В комнате начинается возня. Адвокат настаивает на прекращении встречи. Дэвид оскорбляет меня, и его глаза наливаются кровью. Детектив Пэрри пытается призвать всех к тишине и порядку. Но внемлю его словам только я одна. Откинувшись на спинку стула, я скрещиваю на груди руки и молча наблюдаю за происходящим.
– Мисс Эванс, как долго продолжались непрошеные визиты мистера Герра в вашу спальню? – спрашивает детектив.
– Непрошеные? Это смешно! – презрительно фыркает Дэвид, качая головой.
– Вы думаете, я вела счет? Не знаю, каждый раз, когда он оставался в доме, – отвечаю я, складывая губы трубочкой.
Дэвид настороженно прищуривается. Отвожу взгляд в сторону.
– И знаете, а ведь Саманты была права, рассказывая мне о его одержимости стать отцом. Он как-то сказал, что было бы здорово, если бы я забеременела. От этого откровения меня чуть не стошнило.
– И вы забеременели?
– Боже упаси. Конечно, нет! Как от такого человека вообще можно рожать? Он чудовище!
Глаза Дэвида сужаются до щелок. Но меня волнует не это. Он смотрит на меня не так, как прежде. В его взгляде нет былой вражды и ненависти. Только замешательство.
Неужели он догадался? Понял? Узнал?
От этих вопросов у меня начинает стучать в висках. Мне нужно успокоиться. Чувствую на себе пристальный взгляд адвоката. Он читает меня как открытую книгу. Так нельзя.
– Что было дальше, мисс Эванс, – подгоняет меня мистер Пэрри. – Почему вы решили вернуться домой?
– Я давно уже думала об этом. Я надеялась убедить Саманту поехать со мной, но это было невозможно. Я дала себе срок до конца года, но Саманта помогла мне ускориться. Я не знаю, как вышло, но в тот день она набросилась на меня. Она орала так, что, если бы дом не стоял на пустыре, у вас были бы сотни свидетелей, – хмыкаю я, кусая губы.
Дэвид молча смотрит на меня. Он меня пугает. Я чувствую: он догадывается. Это ощущение сводит меня с ума. Мысли путаются. Широко открываю глаза. Я теряю связь с реальностью. Он все понял. Он выдаст меня. Выдаст. Давлю на бок и едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть от боли. Разум проясняется. Я не сдамся. Я пойду до конца.
– Что случилось в тот день между вами? – спрашивает детектив.
– Мы поругались. Саманта обвинила меня во всем. Она решила, что это я совратила ее мужа. Я пыталась все объяснить, но она меня не слушала. Я никогда прежде не видела ее в таком состоянии. Она дала мне десять минут на сборы, а после вышвырнула из дома. За мной приехало такси, и я сразу поехала на вокзал.
– Вы были в тот день одна?
– Да, это был вторник.
– И после этого вы больше сестру не видели?
– Нет. Я в тот же день уехала из города. И знаете, тогда, сидя в автобусе, я не испытала желанного покоя. Мне было страшно за Саманту, но я сделала все, что могла.
Напряжение и страх, растущие внутри, сводят с ума. Я жду, что Дэвид тоже начнет протестовать. Я хочу, чтобы он на меня кричал, обвинял во лжи. Но он молчит. От его безмолвия все внутри у меня сжимается в узел. Прячу лицо в ладонях. Тошнота подступает к самому горлу. Мне нужен воздух, но я боюсь дышать.
Холод его глаз пронзает мне грудь. Я смотрю на него, молча хлопая глазами. Его образ начинает дрожать. Слеза скатывается по щеке. Я не могу говорить. Меня трясет. Мне страшно.
– Мисс Эванс, все хорошо? – спрашивает детектив Пэрри.
Прикосновение его холодной ладони как удар током. Я вздрагиваю. Зрительный контакт разорван, но я знаю, Дэвид все еще смотрит на меня. Он видит меня насквозь. Он все понял.
