Байрон сидел спокойно, исполнял все требования офицера и пока даже со своим юристом связаться не требовал, как это сделал бы любой кардалец на его месте. А еще он не пытался оправдываться, кричать, перебивать «пострадавшую». Все это ему предстояло сделать на втором этапе дознания.
Байрон хорошо знал законы и формальности, через которые ему предстояло пройти. На Кардале первое слово всегда давали женщине, даже если она не была гражданкой планеты. Да, прав у нее было значительно меньше, чем у кардали, но за попытку изнасилования любой женщины Байрону грозила смертная казнь.
Такое жестокое наказание было оправдано. Несколько столетий назад малое количество кардали провоцировало кардалов на сексуальное насилие – такое поведение объясняли желанием получить потомство и тем, что кардали провоцируют своим внешним видом. Было еще с десяток отговорок, которые так или иначе оправдывали насилие. Нападениям подвергались кардали любых возрастов – от маленьких девочек до пожилых дам.
Ни штрафы, ни пропаганда, ни тюремные сроки не решали проблему. И 400 лет назад председатель Верховной палаты Кардала Халадар воспользовался «правом единого закона», которое давало возможность принять один единственный закон единолично, без разрешения Палаты, Совета или народа. И Халадар принял закон о смертной казни за изнасилование.
Кардальцам хватило трех казней. Со временем была подробно описана процедура дознания, правила ведения следствия, чтобы лишить кардали возможности наговоров и шантажа.
– Зачем мистер Атави прилетел на фермы? – спросил офицер.
«Пострадавшая» всхлипнула, теснее запахнула лимонный пиджак на груди и ответила:
– Сегодня доставили редких гребешков на ферму.
– Мисс Лира говорит правду? – офицер повернулся лицом к подозреваемому.
– По документам доставка адамантовых гребешков должна была состояться сегодня утром, – Атави тщательно подбирал слова, чтобы в суде их нельзя было интерпретировать как-то неоднозначно.
– Только по документам?
– Я не видел доставленных гребешков и не видел документов, подтверждающих, что груз был принят на ферму.
– Но вы прилетели из-за этих гребешков?
– Нет.
Офицер побледнел:
– Почему вы прибыли на ферму?
– Я получил сообщение, что на ферме произошло чрезвычайное происшествие и мое присутствие обязательно.
В доказательство своих слов Байрон открыл над столом список входящих на личном коммуникаторе – сообщение было третьим в списке.
– Мисс, вы отправляли сообщение господину Атави?
– Нет, – всхлипнула Лира. – Не отправляла.
– У господина Атави показано, что именно с вашего идентификатора было отправлено сообщение.
– Я не отправляла, – продолжала утверждать «жертва». – Я ничего этому монстру не отправляла! Зачем мне это?!
Атави тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос. Зачем ей подставлять его? Да еще и так? Но сотрудница продолжала обвинять его в нападении и всхлипывать так искренне, что у самого Байрона начали закрадываться мысли, не сделал ли он чего-то такого, что могло напугать сотрудницу. Может, глаза? Выражение лица?
– Мисс, если вы ничего не отправляли господину Атави, как это сообщение попало в подозреваемому?
– Я не знаю. Я ничего не отправляла!
– Господин Атави, у вас есть предположения, кто, кроме мисс, мог отправить вам сообщение?
Байрон подавил желание закатить глаза. Благодаря побратимам он знал, что миллион вопросов, которые ему будут заданы сегодня, нужны исключительно для того, чтобы разобраться в ситуации. Он попытался успокоиться, взять себя в руки – речь все-таки шла о его жизни. Но вдруг понял, что за себя он не боится. По-настоящему его волнует только то, что без присмотра осталась Мина. Точнее, она была под присмотром. Но он хорошо знал своих побратимов – те могли просто увлечься расследованием и забыть про женщину, которая совсем недавно пережила настоящее насилие и нуждалась в заботе.
– Господин Атави!
– Я не знаю, кто мог отправить сообщение с идентификатора мисс Лиры. Но вы можете запросить записи наблюдения с идентификаторов.
– Записи? – женщина испуганно посмотрела сначала на Атави, потом на офицера.
– Поясните, господин Байрон.
– В соответствии с законом №100005, все идентификаторы сотрудников ферм фиксируют сообщения, а также тех, кто эти сообщения отправлял. Данные собираются службой рабочего контроля.
– Ваши фермы находятся в статусе патентованных объектов с повышенным уровнем секретности. – офицер сверил данные по фермам. – Они не попадают под действие закона 100005. Зачем вы установили дополнительную систему контроля? Вы следили за мисс Лирой?
– Следил! – подхватила менеджер. – Точно следил! Я замечала его страшный взгляд и раньше! Но думала, что мне показалось!
Она снова всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Байрону казалось, что он находится на каком-то дешевом шоу среди пятисортных актеров, разыгрывающих несостоявшуюся трагедию.
– Господин Атави?
– Мисс Лира – гражданка другой планеты. Закон обязывает устанавливать дополнительный контроль над гражданами других планет вне зависимости от патента. Мисс должна была прочитать об этом пункте в контракте, который подписывала. К сожалению, номер этого пункта я не помню, но его можно запросить из базы.
