, отбрасывая на стены размашистые тени. Они вселяют в меня страх. Чувствую на себе задумчивый взгляд детектива. Я была уверена, что сегодняшняя встреча просто формальность. Но я никак не могу понять, откуда взялась это нервозность. Я теряю контроль над собой, над ситуацией.