– Она в розыске. Пока есть время, нужно оформить защиту и занести семью в реестр. Иначе хаяты могут потребовать экстрадиции гражданки Земли.
Байрон достал из кармана браслет Мины и положил на стол. А потом начал рассказывать, что уже знал о судьбе ноара. Побратимы слушали, выпускали клыки, тихо скрипели зубами от злости, но изменить уже ничего не могли.
Юс. Олимп
Разговор с тестем вызвал у Юса жгучее раздражение в груди. Впрочем, примерно те же эмоции вызывала у него и жена. Хаят смотрел на очередное модное, но совершенно неподходящее хаяте платье и не понимал, как вообще согласился связать с ней жизнь. В нелепом фиалковом наряде она была похожа на женщину, которая решила одеться в салоне для детей. Артам раздражение зятя чувствовал, даже понимал его природу, но не придавал этому значения.
– Тамила говорит, ты никак не можешь выбрать рабыню.
Артам сегодня спешил на встречу с одним из членов Сенота, поэтому начал разговор с зятем без прелюдий.
– Странно, что Тамила вам жалуется, – Юс бросил холодный взгляд на жену, но должного эффекта на хаяту он не произвел. – Особенно с учетом, что мы совсем недавно получили разрешение посещать торги.
– Нам нужен ребенок. Он позволит тебе расти по службе.
– С каких пор, Тамила, ты интересуешься моей службой? – Юс с трудом контролировал голос, чтобы не выдать злость.
– С тех пор как стала хозяйкой в твоем доме. Мне не нужен хаят-неудачник.
Тамила надеялась последним словом надавить на честолюбие мужа и на то, что землянки называли мужским достоинством.
– Что ж, – Юс сложил руки на животе, – ты всегда можешь подать прошение в верхнюю палату о расторжении союза. Я препятствовать твоему счастью не стану.
Тамила побледнела и выпустила из рук бокал с виски. Разводы у хаятов хоть и были разрешены, но крайне не приветствовались. Общество, как это обычно бывает, ответственность за разбитые семьи вешала на жен, создать после развода новую семью и сохранить статус в светском обществе для них было практически невозможно, в то время как мужьям многое прощалось.
– Оставьте свои скандалы для спальни, – вторгся в ссору супругов Артам. – Через два месяца мастер Брос уходит на повышение. Сенот будет решать, кто займет его место. Если хочешь претендовать – обзаведись малиами. Грабсау не станет рассматривать твою кандидатуру, если не будет рабыни и младенца в перспективе.
Юс изменился в лице. Слухи, что место Броса скоро станет вакантным, ходили настолько давно, что он потерял веру, что этот день когда-нибудь настанет. Занять место старого брюзги означало получить возможность через пару лет получить кресло в нижней палате Сенота, а потом перейти в верхнюю. Юс мечтал об этой возможности несколько лет, потерять должность он не имел права. Вот только отказываться от ноара в пользу безвкусной девки ему тоже не хотелось, и он сказал:
– У меня есть еще два месяца.
Артам кивнул и поставил стакан на низкий столик.
– Я замолвлю за тебя в Сеноте, если заведешь малиами до того, как Брос сообщит о своем повышении.
Тамила, услышав слова отца, победно улыбнулась. Она знала, как мечтал Юс о повышении, и была уверена, что он не станет рисковать такой возможностью ради какой-то безродной шлюхи.
– У меня есть несколько рабынь на примете, – сказала хаята и достала каталог, который приобрела у дилера на последних торгах. – Товар дорогой, но я дам согласие на эти кандидатуры.
– Ты дашь согласие на любую из рабынь, которую выберет твой муж, – осек дочь Артам. – И будешь хорошо о ней заботиться, пока ваш ребенок не появится на свет.
Слова отца были словно пощечина. Тамиле было неприятно это слышать, но она сдержалась. Знала, что лучше родителя не злить.
– Спокойной ночи, – Артам поднялся с кресла и пошел к выходу.
Что-то еще обсуждать у него не было ни сил, ни желания. Он хотел как можно скорее закончить дела и улететь из Олимпа в старый город. Туда, где его ждал вишневый ликер и несколько часов безмятежного спокойствия.
Ронко
Попасть на Юпитер было непросто. Пришлось подделать документы и лететь на перекладных через несколько планет. Поручить поиск ноара кому-то из людей хаят не мог. Те хоть и были покорными тварями, но только до того момента, пока кто-то не предлагал им больше денег, чем ты. Тогда их покорность и исполнительность переходили другому хозяину, а ты думал, как разгрести дерьмо, которое они после себя оставили.
Второй минус людей был в их болтливом языке. Они легко могли сложить два плюс два, понять, что из-за обычной рабыни ни один хаят не пошевелится и уж тем более не отправит доверенное лицо на Юпитер. Поэтому Ронко решил действовать самостоятельно. Даже мастер Юс пока не знал, где находится его помощник.