– Она верила и любила тебя! Она готова была ради тебя на все! Но ты все испортил. Слышишь, ты сам все это сделал! Я не знаю, сама ли она приняла эти таблетки или нет, но ты причастен! Ты растоптал свою жену!
Вскакиваю со стула. Я не могу больше выдерживать этого давления. Не могу смотреть ему в глаза. Это сложнее, чем я думала. Он любит меня. Я знаю. Чувствую. Но я не могу все исправить. Не могу уже отмотать пленку назад. Не могу и не хочу. Он предал меня. Он меня растоптал. Уничтожил. Он выбрал ее. Так пусть к ней и идет.
В голове звенит смех Саманты. Я закрываю уши руками. Прислоняюсь к стене спиной. Детектив о чем-то спорит с адвокатом. Я не слышу их, зато вижу, как они активно жестикулируют, пытаясь доказать что-то друг другу. И только Дэвид сидит с опущенной головой. Он выглядит не просто растерянным. Он напуган.
– Мисс Эванс, вернитесь на свое место! – командует мистер Пэрри.
Я обхватываю себя руками. Меня знобит. Мотаю головой. Я не могу пошевелиться. Мое тело одеревенело от паники. Дэвид не будет молчать. Он не такой человек. Он меня выдаст. Он борец. Я знаю его.
Знаю?
Смотрю на него. Он не двигается. Не пытается ничего сказать или сделать. На меня он тоже больше не смотрит. Делаю первый вдох, не испытывая ноющей боли в груди.
А знает ли он меня, настоящую?
– Мистер Герра, почему вы молчите? – спрашивает детектив.
Я медленно шагаю к столу. Пытка продолжается.
– Мне очень жаль, – выдыхает Дэвид, поднимая на меня глаза. Никогда прежде я не видела в них столько боли.
– Что значит вам очень жаль?
– Мисс Эванс говорит правду, – сдавленным голосом отвечает Дэвид. После чего отводит взгляд в сторону, прокашливается в кулак и продолжает: – И мне очень жаль.
– Но ведь вы утверждали ранее…
– Простите, но это не то, чем можно гордиться и говорить всем подряд.
– Дэвид, больше ни слова, – пытается вклиниться адвокат. Выглядит он взволнованным.
– Но ведь наша связь с мисс Эванс не имеет никакого отношения к тому, что произошло? Разве нет? – продолжает Дэвид, несмотря на протесты своего защитника.
– Интересно у вас получается. Вы постоянно врете и изворачиваетесь, и я должен вам после этого верить? Хорошее дело, – говорит детектив Пэрри, задумчиво почесывая свою бородку.
Я отодвигаю стул и наконец сажусь. Ноги подкашиваются. В горле ком. В глазах стоят слезы. Я боюсь смотреть на Дэвида. Я знаю, что он пытается сделать. Но он опоздал. У нас все могло бы получиться. Мы могли стать семьей, о которой он мечтал. Он сам во всем виноват. Это его вина. И он это признает. Но уже поздно.
Сжимаю кулаки, пряча руки под столом. Пора заканчивать.
– Мне жаль, что меня не было рядом с Самантой, чтобы помочь или, быть может, предостеречь от этого необдуманного поступка. Я никогда не была беременной, я не знаю, что испытывает женщина в этом состоянии. Но она явно была не в себе.
Переступая порог этой комнаты, я была уверена, что пойду до конца. Я сделаю все, чтобы Дэвида считали виновным. Но сейчас, глядя ему в глаза, я чувствую его боль и раскаяние. Он все понял. И сам готов подписать себе приговор. Но это он зря. Здесь я, и только я, дергаю за ниточки. Так пусть это будет моим прощальным подарком.
