– Кто вы? – спрашиваю я.
– Добрый день, миссис Вальд. Меня зовут Джерри Морган, я офицер полиции.
Глава 22
Мы располагаемся в гостиной. Офицер Морган садится в кресло у окна, я – на диван. Мама разливает по чашкам свежезаваренный кофе. Достает из верхнего шкафчика на кухне заначку шоколадных конфет. Это, конечно, не бог весть что, но и офицер полиции к нам явно не с гостевым визитом. Он буравит меня взглядом, а я не могу заставить себя даже взглянуть в его сторону. Впервые за эти долгие месяцы я снова чувствую, как кровь стынет у меня в жилах.
Паника растет. Поднимается с самого дна пучин. Кажется, я разучилась дышать, моргать и глотать. Мои глаза мечутся от одного края чашки к другому. Это короткая дистанция. Я загоняю себя и хорошо понимаю это. Но не могу ничего с собой поделать. Это сильнее меня.
– Как вы себя чувствуете? – в очередной раз спрашивает офицер Морган.
– Нормально. Я могу говорить. Вы хотели меня о чем-то спросить? – интересуюсь я. Мне хочется покончить с неизвестностью.
– Да, понимаете, у меня возникли некоторые вопросы в деле о смерти вашей сестры Саманты Эв… Герра, – поправляется он, с трудом оборачиваясь за своей черной кожаной папкой.
Он медленно дергает за язычок замка, и этот глухой звук режет меня по живому. Было время, когда и я мечтала сжимать в руках такую же папку. Я мнила себя журналистом. И, казалось, имела все шансы им стать. Но жизнь распорядилась иначе. Я не жалуюсь. Я просто не знаю, чего ждать. Во что мне теперь верить?
– А разве этим делом не занимается детектив Пэрри? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то прервать эту муку.
– Все верно. Официально я не курирую это дело. Мой интерес, продиктован, скорее, дружбой с вашей семье. Я всегда уважал вашего отца, да и Саманту я давно знаю. Поэтому, мне тоже захотелось внести свою лепту. Кто знает, может быть, мне улыбнется удача и я смогу увидеть то, чего не замечают другие, – отвечает он.
– Конечно, конечно, Джерри, – кудахчет мама, заискивающе глядя на гостя. – И я, и Сарра будем рады ответить на все твои вопросы.
Я с трудом сглатываю ком, подкатывающий к горлу. Такое чувство, будто кто-то все сильнее и сильнее затягивает удавку на моей шее. Прикладываю руку к груди. Мне хочется убедиться, что это не так.
«Почему теперь? Почему? – звучит у меня в голове. – Почему он здесь?»
Мысли путаются. Офицер пытается найти нужный документ, а я ответы на свои бесчисленные вопросы. У всего в жизни есть причина. И мистером Морганом совершенно точно движет не жажда справедливости. В его доблесть и честь я интуитивно не верю. И все же откуда я его знаю?
– Почему вы пришли только сейчас? Это случилось полгода назад, – спрашиваю я.
Он не поднимает головы. Не пытается встретиться со мной взглядом. Его выдают руки. Они замирают в воздухе. На какой-то миг я перестаю слышать шелест страниц. Я слышу только стук своего сердца.
– Да, вы правы, я давно должен был прийти и лично принести свои соболезнования, – начинает он, закусывая щеку. – Но работы было невпроворот.
Клайо, конечно, не рай на земле, но и не очаг преступной деятельности. Офицер мне лжет. Но почему? Каков истинный мотив этой встречи? Где я могла его видеть?
– Первое, что мне показалось странным это, как я уже говорил вашей матери, дата регистрации брака. Дело в том, что брак между Дэвидом Герра и Самантой Эванс был заключен 17 февраля 2018 года. Но, насколько мне известно, в то время она все еще жила здесь, разве нет? Как тогда такое возможно?
– Не знаю, – отвечаю я, мне хочется смеяться. Это все нервы. – Откуда мне это знать, если я сама нашла Саманту только в августе прошлого года. Кто знает, может быть, они познакомились по переписке или еще как-то… Откуда мне это знать?
– То есть вас это не смущает?
– А должно? Меня смущает то, что с момента ее смерти прошло уже полгода, а следствие все еще топчется на месте. Это вообще нормально? – спрашиваю я, впервые посмотрев в его зеленые блестящие глаза.
Нападение лучшая защита, так любил говорить папа. Ну что ж, похоже, и мне его советы могут пригодиться в жизни.
– Да, вы правы. Мне понятно ваше недовольство, но тут ничего не поделаешь, как я сказал, дело только на первый взгляд кажется таким простым. Но в нем слишком много нестыковок, – продолжает гнуть свое мистер Морган, расплываясь в подобии улыбки.
Белизна его идеально ровных зубов слепит сильнее солнца. Закрываю глаза, отворачиваясь в сторону. Мама сидит в кресле напротив меня. Половину ее лица скрывает большая чашка. Я никогда прежде не видела, чтобы она пила кофе. Она нервничает. Она чувствует угрозу, повисшую в воздухе. А что чувствую я?
***
Мама выглядит испуганной. Она не знает, что говорить. Что будет правильным сказать в сложившейся ситуации. Но хуже всего то, что и я не знаю, как прийти ей на помощь. Паника сковала меня по рукам и ногам. Она клокочет у меня в горле, заставляя глотать воздух урывками. А офицер полиции продолжает давить, веером выкладывая на столе фотографии чердака. Моего чердака в доме Дэвида.