Космопорт Юпитера встретил Ронко гамом, яркими огнями и рожами тысяч межпланетных туристов. Вылетать за пределы Земли хаят не любил. На своей планете, спускаясь в кварталы людей, он чувствовал себя чуть ли не божеством. В свободном мире он был одним из миллиардов и ничем не выделялся, никаких привилегий не имел. Ходить среди равных себе по статусу ему было неприятно. Хаят быстро нашел нужный выход и пошел в сторону таможенного контроля. План был прост: пройти регистрацию в качестве туриста, заселиться в отель на территории космопорта, попытаться подключиться к серверу, где хранились записи с прибывшими пассажирами, вычислить, в какой части планеты прячется ноар.
С первой частью плана Ронко справился без проблем. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, хаят арендовал стандартную комнату на 15-м уровне порта, заказал ужин из ближайшего кафе и принялся изучать схему космической гавани. Вот только схемы расположения серверов на Юпитере кардинально отличались от того, как это было устроено на Земле. Точнее, Ронко с удивлением обнаружил, что планета давно отказалась от использования серверов, считая эти технологии хранения информации устаревшими, и перешла на так называемое хранение ячейками. Технология хаяту была не знакома, и ему пришлось искать того, кто смог бы взломать систему или просто получить нужную информацию.
Жуя безвкусный сэндвич, Ронко пытался понять, где на этой чертовой планете можно найти такого специалиста. В этот момент мысли прорезал задорный женский голос:
«Поисковое агентство «Люмьер»! Мы найдем все – от ложек вашей бабушки до любовника вашей жены!»
Хаят отложил бутерброд в сторону и подбежал к окну. На огромной стене действительно всеми цветами радуги переливалась реклама агентства «Люмьер». Он быстро сфотографировал контакты, пока реклама не исчезла, и улыбнулся. Все складывалось даже лучше, чем он мог себе представить.
Глава 12
Мина
Утром я открыла глаза с ощущением, что проспала сигнал будильника и опаздываю на работу. Вскочила с кровати, побежала в сторону ванной и вдруг обнаружила, что ее нет. Остановилась, осмотрелась и вспомнила, что на работу спешить пока не нужно.
За окном медленно появлялось местное солнце. Оно не поднималось из-за горизонта, как привыкли земляне, а пробивалось сквозь плотный слой темноты. Зрелище было невероятным. Мне даже захотелось как-то объяснить это с точки зрения науки, но физику у нас в школе преподавали слабо, поэтому оставалось только хлопать глазами и наслаждаться.
Я стояла возле открытого окна и рассматривала небольшой сад. Зеленая трава, несколько деревьев, каменные дорожки – все выглядело аккуратным, как будто нарисованным, и эта картина заставила меня улыбнуться.
Никуда спешить не нужно было, но и уснуть я уже не смогла, поэтому привела себя в порядок, переоделась, с полчаса походила по комнате и только потом решилась выйти из комнаты. Хозяйничать в чужом доме было неудобно, но и сидеть в спальне тоже было неуютно. Дверь послушно среагировала на команду, и я вышла в коридор.
Сейчас, когда рядом никого не было, я смогла расслабиться и рассмотреть интерьер. Первое, что бросилось в глаза – картины. Больше дюжины пейзажей с изображением одних и тех же качелей висели в гладких синих рамах. Качели были изображены в разное время года, в разную погоду, с разными сюжетами. Сначала на этих качался карапуз-кардалец в синем теплом комбинезоне. Кажется, это была осень, или ранняя весна? Местное солнце светило ярко, но листья на дереве, к которому были привязаны качели, как будто трепал ветер и трава клонилась к земле. На второй картине было уже двое мальчишек постарше. Они валялись на траве, смотрели в небо, кажется, о чем-то разговаривали. На следующем изображении детей было уже трое. Они стояли далеко от качелей – художник нарисовал их фигуры схематично. Но зрителю по настроению и краскам было понятно, что герои были в хорошем настроении, а может, даже счастливы. Сами стены были покрыты светлой краской, матовой на вид и идеально гладкой под пальцами.
Я бы с удовольствием продолжила рассматривать пейзажи – задумка неизвестного художника показать жизнь качелей оказалась такой простой и одновременно гениальной, что я даже словами не смогла бы описать восторг от простой картины. Но тревога внутри погнала меня из коридора, напоминая, что задерживаться здесь не стоит. Почему? Может, потому, что дома я старалась как можно меньше времени проводить там, где можно встретиться с хаятами – коридорах офисов, больницах, центральных кварталах и торговых центрах.
Рассуждать об этом не было никакого желания. Я попыталась отогнать от себя мысли о Земле и спустилась на первый этаж в гостиную, где вчера встретила кардальцев. Экранов уже не было. Зато была деревянная мебель. Сначала я не поверила глазам, а потом поняла, что перила лестницы, за которые я все это время держалась, тоже были деревянными. Не металлическими, не пластиковыми, даже не из биосмолы, а из дерева.
Полы тоже были застелены красивой ровной доской белого цвета. Я всегда считала, что деревянные полы в доме – признак ветхости и непригодности для жилья. Покрытия в хороших квартирах были из бетона или металла для зон, где регулярно происходили землетрясения, но никак не дерево. Правда, ходить по бетону