– Ты мой ноар, – дрожащим голосом прошептал Атави.
Прошептал уже поздно. Аромат его холодной кожи как будто опьянил. В голове все помутнело, и я решила игнорировать все правила приличия и хорошего тона. Губы сами дотронулись до холодной груди хаята, а потом еще раз, и еще, и еще. Ладони легли на лопатки и бесцеремонно заскользили по холодной коже вниз, к ягодицам. Дрожь в теле Байрона усилилась. Только теперь уже не от холода, а от возбуждения. И я каким-то животным нутром почувствовала, что он в моей власти – что я могу делать с ним все, что захочу.
Байрон
Внутри Атави все замерло. Теперь он дрожал не от холода, а от возбуждения, которое нарастало с каждым прикосновением. Боялся одновременно, что она остановится и не остановится. Теплые губы исследовали его грудь, а руки скользили по спине. Он терялся в новых ощущениях, как неопытный мальчик, но руки вдруг сами начали изучать тело женщины. Сначала осторожно погладили спину сквозь тонкую ткань джемпера. Потом, пройдя по бархатной коже живота под ним, добрались до плотной ткани белья. В этот момент их взгляды встретились. Он не знал, о чем она думала, только в черных зрачках отразились красные огоньки его глаз. Но в этот раз женщина не испугалась. Она закусила губу, пальцы Байрона сжали возбужденный сосок, и он впился в ее рот. Она не стала сопротивляться и не без удовольствия впустила его.
Сладкий запах возбужденного ноара заполнил пространство спальни. Атави подхватил ее на руки и понес к кровати, мягкий матрас прогнулся под тяжестью женского тела. Она выгнулась ему навстречу и раздвинула ноги так, что он смог увидеть плотную бежевую ткань белья и захлебнулся от возбуждения и восторга.
– Мой ноар.
Он подался вперед, боясь, что она вдруг передумает оставаться. Он уже не мог ее отпустить. И снова впился в губы. Из последних сил старался быть нежным, трепетным и внимательным, вот только она решила иначе. Мина снова выгнулась и подалась вперед. Она уже не могла ждать, не могла терпеть это давящее желание. Каждое его прикосновение дарило ее телу острое, ни с чем не сравнимое удовольствие, но не давало такой желаемой разрядки. Все ее мысли и желания сосредоточились только на одном – получить от него все, что он мог ей сейчас дать. Она схватила его за шею, подалась вперед и одним плавным, тугим, безумно сладким движением насадилась на толстый член.
Такого острого удовольствия только от входа в женщину Байрон еще никогда не испытывал. Но Мина не хотела довольствоваться малым, будто боялась, что сейчас все прекратится. Она начала медленно двигаться, и Атави не смог сопротивляться этим тягучим ласкам. Его член будто попал в капкан, из которого не хотелось освобождаться. Он начал двигаться с ней в такт, впитывая в себя женские стоны, всхлипы и мольбы не останавливаться, двигаться быстрее, медленнее и снова быстрее. Он выполнял все ее указания, заставлял кричать громче, выгибаться, стонать, биться в конвульсиях, пока его самого не накрыла плотная волна оргазма. Он прижимал к себе трясущееся тело ноара, и сам содрогался от сладких судорог.
Юс
Новость о смерти Ронко застала Юса врасплох. Узнал он о ней ранним утром, когда в кабинет вошел курьер секретной службы с металлическим боксом в руках.
– От кого посылка? – чисто ради порядка спросил Юс, даже не взглянув на бокс.
– Секретность класса три. У меня нет доступа к этой информации.
Только после этих слов Юс оторвал взгляд от рабочего планшета и посмотрел на курьера. Это был обычный хаят, в синей безликой форме, с серебряным бейджем на левом кармане. Курьер поставил бокс на стол и протянул хаяту планшет для подписи. Мастер оставил отпечаток в квадрате и жестом показал курьеру, что тот может быть свободен.
Бокс выглядел совершенно обычно: серый, с четырьмя металлическими замками по каждому ребру матовой крышки.
После того как курьер вышел, Юс еще несколько минут смотрел на посылку, не решаясь ее открыть. Материалы третьего класса секретности приходили к нему впервые. Такие посылки были прерогативой военных, разведки, других секретных служб. Юс же был гражданским чиновником и с военными пересекался крайне редко на общих совещаниях или светских мероприятиях.
Чем дольше хаят смотрел на бокс, тем больше начинал верить, что курьер ошибся и вот-вот идиот прибежит с извинениями, чтобы забрать посылку. Но время шло, с извинениями никто не возвращался, зато в журнале доставок напротив его имени появилось слово «вручено». Юс задумчиво почесал подбородок и приложил большой палец к сканеру. Раздался тихий щелчок замков, и крышка приподнялась, наружу вырвался холодный пар. Сначала Юс дернулся от неожиданности, но потом все же открыл коробку полностью и несколько минут смотрел в нее, не веря своим глазам. Там лежала голова его помощника, покрытая тонким слоем инея. Глаза Ронко были затянуты белой пеленой, как будто настоящие глаза хаята вырвали, а вместо них вставили два гладких шарика для пинг-понга. Рот помощника был приоткрыт, а из него торчал белый уголок бумаги.