– Я понимаю, на это непросто смотреть. И все же, Джулия, кто, если не мать, может пролить свет на всю эту историю. Вот Сарра с Дэвидом, утверждают, что это почерк Саманты.
Я вижу, как его пухлый палец с перетяжками тычет в слова, написанные на стене. Не просто в слова, а в конкретную букву. Этого не может быть!
Перехватываю испуганный взгляд мамы. Она не умеет врать. Она слишком набожна для этих игр с дьяволом. Она не сможет.
Кусаю губы. Это единственное, что мне подвластно. На большее у меня просто нет сил. Я чувствую, как Саманта своими скрюченными руками сжимает мне горло. В нос бьет приторный сладкий запах. Меня тошнит.
– Я думала уже никогда не увижу этих милых птичек, – хрипит мама, утирая слезу.
Не верю своим ушам. Не верю глазам. Наверное, мне все это сниться. Мама не может и не умеет врать.
– Это почерк Саманты в этом нет никаких сомнений.
– Ты уверена? – напрягается мистер Морган. – Дело в том, что ее бывшие коллеги из «Клайо Дэйли» утверждают, что она всегда писала как курица лапой и никаких птичек в ее каллиграфии никогда не было.
– Много они знают, – огрызается мама, и я понимаю, что таращу глаза. – Она писала так в дет… в своем дневнике. Да, Саманта, несмотря на свой нрав, вела дневник, и, если ты дашь мне время, думаю, я даже смогу его вам предоставить.
– Дневник Саманты?
– Так точно, Джерри. Она не всегда была той, какой ты ее знал. И у нас в семье отношения не всегда были такими. Да, дружными мы никогда не были, но и холода не чувствовали. И вот где мы оказались. Видишь, как в жизни бывает.
Он хлопает маму по плечу. Сложно понять, какие чувства он вкладывает в этот жест. Хочет ли он ее поддержать. Понимает ли он ее? А главное, верит ли сказанному?
Он переводит взгляд на меня, и я тонко улыбаюсь ему в ответ. Я все еще испытываю неприятное покалывание в груди. Мелкая дрожь волной проходит по телу снизу вверх. Кладу руки на живот. Новая жизнь, растущая внутри меня, – самый главный стимул и мотиватор идти вперед. Я должна. У меня нет другого выхода. Только вперед. Ни шага назад.
– Ты поищешь мне ее дневник? – спрашивает Джерри, складывая фотографии в стопку. – А еще, знаешь, я хотел попросить разрешения посмотреть личные вещи Саманты. Кто знает, порой ничего не значащая салфетка может стать главной уликой в деле.
– Так ведь это все посчитали ненужным и незначащим, – пожимая плечами, отвечает мама.
– И все же, кто знает, что там может быть, – настаивает Джерри Морган.
Я снова вижу на его лице подобие улыбки. Вместе с ней ко мне приходит ключ к головоломки. Его лицо последний месяц украшает чуть ли не все билборды в городе. Ведь наш бравый офицер полиции Джерри Морган решил баллотироваться в начальники полиции. Это многое объясняет.
– Простите, но я все никак не могу взять в толк, а что в этой истории смущает вас больше всего? – спрашиваю я, превозмогая клокочущую боль в горле. – Почему вас так интересует смерть Саманты? Только не надо мне говорить про уважение к отцу. Я в это никогда не поверю. Мой отец был тот еще говнюк, и, я думаю, даже Томас вздохнул с облегчением, стоя у его гроба. А ведь он был его лучшим другом. Поэтому давайте сбросим маски. Мне кажется несправедливым ждать искренности от других, не начав с себя, что скажете?
– Так вы, миссис Вальд, все это время были передо мной в маске?
Мистер Морган пытается шутить, но я слышу лживые интонации в его голосе. Его глаза искрятся, как и прежде, но уже не так уверенно и нагло. У каждого из нас есть слабое место. И у него оно тоже имеется.
Билл Эванс действительно был настоящей занозой в нашем маленьком городке. Его никто и никогда не любил и, совершенно точно, не уважал. Но и сам он в этом никогда не нуждался. Страх – единственная форма признания, которую он понимал и ценил. Страх – единственное, что он безошибочно сеял в душу каждого, кто встречался у него на пути. Да, говоря про отца, я не кривила душой. Я слукавила только в одном.
Яблоко от яблони не далеко падает… Саманта, как никто другой, хотела быть похожей на отца. Интересно, а чего так боится офицер полиции Морган? Почему ему так не терпится запустить свои жирные руки в личные вещи Саманты? Чем ты шантажировала его, сестренка?
– Я думаю, ошибочно было ожидать от сестры Саманты простоты и доверчивости, не так ли? Уж вам-то должно быть хорошо известно, что моя сестра далеко не ангел, каким ее, возможно, видели Дэвид и ее новые друзья. Я права?
Его глаза едва заметно округляются. Я замечаю, как плотно сжимается его челюсть. Мне кажется, я слышу скрежет его зубов. Но вижу только, как его губы медленно расплываются в улыбке. Не свожу с него глаз. Мне сложно понять, что будет в следующий миг. Кто знает, какие еще козыри он скрывает от нас в своей черной кожаной папке. Я не бегу вперед. Я наслаждаюсь настоящим. Сейчас преимущество на моей стороне.