Офицер кивнул, мисс зарыдала громче, а потом произошло то, чего Байрон Атави не ожидал. Дверь в допросную комнату распахнулась. Сначала Байрон решил, что прибежали побратимы и приготовился отправить их к Мине. Но ни Майрада, ни Варадара не было – в кабинет вошла бледная землянка. Атави замер. Он не думал, как она здесь оказалась, он только понял, что сейчас в ее глаза он станет хаятом, попытавшимся изнасиловать беззащитную женщину. Он хотел начать оправдываться, но слова застряли в горле.
Мина посмотрела на рыдающую Лиру, потом на офицера, потом на него.
– Мисс, вы кто? – спросил офицер, явно возмущенный тем, что женщину пропустили в комнату для допросов – такая халатность была недопустима.
– Жена Байрона Атави. – уверенно сказала девушка и подошла к посеревшему хаяту. – Я хочу воспользоваться законом дома и присутствовать на допросе мужа.
Глава 14
Мина
Боже! Ну как я дала себя уговорить?!
Байрон сидел напротив жертвы. Женщина в лимонном костюме выглядела жалко. Она пыталась закрыться от насильника полами пиджака, всхлипывала и старалась не смотреть на Атави. Хаят выглядел гораздо лучше своей жертвы. Впрочем, я обещала Варадару не вешать на побратима клеймо насильника, пока они во всем не разберутся. Почему кардальцы были уверены, что им удастся доказать невиновность побратима, оставалось для меня загадкой. Если быть совсем откровенной, помогать насильнику я не хотела и согласилась потянуть время только для того, чтобы отплатить кардальцам за помощь и не быть потом обязанной.
– Прошу вас, – офицер, проводивший допрос, уступил мне свое место, а сам жестом попросил дежурного принести еще одно кресло.
Я воспользовалась задержкой, чтобы рассмотреть пострадавшую женщину. Точно определить ее расу у меня не получилось. Она была похожа на кардали, только костяной нарост на голове был не в форме короны, а в виде небольших рожек, скрытых под короткими волосами. Аккуратные ушки в верхней части разделены на две части. В правом ухе у нее висела едва заметная сережка в виде наконечника стрелы, а второе, кажется, вообще не было проколото. Идеального красного цвета губы вызывали откровенную зависть – у меня никогда не получалось добиться такого идеального цвета с помощью помады.
Пока офицер возился с креслами, я продолжала рассматривать всхлипывающую женщину и игнорировать Байрона. Честно говоря, мне было просто неловко и противно. Я сама всего несколько дней назад пережила насилие, видела десятки женщин, прошедших через это же. И сейчас мне было противно не столько от того, что это сделал человек, которому я поверила, а оттого, что я, пусть и косвенно, но пыталась помочь его выгородить.
Офицер сел между мной и Атави, за что я ему была крайне признательна. Что такое «закон дома», я так и не разобралась. Варадар и Майрад утверждали: если я заявлю, что являюсь женой Атави, то мне разрешат задавать любые вопросы и пострадавшей, и мужу. На вопрос, почему офицер должен поверить, что я жена Байрона, Майрад ответил:
– Мы занесем наш брак в реестр прямо сейчас!
– Ты получишь гражданство и полную защиту Кардала, а Байрон – время.
– А если он действительно напал на нее?
– Он не нападал! – настаивал на невиновности побратима Майрад.
– А если напал? – не успокаивалась я.
– Байрона ждет смертный приговор, – лицо Варадара было серым. – Но на твоем гражданстве это никак не отразиться. Помоги нам!
Сейчас, пару минут спустя, глядя на дрожащую женщину, я не была уверена, что поступила правильно. Но потом напомнила себе, что на кону уже моя жизнь, а не чужая психика, и решила исполнить обещание, данное кардальцам.
– Я могу задать несколько вопросов пострадавшей? – спросила у офицера, не поворачиваясь к нему лицом.
Мне не хотелось смотреть на Атави. Хотела запомнить его порядочным мужчиной, пришедшим на помощь, а не насильником.
– Конечно, – кивнул офицер. – Я должен вас известить, что здесь ведется видео, аудио и объемная записи. Мы фиксируем ваши слова, движения, реакции тела на раздражители. Все эти данные может использовать в суде при необходимости как сторона защиты, так и сторона обвинения. Вы даете свое согласие?
– Да.
– Ваш идентификатор.
Я растерянно посмотрела на пустое запястье. Что делать дальше, не знала.
– У вас нет идентификатора?
– Идентификатор моей супруги вышел из строя, – я так и не смогла посмотреть в сторону Атави, но услышала, как на стол лег металлический браслет. – Я не успел ей привезти новый прибор. Он у меня.
– Ясно. Мисс Лира Бси, вы готовы отвечать на вопросы?
Женщина всхлипнула и кивнула. Только сейчас я обратила внимание, что глаза ее были абсолютно сухими. Без слез. В школе нам рассказывали, что существуют расы, которые не плачут – у них просто отсутствует слезная железа. Возможно, эта женщина принадлежала именно к такой расе, но тогда почему свое нервное напряжение она демонстрировала именно так?