Несмотря на многолетний опыт издевательств над людьми и десятки трупов за плечами, умершего насильственной смертью хаята Ронко видел впервые. Эмоции – от ужаса до омерзения – волнами накатывали на хаята, и он с трудом заставил себя взять голову мертвого помощника в руки и достать оттуда записку. На белом гладком листе на древнем языке хаятов было написано:
«Пойдешь за ноаром, станешь следующим»
Юс несколько раз перечитал записку, а потом посмотрел на голову Ронко. Теперь она лежала у него на столе, и нужно было решать, что с этим делать. Хаят сунул записку в карман брюк и нажал кнопку вызова охраны.
Глава 19
Мина
Просыпаться в чужой постели оказалось неловко. Еще более неловко стало в тот момент, когда я поняла, что в этой постели нахожусь одна, а в комнате никого не было. В голову сразу полезли неприятные мысли: сначала женила на себе, потом затащила в постель. А теперь он от меня сбежал из собственной спальни. Что из этого было хуже, я пока не поняла, но в своих чувствах и мыслях запуталась окончательно.
– Ты уже проснулась?
Мягкий мужской голос прошелся вдоль по позвоночнику, а легкие будто расслабились, почувствовав облегчение. В дверях стоял Байрон, а рядом с ним в воздухе парил металлический поднос.
– Майрад с Варадаром просили извиниться, что не могут с тобой позавтракать. Их вызвали в управление.
– Доброе утро.
– Привет, – Атави улыбнулся и подошел к кровати. – Говорят, женщины любят, когда им приносят завтрак в постель.
– Не знаю, не пробовала.
– Сегодня идеальное утро, чтобы попробовать.
Мужчина сел на край кровати, поднос сам подлетел ко мне, но вот есть как-то не хотелось. Хотелось прояснить ситуацию. Может, даже как-то оправдать свое поведение и убедить мужчину, что лишать его свободы и уж тем более навязываться в жены я не собиралась. К счастью, Байрон начал разговор первым.
– Ты же вечером не просто так заходила?
– Я хотела поговорить.
– Я тоже, – мужчина улыбнулся и дал мне в руку булочку, намазанную чем-то, напоминающим варенье. – Нужно было с тобой сразу обсудить наше замужество.
– Я не буду от вас ничего требовать или навязываться. Я все понимаю и не хочу, чтобы ты…
– Мина, – мужчина мягко перебил меня и сел ближе, – Варадар и Майрад будут не в восторге от этого разговора, но, мне кажется, сейчас самое время нам все обсудить. Особенно после того, что произошло сегодня ночью.
– Ладно, – тон Атави меня насторожил.
Я чувствовала в голосе тревогу и уже начинала прикидывать, куда лучше податься после этого разговора.
– Помнишь, я тебе рассказывал про ноар? Когда мы впервые встретились? – я кивнула. – Про кардальцев и как они создают семьи.
– Да, помню. И не понимаю, как хаят создал союз с кардальцами. Ведь у них появится пара, а ты должен будешь ее принять или уйти из семьи. Правильно?
– Правильно. Но пара Майрада и Варадара не была бы проблемой. От отца мне достались довольно слабые эмоции, поэтому избранную побратимов я бы смог принять без особых проблем. Если бы не ты.
– Прости, я не поняла.
– Ты ноар, Мина. И на меня ты действуешь так же сильно, как и на любого другого хаята. Или еще сильнее. Вчера вечером я ушел с ужина не потому, что злился из-за нашего замужества, а из-за того, что боялся тебя напугать.
– Напугать?
– Глаза. Как ты правильно заметила на допросе, я не могу контролировать свечение, когда возбужден.
– Подожди, ты хочешь сказать, что….
– Что, если бы я был человеком и мы встретились на Земле, я бы признался тебе в любви и сделал все, чтобы ты стала моей женой. Но на Кардале браки заключаются по-другому – достаточно просто согласия всех мужчин семьи.
– И у вас нет института разводов.
– Нет.
– И когда Варадар и Майрад встретят свою кардали, они не смогут со мной развестись?
– Они не смогут с тобой развестись ни при каких обстоятельствах.
– Но должна же быть лазейка в законе? Измены, побег жены, предательство, не сошлись характерами? Что я наделала? И они ничего не сказали. И… Почему ты смеешься?
– Потому что они не захотят с тобой разводиться.
Мужчина забрал у меня из рук булочку и поднес к губам. Я откусила кусок, прожевала, не чувствуя вкуса.
– Я чувствую себя дурой, Байрон. Что происходит?
– Майрад и Варадар признали в тебе пару еще в тот момент, когда ты возвращала Ронни родителям. Ты помнишь? Они были там.
– Плохо. Я не уверена. Я хотела сбежать от стражей, чтобы меня не депортировали.
– Теперь тебя не могут депортировать. Ты наша жена по-настоящему.
– Почему вы раньше этого не сказали?
– Боялись испугать. Хотели сначала за тобой поухаживать, а потом уже сделать праздник.
– А если бы меня нашли хаяты?
– Официальный брак мы оформили еще утром. До того, как меня задержали. Майрад устроил этот цирк для того, чтобы ты не удивлялась новым документам.
– Значит, мы все… То есть, они… Черт! Я не знаю, что сказать.