– В тот день она сказала, что мы заплатим за то, что сделали. Что она нам отомстит. В этой фразе была вся Саманта. Она никогда и никому ничего не прощала. В тот момент я подумала о том, что, вероятно, Дэвида ждет долгий и мучительный развод. Но, знаете, мне кажется, она уже тогда придумала месть куда более жестокую. Дэвид мечтал об этом ребенке, а она его отняла.
– То есть вы говорите, что ваша сестра совершила самоубийство?
– Детектив, я ничего не утверждаю. Меня там не было. Я не знаю, почему Саманта наглоталась таблеток, почему она пошла к водоему. Да, мы близнецы, но мы два разных, абсолютно разных человека.
В комнате наступает тишина. Похоже, вопросы иссякли.
– Прости меня, – выдыхает Дэвид. – Я виноват перед тобой. Я надеюсь, ты сможешь меня когда-нибудь простить.
Тяжело вздыхаю, складывая ладони в молельном жесте перед собой. Закрываю глаза. С меня хватит. Я так больше не могу.
– Можно я пойду. Мне нехорошо, – шепотом спрашиваю я, ни на что не рассчитывая.
– Еще минутку, вы будете писать заявление об изнасиловании? – спрашивает детектив.
Дэвид снова напрягается. На мгновение мне хочется поддаться искушению, но…
– Нет, я просто хочу домой.
– Хорошо. Спасибо, что согласились пройти через это, мисс Эванс, – говорит детектив Пэрри, поднимаясь со стула.
Вслед за ним со своих мест поднимается адвокат и Дэвид. Я тоже встаю. Не могу поверить, что все позади. И что теперь? Я свободна? Я могу ехать? Что мне делать?
– У нас больше нет к вам вопросов, вы свободны, – говорит детектив Пэрри, пожимая мне руку.
Коротко киваю скорее в пустоту, нежели кому-то лично. Я боюсь встречаться взглядом с каждым из них. Боюсь выдать те чувства, что пылающей лавой сжигают меня изнутри.
Я уже держусь за дверную ручку, когда слышу за спиной очередной вопрос детектива Пэрри.
– Знаете, я вот что у вас еще хотел спросить: а как вам удавалось различать сестер? Я лично был поражен их сходством. Они же похожи как две капли воды.
Его вопрос адресован Дэвиду. Я могу идти. Я должна идти. Но не могу сдвинуться с места. Я хочу услышать его ответ. Он мне важен.
– Да, поначалу это и, правда, было непросто, – отвечает Дэвид, и по его интонациям я знаю, что он улыбается. – Но они совершенно разные. Жаль, что понял я это слишком поздно. Я очень обидел свою жену. Но я уверен, будь она жива, она бы нашла в себе силы простить меня. Она бы поняла, что все это было ошибкой, о которой я буду сожалеть всю жизнь.
Я сжимаю ручку двери и наконец выхожу из кабинета.
Глава 21
Я задыхаюсь. В глазах темно. Пытаюсь позвать на помощь, но у меня ничего не выходит. Голоса нет. Я слышу какое-то странное шипение. Этот свистящий звук издаю я сама. Голова кружится. Я теряю связь с реальностью. Я снова вижу ее. Слышу запах скошенной травы и застоялой воды. Она пришла за мной. Она не сдается.
– Очнись, дочка! Сарра, что с тобой! – вытаскивает меня из небытия голос мамы.
Открываю глаза. Я не ошиблась. Мама смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Выглядит она испуганной. Смотрю по сторонам. Я лежу на полу у самой лестницы. Упала? Нет. У меня ничего не болит. Прикладываю руку к животу и тут же ощущаю мощный толчок изнутри. Не то, чтобы я сильно волновалась за него, и все же я испытываю облегчение. С ним все в порядке. А со мной? Почему я на полу? Смотрю на маму, и тут замечаю за ее спиной крупного черного мужчину в полицейской форме. Его лицо мне кажется смутно знакомым. Хотя я уверена, что мы никогда прежде не встречались. И все же откуда я могу его знать?